Пробуждение - Рой Кристина - Страница 7

Зато в доме Ужеровых теперь, как и прежде, жила многочисленная семья. В свое время старая Ужерова выдала дочь Сусанну за дальнего родственника, Мартына Ужерова. Сын Егор женился на дочери сельского старосты, но, родив третьего ребенка, сноха умерла, взяв с собой в могилу и новорожденную дочку, так что воспитанием двух мальчиков, Степана и Ильи, пришлось заниматься бабушке и тете Сусанне. Мартын Ужеров еще при жизни Егора заменил племянникам отца, так как Егор был очень болезненным и не мог заботиться о мальчиках. Когда Мартын ушел на войну, все заботы по хозяйству легли на Егора. Это подорвало его силы, и через короткое время он умер. Впоследствии старший сын Егора, Степан, отслужив, остался в Богемии1. Будучи слесарем, он попал в летную часть.

Многому научившись и сдав экзамен на механика, Степан не хотел менять профессию. А брат его, Илья, занимался сельским хозяйством. Из-за больного отца он был освобожден от военной службы и управлялся сам, пока Мартын Ужеров не вернулся домой. Женившись на Доре Миловой, единственной дочери старосты, по которой все парни в деревне вздыхали, и имея отцовский надел, Илья мог надеяться еще и на богатое наследство. У Сусанны Ужеровой из троих детей в живых остался только ее старший сын Михаил.

Так как он был очень способным, родители дали ему возможность учиться. Так обстояли дела у Ужеровых.

Соседом Янковского в нижнем конце деревни был Сенин. О его доме молодежь в деревне сложила частушку: "В старую хибару солнышко глядит"...

До войны Егор Сенин сапожничал. Потом его призвали в солдаты. Вернувшись, он, и раньше прикладывавшийся к рюмке, стал настоящим пьяницей. Свое имущество он уже пропил, теперь пропивал состояние своей жены. Когда-то давно, когда он был еще в порядке, хотя и тогда уже успел пристраститься к зелью, жена переписала на него половину своего имущества. Она вышла за него против воли родителей, потому что очень его любила. Отец ей на прощание сказал: "Что выбрала, Циля, то и есть у тебя, но Божьего благословения тебе не будет. Если тебе будет очень плохо, ко мне не возвращайся и не жалуйся!" Пока отец был жив, она и не ходила к нему, зато теперь, горько плача, обвиняя себя, дочь просила прощения у родителей, давно покоившихся под зеленым холмом на погосте. Но теперь каяться было бесполезно! Ей повезло лишь в том, что старая Сенина не обижала свою сноху. Мать скрывала от людей проделки своего сына, как она делала это и раньше, в его детские годы, чтобы отец его не наказывал. "Каким воспитали, такой я и есть!" - говорил он ей. И верно. Поэтому она всегда ходила с опущенной головой, будто искала что-то потерянное. Ах, она упустила все возможности заложить в сердце и душу мальчика добрые основы для жизни. С другой стороны, как она могла закладывать эти добрые основы, если у нее самой их не было? Сын с детства был ее идолом, перед которым она рабски преклонялась. Если деревенская молодежь, расшалившись, высмеивала пьяницу, ей было стыдно, но исправить она уже ничего не могла.

О каждом доме можно было бы рассказать что-нибудь интересное, у всех были соседи. Жили в этих хижинах и домах порядочные и безнравственные, приличные и невоспитанные, добрые и злые люди. Одни из них увеличивали свое состояние, другие беднели. Были среди них скряги, которые собственным детям не давали есть досыта, и расточители, промотавшие наследство, которое им досталось от родителей. Некоторые изнуряли себя, жену и детей непосильной работой, у других оставалось свободное время для отдыха. Когда одни уже вязали снопы, другие еще только косы отбивали. Если случалось, что из супругов один был прилежным, а другой ленивым, тогда возникали нелады, бесконечные ссоры и ругань. Одно лишь объединяло всех этих людей: полное безразличие к своей душе и к жизни после смерти. Хотя они все причисляли себя к евангельской вере и у всех в доме была Библия, они ее не читали и не старались жить по ней. И все же они верили, что после смерти у них все будет хорошо. Они осуждали тех, кто вернулся с войны безбожником и осмеливался говорить: "Нет ни Бога, ни рая, ни ада, ни жизни после смерти. Лучше устроим себе рай здесь, на земле!" Порицали также и тех, которые утверждали, что Христос не воскрес, что все это сказка; что Он-де был лишь человеком, первым социалистом и коммунистом; к сожалению, эти люди хотели только делить, но не свое, а чужое добро; и когда они собирались, становилось страшно от их речей. Но спящие одинаково бесполезны как для Бога, так и для людей. Вот и в Зоровце все были объяты глубоким духовным сном. Разница была лишь в том, что одни спали спокойно, никому не мешая, а другие, вскидываясь во сне, задевали спавших рядом.

