100 великих женщин - Семашко Ирина Ильинична - Страница 121

АСТРИД ЛИНДГРЕН

Помните, как начинается повесть о Малыше и Карлсоне, который живёт на крыше? «В городе Стокгольме на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живёт обыкновенная шведская семья…» Наверное, вы думаете, что дом этот выдуман, что знаменитая крыша, где поселился сказочный шалун, всего лишь плод воображения… А вот и нет! Все те, кто живёт немножечко в фантастическом мире: взрослые и особенно дети — с восторгом замирают у дома № 46 по улице Далагатан, где ко входной двери прибита табличка «Карлсон, который живёт на крыше». Здесь с 1941 года на втором этаже разместилась квартира лучшего сказочника мира Астрид Линдгрен. А сказочник, по всем нашим детским представлениям, и должен быть старым, несуетливым, никуда не торопящимся человеком. Смерть потому, наверное, и щадит «маму Карлсона», что жить в мире, где существуют ещё настоящие сказочники, теплее и уютнее.

Может быть, судьба Астрид и не всегда оборачивалась к писательнице чудесной стороной, но Линдгрен всегда считала, что «детство не возраст, а состояние души». Человек формируется всю жизнь: меняет взгляды, привычки, принципы, и лишь детство остаётся неизменной константой на весь наш путь, и всякий несёт в себе собственную судьбу как крест или как яркий, весёлый фонарик.

Она могла бы стать добропорядочной шведской крестьянкой, ибо детство её прошло в краю, который до сих пор называют «мрачным». Её отец Самуэль Август Эрикссон не был состоятельным человеком, он арендовал кусок земли у местного священника и работал на ней до седьмого пота. Пожалуй, семья Астрид сегодня вызывает умиление у людей, живших простыми патриархальными ценностями. Они работали в поле, ухаживали за скотом, а в свободное от тяжёлого труда время гуляли по живописным, хотя и суровым хвойным лесам Смоланда (так называлась местность, где провела детство Линдгрен), сидели подолгу на покрытых сизым мхом валунах, а когда уж совсем было зябко и вьюга заносила двери хуторских жилищ, рассказывали друг другу сказочные истории. Во всяком случае, сегодня воспоминания Линдгрен рисуют именно такую лубочную картинку. Мать и отец любили друг друга с девяти лет и столь нежно относились друг к другу всю долгую жизнь. О такой любви в сегодняшнем вовсе не сказочном мире и говорить не приходится: она растаяла вместе со свечами в тихие зимние далёкие вечера.

Во всяком случае, одно кажется нам, прагматикам, несомненной правдой — в семье Эрикссонов царил уют, взаимопонимание и доброе отношение к домочадцам. Астрид росла, вероятно, бойкой девчушкой, не чета своим увальням-братьям. В их крестьянскую усадьбу частенько захаживали бродяги и просились переночевать на скотном дворе или сеновале. В их необычном, беспорядочном облике девочке мерещилось нечто сказочное, и Астрид не слишком сдерживала себя, фантазируя напропалую — благо у будущей писательницы маленьких слушателей всегда было предостаточно, — братья и сёстры Эрикссоны благодарно внимали рассказчице.

Да и в школе Астрид поражала учителей своими яркими сочинениями. Она много и беспорядочно читала, а потому пугалась, когда ей пророчили славу известной шведской писательницы Сельмы Лагерлёф. С одной стороны, было бы неплохо померяться славой со знаменитостью, с другой — очень хотелось вкусить многие радости жизни, а оставаться книжным червём, писательницей, Астрид представлялось весьма скучной перспективой.

