Нисхождение - Селюкин Александр Юрьевич - Страница 11

Старшим в команде Сплина оказался Фрост. Он, немного искаженным респиратором маски голосом, велел всем рассредоточиться так, чтобы никто не перекрывал друг другу сектор обстрела, и, по возможности держа ближнего в поле зрения, наступать. Прячась за разнокалиберными контейнерами и неопознаваемыми ржавыми механизмами, в беспорядке наставленными по периметру площадки, обе команды начали подбираться друг к другу.

Сплин снял винтовку с предохранителя, поставил на одиночный огонь, как учили, перехватил оружие поудобнее, и двинулся, резко заглядывая за углы перед тем, как завернуть, неосознанно подражая стереотипам кинобоевиков, хотя умом и понимал, что при отсутствии реальных навыков внешняя атрибутика вроде «крутого» стиля перемещения не поможет. Со спутником, которого он намеревался держать в поле зрения, разминулись при обходе полуразобранного рельсоукладчика. Кричать «Ау!» не имело смысла.

Выходя на относительно свободный участок, Сплин внезапно услышал с противоположного края площадки серию хлопков, крики и непроизвольно глянул в ту сторону, хотя заведомо ничего не смог бы разглядеть из-за нагромождений контейнеров и оборудования. Неожиданный удар в правый бок, отозвавшийся жгучей болью во всей правой половине туловища, рефлекторным сокращением мышц развернул его вправо, открыв взору «желтого» в пяти-шести метрах, который скрывался за кабиной облезлого погрузчика, пристроив цевье винтовки на нижней кромке пустого проема для бокового стекла. Позиция была у того более выигрышная, Сплин это оценил и как заяц отпрыгнул как можно дальше в сторону, убираясь с линии огня. Оставшееся до ближайшего укрытия расстояние дополз на четвереньках. Каждое движение причиняло боль, бок пульсировал и как будто начал неметь. «До чего реалистично» – пронеслось в голове, боль не затихала, как от ударов, полученных при спарринге – реакция костюма на имитацию попадания пули была поинтереснее.

В свое время Сплин немало времени провел, играя в разнообразные виртуальные бродилки, однако теперь это мало прибавляло преимуществ, так как убывающие проценты жизни вызывают лишь досаду, а пуля в бок, пусть не совсем настоящая – это боль, страх, потеря подвижности, шансов уцелеть. Сплин понятия не имел, как его организм отреагирует на виртуальную «смерть» в костюме – может и вправду дуба врезать или отнимется какой-нибудь орган, а то и не один, прости господи. Пот заливал глаза, сердце ухало. Требовался нежиданный ход, чтобы переломить ситуацию. Шум боя нарастал – окрики, хлопки выстрелов слышались вокруг чаще. Сплин описал вокруг предполагаемого местонахождения противника небольшую петлю, затем, стараясь не шуметь, влез на низенький ящик, затем на крышу вагончика, оттуда на большой контейнер, озираясь в надежде разглядеть стрелка сверху. Тот тоже не стал дожидаться мести, его не было видно. «Зараза, он не мог отойти далеко, так куда же он подевался?» – соображал Сплин, распластавшись на крыше контейнера. Решив спровоцировать противника, Сплин с намеренным шумом перепрыгнул с одного возвышение на другое, третье, имитируя бегство, затем на пол, испустил стон тяжко раненого и на корточках, морщась от боли в боку, торопливо переместился по полу обратно к проходу, на выходе из которого чуть не поплатился за ротозейство. Противник вывернул из-за угла прямо на ствол винтовки примостившегося в углу подранка. Сплин трижды выстрелил желающему доконать незадачливого недобитка преследователю в грудь, тот беззвучно опрокинулся навзничь и застыл.

Испугавшись, что его выстрелы вызвали у противника шок или приступ какой-нибудь, Сплин подскочил к жертве и склонился над ней, силясь разглядеть выражение глаз за затемненными линзами, но там лишь искаженно отражался он сам, да светодиодные лампы на потолке. Сплин попытался снять шлем – тот не снимался. Тут он вспомнил, что Доплер предупреждал о невозможности самостоятельно снять шлем и отключить симулятор до окончания тренировочного эпизода. Жертва, на груди которой было написано имя «Аткинс» издала слабый стон, затем послышался искаженный респиратором сдавленный голос.