Так было в деревне, в которую пришла Аннушка Скале и в которой она спокойно продолжала бы спать, если бы не последующие события.

Глава 5

При проветривании Марийкиного сундука Аннушка в боковом ящичке обнаружила небольшую Библию с именем хозяйки. Книгой этой, очевидно, немало пользовались. Аннушка попросила Матьяса разрешить взять ее себе для ежедневного чтения. Он охотно согласился, печально осмотрев Библию внутри и снаружи, будто хотел узнать, дала ли она его любимой жене то, для чего Бог послал ее на эту землю. "Читай, Аннушка, - сказал он, - но перед чтением помолись вместе с псалмопевцем: "Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего" Псалом. 118:18.. Эту книгу Сам Дух Святой диктовал писавшим, поэтому Он один может ее объяснить читателю!" - Можно, я вас буду спрашивать, если будет что-нибудь непонятно, дядя?

- Конечно, можно! Что знаю, с радостью тебе объясню.

С этого дня Аннушка начала читать Священное Писание и была очень внимательной ученицей. Утром она читала одна и размышляла над прочитанным, а вечером задавала Матьясу свои вопросы, и он отвечал на них. Так приблизилось 20 мая, канун праздника Вознесения Иисуса Христа. В доме Янковского все было приготовлено к этому великому дню, всякая работа прекращена. Аннушка сидела в саду под отцветающей яблоней, так захваченная чтением, что ничего не замечала вокруг. Торжественно зазвучал вечерний звон колоколов, будто хотел вознестись ввысь, туда, куда ушел Сын Божий, Спаситель мира. Аннушка подняла голову. "Он ушел туда, - размышляла она. - Облака скрыли Его от глаз смотревших Ему вслед учеников. И там, наверное, отворились Ему радужные врата небес, чтобы принять Его и закрыться за Ним. Ученики Его остались на земле одни, но ненадолго. Интересно, как выглядели те два ангела, появившиеся тогда? Они блистали, наверное, небесной красотой. И они засвидетельствовали им, что этот Иисус снова придет так, как Он вознесся. Значит, на облаках! А вдруг сейчас откроются ворота небес и Он придет?! И я предстану перед Ним! Он - святой всезнающий Бог, а я? Как бы я выдержала такую встречу?" - Аннушка знала, что будет воскресение мертвых; ведь она ежедневно читала молитву "Верую", в которой есть такие слова: "...вознесшийся в небо, сидящий одесную Бога, оттуда Он придет судить живых и мертвых". Вдруг она почувствовала себя, как разбуженный ото сна ребенок. Перед ней открылась истина, она поняла, что Он действительно придет, как свидетельствовали об этом ангелы, и что ей придется предстать пред Ним. Небывалый страх Божий овладел ею, как случается с человеком, когда надвигается на него нечто, наводящее на него ужас.

"Куда ты с таким страхом смотришь, дитя мое?" - вдруг спросил ее кто-то. Она вздрогнула и, словно ища защиты, схватила руку стоявшей возле нее старушки.

- Бабушка Симонова, это вы?

- Да, а ты Библию читаешь? - спросила старушка, садясь возле девушки.

- Я читала, бабушка, и вдруг мне стало так страшно.

- Это почему же?

- Потому, что здесь написано, что Иисус снова придет. А что, бабушка, если Он уже завтра придет? Что вы тогда будете делать?

- Я, дочь моя? Я упаду к Его ногам, как Мария в саду, и встречу Его так, как встречают долгожданного гостя.