Пробуждение - Рой Кристина - Страница 11

К обеду у Ужеровых были гости - старики Миловы и еще несколько дальних родственников. Когда они ушли, домашние ожидали, что Степан наконец начнет говорить о своей невесте, однако он не упомянул о ней ни сегодня, ни на другой день. Тогда бабушка в понедельник, когда они остались с внуком вдвоем, достала из сундука фотографию и подала ее Степану.

- Чтобы не затерялась. Ты, наверное, хочешь держать ее при себе, - сказала она с любовью. Он покраснел.

- Что вы о ней скажете?

- Что сказать? Вообще-то, видная особа.

Он открыл конверт, взглянул на снимок, и вдруг, неизвестно почему, он внутренним взором увидел рядом с собою другую девушку - ту, около ключа, красивую, как воскресное утро, когда все молится.

И, сравнив этих двоих, он положил снимок обратно в конверт и спрятал его в карман.

- Вам в ней что-то не понравилось, бабушка? - спросил он, осторожно покосившись на бабушку.

- Сказать тебе правду, сынок? Мне не нравится, что у нее нечего надеть.

- Что вы, бабушка! На ней каждый день новое платье, - постарался он ее успокоить.

- Вот как? И все они такие?

- Почти. В городе такая мода.

- Девушка, ничего не скажешь, красивая. Но что она здесь, в деревне, станет делать? В такой одежде она на солнце обгорит.

Рукава ей, правда, в работе не будут мешать, потому что их нет, но перепрыгнуть через грядку в такой юбочке не получится! А здешние люди действительно подумают, что у нее нечего надеть. У нас ей придется одеваться по-иному. Но захочет ли она быть похожей на крестьянку?

Хорошо, что дядя Мартын позвал племянника посмотреть .

Степан не хотел пока думать о своих городских делах. Они от него не убегут! Но когда они с дядей вышли в сад, тот остановился под орехом.

- Ты с бабушкой говорил о своей избраннице?

- Да, дядя. А что вы о ней скажете? Нравится она вам?

- Я ее не знаю, сын мой; снимок мне ничего не говорит. Но действительно ли вы любите друг друга, как мы с Сусанной?

- Ну, девушка мне нравится. О такой любви, как у вас, я говорить не могу, она, наверное, потом придет, когда получше узнаем друг друга.

- А если не придет? Брак, мой мальчик, не военный парад, то есть он не только для видимости. Мы поженились, очень любя друг друга, и все же нам иногда приходилось ой как трудно! У меня - свои причуды, у Сусанки - свои. Но если двое любят друг друга, тогда им легче прощать и не обращать внимания на мелочи. Такой любви даже война помешать не может. А если двое вступают в брак, лишь надеясь со временем полюбить друг друга, они очень рискуют: а вдруг истинная любовь так и не придет к ним? У этой девушки есть родители? Они уже старые?

- Живы оба, и не старые вовсе. Я жил у них. Мне нравилось у них в семье. Они хорошо ладят между собой. Отец, правда, много пива пьет, а мать любит ходить в кино и в театр. Знаешь, они порядочные люди и прилежные труженики. Дочь выходит только с родителями. Я знаю, что они хотели бы для нее найти жениха побогаче, но Ида всегда настаивает на своем.

- И они бы ей позволили выйти замуж в деревню?

- Этого я не знаю, но ей и не обязательно жить в деревне.

Ведь я тоже не крестьянин. Механик может жить и в городе, и работу я смогу там найти.

- В Богемии? Не верю. Там у них хватает своих специалистов.

Но оставим это дело, сынок, поживи немножко дома. От любви ты не умираешь, это я вижу, зачем тебе так поспешно связывать себя обязательствами? Если эта девушка тебе предназначена, то она от тебя не уйдет. У тебя есть отчий дом, где тебя всегда примут и обогреют. Здесь, дома, твоего отцовского наследства вполне достаточно, чтобы тебе безбедно прожить, и, если купишь машину, можешь заработок откладывать, грош за грошом. Не следует жениться без денег, особенно в городе. Красивая женщина дорогого стоит! Но прежде поживем еще вместе, родным гнездом. Война на годы сократила нашу жизнь. И если ты из-за женщины оставишь нас и уйдешь жить в город, мы осиротеем, лишившись друг друга.

