Южная звезда - Верн Жюль Габриэль - Страница 14

Тогда — увы! — сказалось с полной очевидностью то влияние, которое имеет желудок на мнение огромного большинства людей. Уже одно известие об этом обеде смягчило общественное мнение на Вандергартовых копях: люди, которые больше всех старались унизить достоинство «Южной Звезды», совершенно неожиданно заговорили другим языком и старались уверить других, что этот чудный камень вовсе не обладает приписанными ему зловещими свойствами, и смиренно приняли приглашение Джона Уоткинса на обед.

Долго будут говорить об этом банкете в Ваальском бассейне. В этот день у Уоткинса в палатке сидело за столом восемьдесят человек гостей. Центр стола занимал целый жареный бык, окруженный жареными барашками и всей дичью, имевшейся в окрестности. Целые горы овощей, фруктов, бочонки пива и вина дополняли этот действительно богатый пир. «Южная Звезда» на своем пьедестале, окруженная свечами, председательствовала на обеде, данном в ее честь. Тумба, на которой она лежала, помещалась как раз позади Джона Уоткинса. За столом прислуживали десятка два кафров, которыми распоряжался Матакит, взявшийся за эту обязанность с позволения своего хозяина. В числе гостей были и полицейские, которых Уоткинс хотел этим обедом отблагодарить за охрану, и все важнейшие лица стана и окрестностей. Тут были и Матис Преториус, и Натан, и Джеймс Гильтон, и Аннибал Панталаччи, и Фридел, и Томас Стил, и многие другие. Даже животные фермы — быки, собаки, а главное, страусы мисс Уоткинс — принимали участие в этом обеде, выпрашивая подачки у гостей. Алиса сидела напротив своего отца в конце стола и очень мило исполняла роль любезной хозяйки, но на душе у девушки было тайное огорчение: на обеде не было ни Сиприена Мере, ни Якоба Вандергарта, и хотя причину их отсутствия Алиса вполне понимала, тем не менее это не могло ее не печалить.

Молодой инженер, всегда избегавший общества таких господ, как Фридел и Панталаччи, стал еще более сторониться их с того времени, как они начали относиться к нему с явной враждебностью благодаря новому открытию — открытию, которое должно было их разорить. А потому он не принял приглашения на обед. Что касается Якоба Вандергарта, то, несмотря на все попытки Джона Уоткинса примириться с ним, голландец гордо его оттолкнул.

Обед подходил к концу. Джон Уоткинс постучал по столу, желая произнести тост. Воцарилось молчание. Джон Уоткинс вытянулся во весь свой могучий рост и начал речь. Он говорил о том, что день этот останется для него навсегда памятным. Что после долгих лет нужды и труда видеть себя богатым, окруженным восьмьюдесятью друзьями и обладателем величайшего в свете бриллианта — для него ни с чем не сравнимая радость. В заключение он просил своих гостей выпить за процветание Грикаланда, за устойчивость цен на алмазы, за торговлю ими, несмотря на какую бы то ни было конкуренцию, и, наконец, за счастливое путешествие, которое «Южная Звезда» совершит через многие земли, направляясь в Англию, чтобы там сиять своим несравненным блеском.

— А не опасно ли отправлять в Кейптаун такой драгоценный бриллиант? — спросил Томас Стил.

— О, он будет под хорошей охраной!.. — возразил мистер Уоткинс. — Много алмазов уже совершили такое путешествие и благополучно прибыли на место.

— Даже тот, который принадлежал господину Дюрье де Санси, — сказала Алиса, — хотя, если бы не преданность одного из его служителей…

— А что такое произошло с ним необыкновенного? — спросил Джеймс Гильтон.

— Дворянин де Санси служил при дворе Генриха Третьего. Он обладал чудным бриллиантом, который до сих пор носит его имя. Бриллиант, прежде чем сделаться собственностью этого дворянина, имел множество приключений. Он принадлежал сначала Карлу Смелому и был на нем, когда того убили под стенами Нанси. Солдат-швейцарец нашел бриллиант на трупе герцога Бургундского и продал его за один флорин священнику, который перепродал его еврею за пять или за шесть флоринов. В тот период, когда он находился в руках де Санси, королевская казна была в большом затруднении, и де Санси согласился заложить свой бриллиант и ссудить королю денег. Закладчик жил в Метце, а потому драгоценный камень пришлось доверить служителю, которому и было поручено отвезти его туда.

