Два в одном, или переодеваться в девушку опасно (СИ) - "Valkiria Ru" - Страница 5

      Я, наверно, впервые в жизни так сильно краснею, кажется, что мои уши и щеки сейчас просто вспыхнут. Со всеми своими бывшими я ещё ни разу не доходил до заключительной части, поэтому, когда Рома посмотрел на меня с сомнением, я покраснел в разы сильнее, чем вызвал его удивленный взгляд и поднятие моего подбородка пальцами.

      — Ты что, серьёзно? — шокировано спрашивает он.

      — Нет, шучу, блин, конечно серьёзно, там прелюдии всякие были, но прямого проникновения ещё ни разу, — смотря на его счастливую мордочку, отвечаю я и с подозрением продолжаю: — Ты чего такой счастливый, будто миллион выиграл?

      — Значит, я буду первым, — подхватывая меня под попу и унося в спальню, счастливо изрекает он, только после очередного поцелуя аккуратно опускает меня на кровать и начинает раздавать.

      — В тебе, кажется, живёт два человека, я за две недели наблюдал только молчаливого тебя, — понимая, что моя футболка улетела, говорю я.

      — Я боялся сорваться, — его ответ, и теперь его футболка летит в какой-то угол.

      — А теперь ты ведешь себя, как плюшевый медвежонок, — пытаясь сопротивляться и не отдавать ему мои домашние шорты, возмущаюсь я.

      — А теперь я знаю, что можно сорваться, — его ответ, рывок, и шорты вместе с бельем летят на мой пуфик.

      — А каким ты бываешь ещё? — прикрывая ладошками самое дорогое, интересуюсь я, не в силах оторвать своего взгляда от его торса.

      — Как и все, я бывают разным, но вот такой и молчаливый — это мои основные черты, ну и с братом я иногда бываю груб, — расстегивая свои джинсы, отвечает он и, укладывая меня на кровать, облокачивается на локти около моего лица, после чего целует.

      Он меня отвлекает, возбуждает и не даёт нормально мыслить, осознавать ситуацию. Я прекрасно понимаю, что сейчас произойдёт и, вроде, уже даже не страшно, но все равно как-то не вериться. Я влюбился в него, как только увидел, а он, оказывается, уже два месяца, как меня приметил. Офигеть, а если?

      — А...

      — Сашенька, помолчи, пожалуйста, наслаждайся, и дай насладиться мне.

      — Я сейчас как всем наслажусь, — рык мамы был столь неожиданным, что, честное слово, я не знаю, наверно, это годы тренировок, но уже через секунду я был под одеялом, накрывшись им с головой. — Чтоб через две минуты были в надлежавшем виде на кухне. И возьми ты телефон, он уже пять минут, как разрывается.

      — Так ты ждала подходящего момента, чтоб зайти? — возмущено вскрикиваю я, вылезая из-под отдела. Э... зря я так быстро вылез, моя сотка прилетела аккурат мне в нос.

      — Я не планировала заходить, меня выбесил твой сотовый, — хлопок двери, и мама что-то ещё бурча уходит.

      Взгляд на экран телефона, нда, Вичка, умеешь ты обламывать. Мама же правду говорила, она бы и не зашла, её просто всегда бесит моя мелодия, а мою сотку на беззвучный она ставить не умеет.

      — Да, Вик? — говорю я в трубку и рукой показываю шокированному Роме поторопиться в облачении своей одежды.

      — Он узнал, — всхлип, ещё один, и на том конце трубки раздаются рыдания. — Я не хотела, я хотела его подготовить, а он узнал, я оставила его искать фильм, сама пошла за чаем, а он залез в нашу с тобой постельную вечеринку и узнал.

      — Вик, Вик, он что-нибудь сделал? Вик, прекрати плакать.

      Только не это, последний парень, что узнал её секрет, сделал тогда непоправимое, он банально изнасиловал ее. Тогда с её отцом нам пришлось очень долго выводить её из того состояния, в которое она погрузилась.

      — Вик, я сейчас буду, дождись меня, пожалуйста, только ради бога, не делай с собой ничего.