Похлопав племянника по плечу, дядя перевел разговор на другую тему: заговорил о военном времени и о летной школе, и вскоре между ними снова завязался оживленный разговор.

Три-четыре недели - время, кажется, недолгое, и все же немало произошло за этот период, злого и доброго! Со дня Вознесения в Зоровце случилось нечто такое, что люди забудут нескоро.

На Троицу пастор распрощался со своей общиной в Зоровце. Десять лет прослужил он здесь, а во время переворота немалую пользу принес людям добрыми советами и истинно дружеским отношением к ним. Но так как дети его подросли и хотели учиться, он подыскал себе место в городе. Общине в Зоровце он порекомендовал одного молодого человека, Августа Моргача, помогавшего ему во время праздников и только что принявшего сан священника. "Что нам долго искать, - решили прихожане, выслушав его проповедь во второй день праздника, - он пригож внешне, хороший оратор и певец, выберем его!" Сказано - сделано. В день Троицы провели голосование и выбрали его единогласно. Зоровчане были счастливы, что так скоро решили этот вопрос, - в других общинах иногда по полгода ждут пастора. Осенью у них появился и новый учитель, Людвиг Галь. Особенно молодежи он пришелся по душе - зимой учитель организовал национальное гимнастическое общество, и теперь по вечерам молодые люди собирались в школе. И воскресенья они ждали с особенным нетерпением, даже те, кто к музыке был почти равнодушен.

Вторым событием были выборы старосты деревни. Община избрала Милова, отца Доры. Он оказался подходящим человеком. На воен-ной службе командовал взводом и умел распоряжаться. Милов читал много газет и, по мнению сельчан, был мудрым человеком. Именно такой староста им и нужен был, так как на должность нотариуса прислали в Зоровце словака, который все еще смешивал словацкий язык с мадьярским (то есть венгерским) и, как считали в селе, вообще мало что смыслил в своем деле.

Для Аннушки эти недели прошли как приятный сон.

Последний день мая выдался ясным и солнечным. Легко шагая, девушка спешила по лугу, она несла обед хозяину и Зварам. Немного погодя Матьяс сидел на зеленой меже, а она - у его ног. Ветви отцветшей яблони склонялись к ним. Аннушка радовалась, что хозяин с таким аппетитом ел блюдо, которое, как тетушка Звара ей шепнула, он просто обожал. Так как она принесла ему довольно большую порцию, он предложил и ей поесть с ним, но она отказалась:

- Ешьте, ешьте, дядя, я дома уже поела, и Зварам я тоже достаточно принесла.

- Ну вот, - сказал Матьяс через некоторое время, отставив пустую чашку. - Было очень вкусно. Ты замечательно приготовила обед!

- Как я рада, что вы довольны! - воскликнула она. - Матушка тоже часто говорила, что это у меня получается хорошо.

- Она была права. Так сытно и вкусно, как ты меня кормишь, я уже давно не ел.

Лицо Матьяса стало задумчивым. Он вынул Новый Завет из кармана пиджака:

- Звары хотят еще поработать, а мы с тобою сейчас сделаем кое-что получше - прочитаем первый стих 103 Псалма: "Благослови, душа моя, Господа! Господи, Боже мой! Ты дивно велик, Ты облечен славою и величием".

Когда Аннушка через четверть часа возвращалась домой, сердце ее было наполнено счастьем. Она восхищалась мудростью Божьей, Его творением. В благоговейном раздумье она не заметила, как оказалась на погосте. И здесь росли цветы, пели птицы и жужжали пчелы. Вдруг Аннушка остановилась. Ах нет, земля не рай, если здесь слышны такие жалобные возгласы. "Отец мой родной!" - услышала Аннушка и мгновенно бросилась к женщине, распростертой на могиле, горько рыдающей и причитающей. Платье на ней было порвано, испачканные кровью рукава висели клочьями. Аннушка узнала женщину: это была жена соседа-сапожника.

- Тетушка Сенина, что с вами случилось? Женщина не подняла головы.

- Что со мной случилось? - сокрушалась она в отчаянии. - Я не слушалась отца. Как он был прав, когда предостерегал меня!