Смерть в кредит - Селин Луи Фердинанд - Страница 62

Я приехал в субботу, на улицах было полно народу. Люди липли к лавкам. Трамвай, наподобие тучного жирафа, проходя мимо хибар, рассекал толпу, дребезжал в витринах… Толпа была густая, одичалая и волнующая, пахла тиной, табаком, антрацитом и серой, все это затягивало, обволакивало, смрад вызывал в глотке удушье. За трамваем толпа снова смыкалась, как косяк рыбы за судном…

Ее водовороты были еще более густые и вязкие, чем у нас. Меня с чемоданом прижали к группе прохожих и бросали из стороны в сторону. Я пялил глаза на высокие витрины со снедью. Горы ветчины… Кучи солений… Мне ужасно хотелось жрать, но я не осмеливался войти. У меня был «фунт» в одном кармане и еще несколько су в другом.

Наконец, побродив и потолкавшись, я вывалился на набережную… Туман был очень густой… Я уже привык спотыкаться… Главное, не свалиться в воду… Вдоль берега раскинулась целая ярмарка с маленькими лотками и настоящими эстрадами… Множество огоньков и сутолока… Торговцы заманивали толпу… надрывались на своем языке… На площади было множество палаток на любой вкус… Мерлан, жареный картофель… мандолина, борьба, тяжести, глотатель огня, велодром, маленькие птички… канарейка, отыскивающая «будущее» в коробке… Там можно было встретить необыкновенных людей… Кипение страстей… конфеты… смородина, которую продавали целыми бочонками… С неба спустилось огромное облако… прямо на праздник… и все скрылось в одно мгновение… Оно заполнило все пространство… Звуки были еще слышны, но облако осело, и уже ничего не видно… ни мужчину, ни ацетиленовые фонари… Ах! порыв ветра! Он снова появился… настоящий джентльмен, в рединготе… Он показывает Луну за два пенни… За три монеты он представит вам Сатурн… Так написано на его плакате… Внезапно появляется изморось и оседает на толпу… она ежится… По-прежнему душно! Этот тип опять надевает свою шапочку, складывает свой телескоп, хрипит и отваливает… Толпа становится еще плотнее… Двигаться уже невозможно… Можно полностью раствориться, люди собираются у витрин, где все сверкает. Отовсюду плывет музыка… Кажется, что ты окутан ею… Это что-то вроде миража… Как будто купаешься в шумах. Вот банджо… Негр рядом со мной, на ковре, пыхтит на тротуаре… подражает локомотиву… Сейчас он всех раздавит. Хорошее развлечение, никто ни на кого не обращает внимания!..

Изморось оседает и испаряется… И вдруг я заметил, что совсем не тороплюсь… Не спешу в «Минвелл»… Меня вполне устраивает это место на набережной… что-то вроде ярмарки и люди в тумане… Язык, которого не понимаешь, это так приятно… Совсем как туман, который бродит в мыслях… Что может быть лучше этого… Это просто восхитительно, когда слова не покидают мира мечты… Я не спеша усаживаюсь на свое одеяло, около каменной тумбы, рядом с цепями… Для удобства прислоняюсь спиной… Теперь я могу спокойно смотреть весь спектакль… Вот вереница моряков с зажженными фонарями на длинных шестах… Какие они веселые! Толчея! Сноп искр!.. Они уже пьяны, счастливцы!.. Они толкаются, кувыркаются, шумят. Повизгивают, как коты… Они приводят в волнение всю толпу. Продвигаются сквозь нее, их фарандола застревает у фонаря… Обвивается вокруг, разматывается… Кто-то отстал… Вот они натыкаются на негра. Задирают его… Слышны ругательства!.. Это выводит их из себя… Они хотят повесить негра на фонарном столбе!.. Ужасный гвалт!.. Завязывается отвратительная драка… Дым коромыслом… Вопли… Слышны удары, совсем как в барабан! И-ап! и-ап! просто ужасные… Вот раздаются свистки… Еще одна звуковая волна… Море пронзительных звуков… Целая стая легавых, голубых, в остроконечных шлемах, мрачных врагов веселья, выходит на охоту!.. Они тоже спешат. Несутся во весь опор со всех улиц, из подворотен, отовсюду… Они бегут… Все военные, только что не спеша расхаживавшие, помахивая тросточками, вдоль бараков, мгновенно тоже бросаются в толпу… Началось!.. Визг сарабанды! Столпотворение!.. Все цвета радуги! Буйство красок!.. Светло-желтые!.. зеленые… фиолетовые… Свалка! Салат… Шлюхи разбегаются по ацетиленовым углам, освещенным горящими в тумане факелами. Все они жутко, пронзительно орут, они просто обезумели от страха… Вот появляется подкрепление жандармов, настоящих разноцветных какаду… Они тоже торжественно пускаются в пляс… С криками разворачиваются. Это напоминает битву в курятнике… Тросточки… султаны взлетают вверх… Шарабан, запряженный четверкой лошадей, проносится… как смерч. И резко останавливается, в самом центре сумятицы… Оттуда вываливается еще одна партия здоровенных жлобов… Эти колоссы бросаются в драку, и та разгорается с новой силой… Они хватают самых грубых, самых наглых, самых крикливых… Выкручивают им руки и заталкивают в фургон… Нагромождение и скопление продолжает расти, наконец свалка рассыпается… Бунт тонет в ночи… Колымага стремительно уносится… Конец буйству!.. Толпа снова растекается по забегаловкам, обволакивая стойки из красного дерева… Всем хочется нажраться еще больше… Жареный картофель… свиные колбаски… улитки… Все опять чокаются… Жуют сосиски… Дверь бара без остановки хлопает. Какой-то пьяный, споткнувшись, валится в канаву… Людской поток изгибается, все продолжают шляться безо всякой цели… Целая банда шлюх, настоящих наседок… липнет к морякам, и они вместе заходят в двери домов… Они громко переговариваются… Кроют друг друга… В баре отвага снова возвращается к ним… Шотландцы упрямые… Им хотелось бы подраться еще, просто не терпится…