      Всхлипы и рыдания просто не прекращались, она что-то бормотала и, кажется, совсем не слышала меня. А я просто одевался, настолько быстро, насколько мог.

      Ещё две секунды, ловлю взгляд мамы в проёме двери, и, кажется, она понимает меня с полуслова, потому что убегает, и когда я уже напяливаю кроссовки в коридоре, мне в руки впихивается рюкзак и аптечка.

      Бормотание в трубке продолжается, а я бегу, молясь, чтобы они не прекратились, и она ничего с собой не сделала, второй раз будет сложнее. Второй раз будет непоправимым. Ещё один двор, знакомая лестница, первый этаж, похрен на лифт, шесть этажей это не так много. Взлетаю на лестничную площадку и начинаю рыться в своих карманах.

      — Где эти гребаные ключи, — отключая уже ненужную мне сотку, рычу я и запихиваю её в карман.

      — Успокойся, — рык рядом, меня встряхивают, и только в этот момент я понимаю, что Рома побежал со мной, и сейчас стоит, точно также тяжело дышит и держит меня за плечи. — Во внутреннем кармане куртки.

      Киваю, сглатываю, в секунды решаю, что лишняя сила не будет лишней, достаю ключи и открываю дверь. В нос бьёт запах алкоголя, след тёмно-коричневой жидкости теряется в спальне Вики, в которую я врываюсь секундой позже.

      Все та же обстановка, комната в светло бежевых тонах, большая двухспальная кровать, телевизор на одной стене, комп около другой, в уголке напротив зеркало и комод, на котором расположилась куча косметики.

      — Вик?

      Всхлип раздается из угла, который незаметен с первого взгляда, то есть за компом, обхожу и вижу не очень радужную картину. Её майка разорвана в клочья, фингал под глазом и рассеченная губа, на шортах разорвана ширинка, но вроде никаких жидкостей и крови нет.

      — Солнышко, Вик, — сажусь перед ней на колени и поднимаю её подбородок.

      Мутные глаза, кажется, не видят меня, она будто ушла в себя, как когда-то давно. Прости, но, кажется, выход только один.

      — Виктор, блядь, очнись, — хлесткая пощечина, его голова дергается из стороны в сторону, а на меня уже смотрят более осмысленные глаза. — Прости.

      — Он ничего не сделал, но мне кажется, что моё сердце разорвалось.

      — А я говорил тебе, придурку, не связываться с натуралами, — снимая с него порванный топик и такой же разорванный лифчик, буркнул я и начал снимать с него шорты.

      — Он парень? — шокировано раздается позади меня, чёрт, я опять забыл о Роме.

2

Глава 2

      — Вы звоните, если что, если станет хуже или плакать начнет, а, ну, вы и сами знаете, — качая головой, предупреждаю я папу Вики.

      — Иди, Саш, не переживай, здесь просто разбитое сердце, он проспит до утра, так что иди домой, — потирая лицо ладонями, отвечает он. — Но если что, я позвоню.

      — Я завтра утром приду, заменю вас, — выходя из квартиры, отвечаю я и начинаю спускаться по лестнице. — До завтра.

      — До завтра.

      Тяжело вздохнув, я все же пошёл вниз, я бы и рад остаться, но, во-первых, ещё предстоит разговор с мамой, во-вторых, мне сегодня же надо найти этого гребаного Вадима, и, в-третьих, мне ещё предстоит разговор с Ромой. Чувствую себя, блин, дипломатом, сколько разговоров и только за один день.

      — Курить вредно, — подходя к скамейке, на которой расположился Рома, заметил я, смотря на его сигарету.

      — Ага, и давно он так? — делая очередную затяжку, интересуется он.

      — Лет с шести, от них тогда мама ушла, отец вечно на работе, и на него скинулось все, вплоть до готовки, уборки и прочего. Как тогда объяснила моя мама — это психологический стресс, возможно, если бы это случилось позже, все было бы по-другому, но уже ничего не исправить, он привык, да и все привыкли. Папа его, конечно, не отчаивается, но Вик добился от него, что в двадцать один он поменяет ему документы.