Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского) - Осеева Валентина Александровна - Страница 10

– Папа, мне этот чуб нужен! Я его вот так кручу на уроке!

– Оставь, оставь, Дуня, – поспешно вступился отец. – А то, пожалуй, я своего родного сына не узнаю. Да и мать, бывало, любила…

Он решительно взял у тётки ножницы.

В цирке они сидели рядом. На арене плясали под музыку медведи, смешил клоун. Васёк подпрыгивал, хлопал в ладоши, хохотал. Отец тоже смеялся. Тётка, в шёлковой зелёной кофте, сидела прямо, она изо всех сил старалась соблюсти приличие, смеялась в платочек и останавливала Васька. В антракте ели мороженое. Павел Васильевич и Васёк, перебивая друг друга, делились впечатлениями. Тётка с тревогой поглядывала вокруг.

– Паша, кланяется тебе кто-то.

– А, товарищ мой с сынишкой… Здорово! Здорово! – басил Павел Васильевич, пожимая руку приятелю. – Вот, знакомьтесь: моя сестра.

– Евдокия Васильевна, – церемонно знакомилась тётка, протягивая сухую, несгибающуюся ладонь. При этом голова её упиралась в плечи, на губах появлялась напряжённая любезная улыбка.

«Смешная какая-то!» – удивлялся Васёк.

Вечером, когда, весёлые и довольные, Трубачёвы вернулись домой, Васёк разделся и, по своему обыкновению, юркнул в отцовскую кровать. Но тётка решительно воспротивилась этому:

– Ты что это, Паша, позволяешь? Что у него, своей кровати нету? Теперь и в деревнях вместе не спят… Какой это сон для рабочего человека!

– Да нам поговорить нужно ещё. Мы с папой всегда на ночь разговариваем! – сердился Васёк.

– Пускай, пускай полежит немного, – защищал его Павел Васильевич.

Но тётка до тех пор не погасила огня, пока Васёк не перебрался на свою кровать.

Уткнувшись головой в подушку, он чувствовал себя неуютно и думал, что многое ему нужно было сказать отцу. Он вспомнил, что завтра в класс придёт новый учитель, вспомнил Сашу и Колю на пруду, белый холмик и огромную жёлтую луну. Перед глазами всё стало путаться. Холмик вдруг вырос в огромную снежную гору. И Васёк заснул.

Глава 10

Новый учитель

Каникулы кончились.

В дверях четвёртого «Б» стояли два ученика. Каждого входившего они сопровождали звонким шлепком по спине.

– Честь имею! Сам Трубачёв!

– Здорово! – кивнул головой Васёк.

В классе было шумно. Ребята наперебой рассказывали друг другу свои новости.

– Мы в цирке были, там медведь на велосипеде ездил! Ой, девочки, так смешно! – рассказывала подругам Надя.

– А я всегда боюсь в цирке – вдруг кто-нибудь упадёт! – серьёзно сказала Степанова.

– Лида, Лида Зорина! – теребила Нюра Синицына свою подружку. – У тебя лёгкая рука! С кем бы мне партой поменяться? Где мне сесть? А то новый учитель придёт, а я ничего не знаю.

– Лягушка-путешественница! Прочного местечка ищет! – сострил Коля Одинцов, пробираясь к Саше Булгакову.

Саша, окружённый со всех сторон ребятами, рассказывал:

– Я сзади него шёл. Думал, может, родитель чей-нибудь. А тут директор Леонид Тимофеевич. «Ну, говорит, сегодня у вас, Сергей Николаевич, первое знакомство с классом?» Я тогда оглянулся и побежал… Трубачёв! – крикнул Саша. – Иди сюда!

Но Трубачёва атаковали девочки.

– Мы с лыжной экскурсии все вместе шли, а вы отделились. А Митя зато нас всех конфетами угощал! – хвалились девочки.

– Ну, что нам конфеты! Зато мы в таком месте были, где ни одна человеческая нога не ступала, – хвастнул Трубачёв, – где снежные обвалы каждый день…

– Снежные обвалы, говоришь? – насмешливо переспросил Мазин. – И не задавило вас там?

– Прищемило немножко, – усмехнулся Петя Русаков.

– Мы удрали! – весело крикнул Саша.

– Ну, удрали! Просто ушли, потому что уже поздно было. Надо будет когда-нибудь днём туда сходить, – сказал Васёк.

– Не советую. Я слышал от одного охотника-следопыта, что туда нередко забегают волки, – равнодушно процедил Мазин.