Начало взрослой жизни ознаменовалось для Астрид большим скандалом. Она забеременела, да ещё и отказалась выйти замуж за отца будущего ребёнка. И если первое событие лишь слегка шокировало спокойных шведских провинциалов, то своеволие согрешившей потрясло их до глубины души. Таких нравов Смоланд — родина знаменитой шведской спички — ещё не видывал. В силе духа Астрид, конечно, не откажешь, но неизвестно, как бы повернулась её судьба — не помоги своей любимице родители. Они отправили Астрид в Стокгольм, подальше от пересудов, и, надо сказать, дочка не подвела. Вначале она устроилась работать секретаршей в контору, потом уехала в Копенгаген, где и родился сын Ларс. Жизнь в большом мире оказалась непростой. Молодая мать вынуждена была отдать младенца няньке, а сама поселилась в пансионе. Сердце разрывалось на части от разлуки с сыном, но Астрид выстояла, а вскоре и весьма удачно вышла замуж за своего шефа Стуре Линдгрена, преуспевающего бизнесмена. Муж, если можно так выразиться, представлял собой обычный тип «нового шведа». Он много работал: шутка ли, дослужился до директора Всешведского торгового автомобильного объединения; обеспечивал семью, лихо «закладывал за воротник» и предоставлял жене «счастливую возможность» просиживать вечера в одиночестве, проявляя себя в качестве примерной жены и заботливой матери. В одном из интервью Астрид сказала, что после смерти Стуре в 1952 году у неё никогда не возникало желания второй раз вступить в брак.

Существование Астрид напоминало жизнь многих и многих женщин всего мира, небедных, обременённых детьми и не обременённых мужниной верностью. Но Астрид не была бы Астрид, если бы однажды не посетила её великолепная идея. О начале своей писательской деятельности она любит рассказывать — ещё бы! — в этой истории есть где размахнуться её ироническому таланту. Когда дочке Карин исполнилось семь лет, она тяжело заболела и пролежала в постели несколько месяцев. Каждый вечер девочка просила у матери что-нибудь ей рассказать. «Однажды, когда я не знала, о чём повествовать, она сделала заказ — о Пеппи — Длинный чулок. Я не спросила, кто это, и начала рассказывать невероятные истории, которые соответствовали бы странному имени девочки». Конечно, Астрид и не помышляла, что эти «лекарственные» истории превратятся в книгу. Но… в сказке ведь всегда случается что-то чудесное, если даже сначала оно, чудесное, и кажется грустным. «Как-то вечером в марте 1944 года мне надо было навестить одного моего друга. Шёл снег, на улицах было скользко, я упала и сломала ногу. Некоторое время мне пришлось полежать в постели. Заняться было больше нечем, и я начала стенографировать свои истории о Пеппи, решив преподнести рукопись в подарок дочке, когда ей исполнится в мае десять лет…»

Любимая шутка Линдгрен заключает этот нехитрый рассказ «я имею обыкновение говорить, что как писатель я „продукт каприза природы“».

Как и почему Астрид всё-таки решила отправить работу в издательство — об этом история умалчивает. Известно лишь, что короткое сопроводительное письмо она закончила словами. «Надеюсь, вы не поднимете тревогу в ведомстве по охране детей…» Рукопись книжники вернули без ответа с молниеносной быстротой. Но Астрид не так просто было свернуть с намеченного пути. Издательство «Рабен ок шегрен» первым напечатало историю Пеппи. Мало того, рукопись Линдгрен признали лучшей на проводившемся в ту пору конкурсе детских произведений. И вот уже больше пятидесяти лет героиня Линдгрен проживает в 20 странах мира, восхищая малышей своей несообразностью, силой и добротой.

Популярность своих сказок Астрид объясняет умением вслушиваться в себя. Она утверждает, что никогда не сочиняет, рассчитывая на детей. «Если хотите знать, я вообще не думаю о них, когда пишу. Я думаю только о себе и моих героях. Я пишу такие книги, которые бы понравились детям, как если бы я сама сейчас была ребёнком».

Умение быть чуткой к окружающему миру отличает характер Астрид. Ну кому в голову придёт поселить персонаж на крышу, кто заставит обычную девчонку поднять лошадь? Но подобное не есть лишь плод её буйной фантазии, поражает в Астрид её умение слушать и слышать детей.

Идею «Карлсона, который живёт на крыше» тоже подсказала дочь. Но кому дети не «бросали» гениальные идеи? И только Астрид обратила внимание на смешной рассказ Карин о том, что, когда девочка остаётся одна, к ней в комнату через окно влетает маленький весёлый человечек, который прячется за картину, если входят взрослые. «Так появился Карлсон — красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Но тогда его звали Лильем Кварстен. В небольшом рассказе для шведского радио его уже звали Карлсоном, и он был очень положительным человечком, добрым настоящим другом Малыша. Он был великолепным мужчиной. Но когда я начала писать о нём книгу, он почему-то не захотел оставаться примерным и превратился в маленькое толстенькое ужасное существо, правда, с пропеллером».