Нисхождение - Селюкин Александр Юрьевич - Страница 38

Боцман сдернул с ленты Хоу флэшку, стравил пару секунд и, не высовываясь сам, метнул ее рикошетом от стены в сторону лестницы. Сплин вырубил свой ПНВ, на всякий случай крепко зажмурил глаза и приоткрыл рот, чтобы не повредились барабанные перепонки, хотя, теоретически, сфера должна была решать эту задачу. Флэшка два раза цокнула, ударяясь о поверхности, затем издала лопающийся оглушительный хлопок – коридор, видимый в дверной проем, на миг залился ярчайшим белым светом. Боцман кувыркнулся в коридор и, наполовину укрывшись в противоположном кабинете, открыл непрерывный подавляющий огонь из пулемета.

Следом, в падении на выгоревший, обсыпанный штукатуркой красный ковер коридора, произвел выстрел из подствольника Сплин. Впереди были какие-то несгораемые шкафы, столы, какая-то кухонная металлическая мебель, еще не пойми что. Он влепил гранатой в стену за верхним краем баррикады, чтобы поразить осколками или хотя бы оглушить находящихся в укрытии стрелков. Долетев до пола и шмякнувшись на грудь, Сплин выпустил длинную очередь. Из проема двери подключился Хоу, переложив оружие в левую руку. Из-за баррикады и находящихся за ней дверей велся встречный огонь, пули крошили штукатурку и рикошетили от пола, пару раз чиркнуло по сфере. Били не слишком прицельно, большинство противников высовывало лишь руку с оружием, опасаясь подставляться, а возможно они были в какой-то степени ослеплены флэшкой или оглушены гранатой. Сплин расстрелял весь магазин, лихорадочно полез за новым, позабыв про план – мозги в состоянии боевого стресса работали с пробуксовками, иногда непоследовательно и не всегда адекватно. В этот момент его за загривок втащил к себе в кабинет Боцман, который не вполне одобрил действия подчиненного:

– Фугасной надо было стрелять, уебище лесное, хули ты осколочной зарядил, ей тут только гладить, как ладошкой по пизде – они же в броне все, не хуже нас!

Дрейк вступил в коридор на освободившееся место, пользуясь секундами, пока враги не пришли в себя и меняли магазины. Он разрядил свой одноразовый РПГ по баррикаде, отбросил пустую трубу и быстро ретировался назад в помещение. От баррикады осталась лишь груда некрупных обломков, которые разметало вдоль коридора, некоторые лениво горели. По горячим следам зачистили ближайшие несколько дверей, уничтожив несколько очумевших и вялых солдат гарнизона, оставшихся в живых после взрыва. Никаких моральных угрызений по ходу дела не было – пережитое на броске избиение требовало воздаяния.

– Боц, продвигайтесь к лестнице, а мы – к вестибюлю. На второй этаж никому не лезть – всей шарой вместе с Доплером покатим, – велел Штырь.

– Уговорил, не полезем, – отозвался Боцман, жестами руки подзывая людей и показывая кому куда двигаться.

Бойцы группами по двое-трое начали последовательную зачистку помещений по коридору. Почти все двери открывались вовнутрь и были деревянными. Некоторые и вовсе были открыты – отчасти, наверное, для лучшего рассеивания реактивной струи при выстрелах РПГ из небольших помещений с окнами наружу, там на полу валялись использованные тубусы.

На тренировочном курсе разные сценарии штурма здания отрабатывались многократно, каждый побывал в шкуре и защитника, и нападающего, что теперь помогало выстраивать верную тактику и отчасти предугадывать тактику противника, а также его возможные ошибки. Один боец распахивал дверь, при необходимости предварительно выворачивая замок или косяк на уровне замка очередью или специальным картечным зарядом револьверного гранатомета, двое бросали внутрь гранаты или флэшки. После взрыва двое, один за другим быстро врывались внутрь, с отходом каждый в свою сторону от дверного проема, поливая длинными веером по углам, шкафам, диванам и прочим потенциальным позициям противника в своем секторе. Один солдат оставался снаружи «на подхвате». Затем контрольный осмотр и дальше по коридору – в следующую дверь. Кое-где дверные замки вскрывали, стреляя по ним из подствольника под углом и с безопасного удаления фугасной гранатой, в боевую часть которой входило бризантное взрывчатое вещество. Помещения покрупнее зачищали силами нескольких мобильных групп, так, чтобы обеспечить эффективное подавление сопротивления и при этом не мешать друг другу. В любом случае кто-то оставался снаружи и стерег ближние подступы, прикрывая действия групп проникновения.