«И вы не боитесь, что этот человек сбежит в Германию?» — спрашивали многие господина де Санси.

«Я в нем уверен!» — отвечал он.

Но несмотря на то, что дворянин этот был уверен в своем слуге, тот не приехал в Метц и не доставил туда бриллиант. Это подало придворным повод к насмешкам над господином де Санси.

«Я уверен в своем слуге, — продолжал тот говорить. — Его, вероятно, убили».

И действительно, его вскоре нашли убитым в канаве на большой дороге.

«Вскройте его! — сказал дворянин. — Бриллиант должен быть у него в желудке!»

Когда приказание это было исполнено, оказалась, что де Санси был прав. Скромный герой, имя которого не занесено на страницы истории, был до самой смерти предан своему долгу, и перед добродетелью этого человека меркнет блеск драгоценного камня, который он нес, — так говорит легенда.

Я буду очень удивлена, — продолжала Алиса, заканчивая свое повествование, — если «Южная Звезда» во время своего путешествия не вдохновит людей на такую же преданность!

Громкие восторженные возгласы гостей были ответом на слова мисс Алисы, поднялись бокалы в десятках рук, и все взгляды обратились в ту сторону, где красовался дивный бриллиант. И что же! «Южная Звезда» исчезла с того места, где она лежала еще час тому назад. Да, ее не было позади кресла Уоткинса!

Удивление, отразившееся одновременно на всех лицах, было так сильно, что Джон Уоткинс повернулся, желая узнать причину его. Не успел он взглянуть на подставку, на которой перед тем лежал бриллиант, как тотчас же, точно громом пораженный, снова опустился в свое кресло.

Все бросились к нему, стали развязывать ему галстук и поливать голову холодной водой. Наконец он пришел в себя.

— Бриллиант!.. — крикнул он громовым голосом. — Бриллиант!.. Кто взял бриллиант?..

— Господа, прошу вас не выходить отсюда, — сказал начальник полицейской охраны, ставя часовых у входов палатки.

Гости в недоумении переглядывались и перешептывались. Многие еще пять минут тому назад видели бриллиант на своем месте, или по крайней мере многим казалось, что они видели его. Но факт был несомненен: бриллиант исчез.

— Всех присутствующих следует обыскать прежде, чем они уйдут отсюда, — заявил Томас Стил со свойственной ему прямотой.

— Да! Да! — раздалось со всех сторон.

Это предложение, казалось, дало Джону Уоткинсу слабую надежду, что бриллиант будет найден.

Полицейский чиновник расставил всех гостей по одну сторону палатки в одну линию и прежде всех остальных велел обыскать себя. Он вывернул все карманы, снял сапоги и велел ощупать себя с ног до головы. После этого он произвел ту же операцию над всеми присутствующими, но обыск не дал никаких положительных результатов. После этого перерыли все находившееся в палатке, осмотрели все закоулки самым тщательным образом. Но от бриллианта не осталось и следа.

— Остаются кафры, служившие за столом, — сказал полицейский чиновник, желавший найти бриллиант во что бы то ни стало.

— Это ясно!.. Кафры украли бриллиант! Они известные воры! — вторили ему гости.

Кафры даже не поняли сразу, чего именно хотели от них, когда их принялись обыскивать; они поняли только одно: то, что речь шла о краже бриллианта огромной стоимости. Но обыск этот, как и первый, не принес никаких результатов.

— Мистер Уоткинс, — сказал тогда полицейский чиновник, обратившись к хозяину дома, сидевшему в кресле в совершенном отчаянии, — мы должны сознаться в нашем бессилии. Может быть, мы завтра будем счастливее, если пообещаем большую награду тому, кто укажет нам следы вора.

— Следы вора! — воскликнул Аннибал Панталаччи. — А почему бы не быть этим вором хотя бы кафру Матакиту? Ведь он был вместе со своими товарищами здесь, в палатке, в то время, как они прислуживали у стола… Этот человек очень хитер и плутоват. Неизвестно, почему господин Мере почувствовал к нему расположение!