– Со мной все нормально, коллега, просто костюм задубел, я не могу пошевелиться. Наверное, это значит, что я убит, поздравляю. А теперь пошел вон – не тревожь покой павших.

Сплин успокоился, подобрал винтовку, и, внимательно глядя по сторонам, двинулся дальше. Ни своих, ни чужих не было видно. Вдруг прямо перед собой Сплин услышал грохот прогнувшегося железа, задрал голову и поднял оружие. На крыше контейнера стоял только что забравшийся туда «желтый», который тоже заметил Сплина, но поздно – один из пяти торопливо произведенных Сплином выстрелов угодил ему в шею. Удивительно – расстояние десяток метров всего-то, а попал лишь один раз. Не то, что безответные мишени в тире дырявить. Вскинув руки, противник завалился на крышу контейнера. Однако Сплин слишком увлекся – шедший по полу напарник первого «желтого», вывернул из прохода слева и залепил ему три пули: в бедро, в левый бок, в плечо. Остальная часть очереди ушла выше головы.

Сплин, раздираемый болью в раздробленных костях, последним конвульсивным усилием в падении развернулся в сторону нападавшего, часто давя на спуск и сожалея, что пожлобился и установил одиночный режим ведения огня – все равно даже первый магазин истратить не успел. Заключительное попадание в грудь вызвало ощущение, что его насадили на раскаленный лом, как бабочку на иглу – и без того невыносимая боль стала просто запредельной, так что перехватило дыхание, свет в голове погас, словно перегорела лампочка, после чего накрыло, наконец, спасительное бесчувствие.

Сплин очнулся как бы со следующего кадра – самой боли уже не было, но память о ней вспышкой заполнила только что вынырнувшее из забытья сознание, как отголосок свежего ночного кошмара. Сплин было дернулся, но тщетно. Оказалось, что он лежит на полу, лицом вверх, не в силах пошевелиться – костюм не гнулся, как ледяная корка. Воспоминание о недавней нестерпимой боли еще раз неприятно царапнуло сознание, но нейросимулятор уже прекратил наводить свои адские иллюзии травм по факту виртуальной гибели обладателя костюма от ранений, несовместимых с жизнью. Ну, могло быть хуже – хорошо хоть не обделался. Несколько дребезжащий бесполый монотонный компьютерный голос, искажая модуляции слогов и интонации предложений, бубнил в наушнике шлема текущий статус «здоровья»: перечислял полученные ранения и описывал повреждения. В случае «смерти» данная информация зачитывалась не по запросу, а автоматически, с небольшими паузами по кругу, чтобы, дожидаясь разблокирования, проникнуться мыслью о том, что надо бы быть в следующем бою порасторопнее. Оно, конечно, полезно – по ощущениям знать, что именно в организме похерено, после нескольких боев существенно расширится медицинский кругозор, но не дай боже в жизни такое прочувствовать. Да и в костюме тоже приятного мало…

Через некоторое время шум боя стих, начали возникать опасения, что его и бывшего супостата на контейнере ненароком забыли. Тут компьютер объявил, что миссия завершена – Доплер со своего дистанционного пульта послал сигнал на снятие блокировки. Сплин поднялся, снял маску и огляделся. Рядом стоял Хоу, который махнул ему рукой:

– А ты мне все-таки попал в живот, я свалился неподалеку. Хотя будь это настоящие пули – тебе хватило бы первой же раздачи.

Сплин в ответ пожал плечами – «если бы у бабки был бы конец, то она была бы дедкой».

При «разборе полетов» выяснилось, что победили «красные» с перевесом в три человека. Весьма отличился Фрост, который проявил замашки одинокого волка и «сделал» аж пять супостатов, правда, получив легкое ранение в ляжку. Сержант посоветовал ему и остальным, прежде чем поворачиваться спиной к телу врага, убедиться, что оно не представляет угрозы. Затем показал им записанные индивидуальными и внешними телекамерами относительно удачные эпизоды (как он выразился, «наименее убогие») и несколько «куропаток» – тех, кто сложил голову наиболее бесславно. Отметив недостатки и достоинства первых, он ехидно прокомментировал вторые. Особенно досталось Жердяю, который в запарке угробил своего, не рассмотрев толком, из какой тот команды. Сплину было сказано, что «количественно – неплохо, но по сути – бесхребетная тактика, просто повезло, что не приложили сразу же».