Я вхожу за ними вместе со своим чемоданом… Меня ни о чем не спрашивают… Сначала просто обслуживают… Целый бокал жидкости, очень густой, черной, пенистой… горько… это пиво! Кругом дым… Мне дают сдачи: два кружочка с «королевой», той самой, что недавно окочурилась, с рожей, как задница… прекрасная Виктория… Я не могу допить их пойло, которое вызывает у меня отвращение, и мне страшно стыдно! Я снова растворяюсь в потоке. Прохожу мимо тележек, крошечных, с фонариками между оглоблями… Я слышу настоящий оркестр… Пытаюсь сориентироваться… Он совсем рядом с дебаркадером… Там что-то грохочет, над развевающимся флагом звучит тромбон… Все поют хором… Ужасно фальшивя… Удивительно, как им удается так растягивать и выгибать губы, так открывать свой рот, как настоящий тромбон, и удерживать его в таком положении. Это напоминает предсмертную агонию… Конвульсии… Молитва, гимны!.. Здоровенная одноглазая бабища орет все громче и громче, отчего глаз ее вылезает все сильнее и сильнее!.. Она так трясется, что шиньон съезжает ей на физиономию вместе с украшенной лентами шляпкой… Но ей этого недостаточно, она вырывает кларнет у своего мужика и в свою очередь дует в него, вкладывая в это всю силу своих легких… И вот уже звучит мелодия польки, настоящий ригодон… Печаль рассеивается… Присутствующие пускаются в пляс, обнимаются, толкаются, берутся за руки… Еще один тип, тот, что на нее смотрит, должно быть, ее брат, так на нее похож, с бородой, в очках и в замечательной шапочке, на которой что-то написано. Кажется, он не в духе… Уставился в книжку… Вдруг тоже вскакивает и впадает в транс! Он вырывает рожок у своей сестры!.. Карабкается на табурет, сплевывает… И толкает речь… По тому, как он жестикулирует, как бьет себя в грудь, как впадает в экстаз, я догадываюсь, что это что-то вроде клятвы… Он заставляет слова стонать, произнося их так, что невозможно слушать… Какие-то субъекты рядом с ним давятся со смеху… Он требует сатисфакции, провоцирует их на столкновение, его уже ничего не может остановить… даже сирены, корабельные сирены, надрывающиеся в это время… Ничто не может помешать ему выразить свое негодование… Что касается меня, то с меня довольно… У меня закрываются глаза… Я усаживаюсь на свое одеяло… Укутываюсь, меня никто не видит, я спрятался между ангарами… Он все продолжает орать «Salvation», надрывается, но я уже оглох от него… Холодно, но я укрыт… Мне становится немного теплее… Белое облако, голубое… Я прямо напротив будки часового… Постепенно она скрывается в темноте… Я засыпаю… Откуда-то снизу доносится музыка… Это карусель… На той стороне реки… Ветер… Плеск…