– Ребята, слышите? Волки! – ахнул Саша.

– Волки? Я так и думал, – сказал Васёк. – Вот если б ружьё!

– Да их нельзя стрелять. Теперь на пруду заповедник, разве вы не знали? Там вообще всякие звери водятся, – придумывал Мазин.

– Да ещё голодные, верно. Такой подняли вой… – поёжился Одинцов. – А мы-то было разлеглись в сугробе…

– Вот так история! – сказал озадаченно Трубачёв. – Значит, мы в заповедник залезли… Булгаков, слышишь?

– Слышу. Хорошо, что вовремя выбрались оттуда, а то не собрали бы там наших косточек.

– Угу, – сказал Мазин и отошёл, удовлетворённый этим разговором.

В дверях показался Сева Малютин.

– Сегодня новый учитель! – сообщил ему Трубачёв.

По коридору прокатился гулкий звонок. Ребята уселись за парты. Все взгляды устремились на дверь.

В класс вошёл учитель. Он поздоровался, оглядел ребят и сказал:

– Ну, будем знакомиться. Меня зовут Сергей Николаевич.

– Сергей Николаевич… – повторил кто-то из ребят. Учитель улыбнулся и развёл руками:

– Но я один, а вас много! Давайте попробуем такой способ: я буду знакомиться сразу с целым звеном. Согласны?

– Согласны.

Ребята подтянулись, ждали. Учитель подошёл ближе к передним партам:

– Ну, начнём с председателя совета отряда.

Васёк вскочил:

– Есть! Председатель совета отряда Трубачёв!

Сергей Николаевич быстрым взглядом скользнул по крепкой фигуре Трубачёва, приметил непокорный рыжий чуб, тёмные глаза и приветливо кивнул головой:

– Запомню… Вожатые звеньев!

Лида Зорина, Саша Булгаков и Коля Одинцов встали.

– Давайте по очереди! – Учитель остановил глаза на Лиде.

– Звеньевая Зорина. В звене десять человек. Звено, встать! – краснея, скомандовала девочка.

Крышки парт с тихим шумом поднялись. Лида назвала всех по фамилии. За ней были вызваны Одинцов и Булгаков.

– А Булгаков у нас ещё староста!

– А Одинцов – ответственный редактор! – осмелев, зашумели ребята.

– Ну, значит, я приобрёл замечательных знакомых. Все такие ответственные лица… – пошутил Сергей Николаевич.

Ребята улыбались, переглядывались, кивали друг другу. Лёня Белкин показывал за спиной большой палец, выражая этим своё удовольствие.

Сергей Николаевич сказал:

– А я видел ваши работы на выставке. Некоторые очень интересны. Например, ледокол… потом подводная лодка… Очень, очень неплохо сделано.

Новый учитель понравился. Он двигался по классу уверенно и легко, не делая лишних движений, говорил звучным голосом, отчётливо выговаривая слова. Спрашивал ребят, как они провели каникулы, где были, что видели. Потом рассказал, как он в детстве любил собирать всякие коллекции и однажды, зацепившись за водоросли, полчаса просидел в реке.

– Не утонули? – испуганно спросила Надя Глушкова.

– Как видишь, – улыбнулся учитель. Улыбка у него была очень светлая и запоминалась.

Ребята разговорились. Каждому хотелось рассказать что-то о себе. Коля Одинцов летом был на Урале. Он привёз оттуда разные камни.

– Ты принеси в следующий раз, мы их тут рассмотрим, – сказал учитель.

Саша Булгаков собирал марки, многие ребята – коллекции насекомых.

Васёк вспомнил, что летом он занимался выжиганием по дереву, и спросил:

– Можно принести?

– Принеси.

На следующем уроке Сергей Николаевич вызывал к доске. Спрашивая, он терпеливо ждал ответа, а одному мальчику заметил:

– Ты сначала подумай, о чём хочешь сказать, а потом говори. Надо, чтобы мысль была совершенно ясная, тогда её легко выразить словами.

Уходя, учитель обратил внимание, что в одном месте парты слишком выдвинуты вперёд, и без всякого усилия один передвинул весь ряд.

Ребята ахнули.

После уроков не хотелось расходиться по домам. Ребята шумно обсуждали каждую шутку учителя, каждый жест, улыбку, слово.

– Нет, какой силач! Силач-то какой! – с восторгом кричал Лёня Белкин.

– Из всех учителей наш самый лучший! – говорили девочки.

– Он, наверно, военным был. Крепкий такой, ловкий! – предположил Одинцов.