Местами устанавливали ловушки на основе ручных гранат, если сохранялась угроза повторного просачивания противника на зачищенные участки, но не настолько существенная, чтобы оставлять там своих приглядывать и ослаблять тем самым атакующие ряды. Офицеры координировали действия, иногда сверялись с трехмерной голографической схемой здания, местами использовали для разведки внешние объективы своих очков на гибкой оптоволоконной трубке.

В пеналообразном помещении кухни тройка Фроста, где были также Малой и Сплин, наткнулась на баб с детьми подросткового возраста. Они вели себя на удивление спокойно, не орали и не хныкали. «Наверное, они в ступоре,» – решил Сплин, припомнив как сам залип в начале штурма, узрев лик Костлявой вблизи. Слезоточивого газа там не было, так как помещение являлось внутренним, не имеющим окон, но видимость была относительно неплохая – горели тусклым подрагивающим светом потолочные лампы от аварийного генератора, да и дверь была открыта, поэтому Фрост сразу их заметил и стрелять для профилактики не стал. Увидев гражданских, он что-то начал было успокаивающе говорить насчет того, что тихо, мол, сидите, скоро все закончится.

Сплин с облегчением опустил оружие и начал разворачиваться, чтобы покинуть помещение. В этот момент группа погорельцев молча расступилась, открыв сектор обстрела пацану с автоматом. Автомат задергался в руках стрелка. Фрост, стоящий ближе, принял пригоршню пуль в корпус и упал на спину, издавая горлом булькающие звуки. Сплина спасло то, что он начал поворачиваться – пуля пришлась под углом к передним пластинам броника и расколола находившийся на ее пути магазин в кармане жилета, но все равно ее кинетическая энергия была так велика, что его словно ударила в грудь стенобитная машина, отбросив назад и в сторону. Стоящий в дверях Малой на автопилоте дал очередь в полмагазина, размолотив голову не в меру ретивого подростка в аморфную, рыхлую, словно лопнувший переспелый арбуз, массу, а заодно зацепил там под горячую руку еще кого-то. Ноги у стрелка подкосились, и он сложился на пол, выпуская автомат из расслабившейся руки. Одна девочка подняла вой, остальные «гражданские» молча и слаженно кинулись врассыпную, в несколько секунд испарившись из виду.

Сплин, морщась от тупой ломящей боли в груди, подполз к Фросту, снял с его головы сферу, стащил маску и очки, начал расстегивать броник, чтобы пристроить активную аптечку, но перепачкался в крови, руки соскальзывали. Фрост силился что-то сказать, но лишь выкашливал изо рта кровавые пузыри, глаза его были широко открыты, в них были боль и ужас от неспособности говорить и толком дышать. Слабеющей рукой он хватался за Сплина, мешая оказанию помощи и оставляя пальцами кровавые опечатки. Сплин, наконец, сбросил продырявленную переднюю защиту броника, под которой оказалась желеобразная масса из лохмотьев грудной клетки и камуфляжки. Внутренне содрогаясь, он взрезал ткань майки и куртки ножом, наложил и активировал аптечку. Та принялась за дело, приглушенно жужжа пучком гибких щупалец-манипуляторов, словно диковинный механический паук, что-то впрыскивала, пережимала сосуды, ввела в трахею шланг для искусственного дыхания… Но Фрост уже не реагировал – ранения, нанесенные деформировавшимися после прохождения сквозь бронежилет пулями, были слишком обширны. Местами пули переломали ребра, обломки которых пропороли легкие. Еще несколько раз безуспешно попытавшись вздохнуть, Фрост конвульсивно напрягся и обмяк. Глаза на посеревшем лице остались открытыми. Они уже не были зеркалом души, покинувшей мертвое теперь тело, поэтому больше не выражали ничего. Гримаса муки на лице уступила место покою с легкой примесью удивления.