Смерть в кредит - Селин Луи Фердинанд - Страница 49

Месье Горлож высовывается из окна… Он боится упустить малейшую подробность происходящего… Этот спектакль его ужасно интересует… Он огорчен, что все успокаиваются… Вздыхает… потом еще раз… И возвращается к своим бутербродам… Он наливает себе еще чашку… Предлагает мне кофе…

— Фердинанд, — говорит он мне наконец, — я должен вас еще раз предупредить, что работа с моими изделиями будет нелегкой!.. У меня уже было десять агентов… Это были чрезвычайно способные мальчики! И очень бойкие!.. Впрочем, вы уже двенадцатый, потому что я сам, видите ли, пытался этим заниматься… Ну ладно!.. Приходите завтра!.. Сегодня я чувствую себя не в форме… Ах! Нет, постойте! Останьтесь еще ненадолго!.. А! ладно, идите!.. Я сам скажу ему, что принял вас на работу!.. Для него это будет настоящей неожиданностью!.. Он терпеть не может торговых агентов! Это мой лучший работник… Фактически начальник мастерской!.. У него тяжелый характер! Ах! это точно! Вы сами увидите! Но он незаменим! А! нужно признаться!.. Я познакомлю вас также с малышом Робером, нашим учеником… Он очень славный! Вы подружитесь, я уверен! Он выдаст вам образцы товара… Из стенного шкафа внизу… Уникальнейший набор… вы даже не представляете… Кстати, довольно тяжелый… Килограммов четырнадцать-пятнадцать… одни только образцы!.. Медные, свинцовые… Первые делал еще мой отец!.. У него были замечательные вещи! Уникальные! Просто уникальные! Я видел у него Трокадеро!.. Ручной работы! в форме диадемы! Вы представляете себе? Его дважды награждали премиями… У меня даже есть фотография. Я вам как-нибудь ее покажу…

Горложу надоело говорить со мной… Он снова впал в апатию. Сделал еще усилие… Положил ноги на стол… Тяжело вздохнул. На нем были вышитые тапки, я как сейчас их вижу… С маленькими кошечками, бегающими вокруг…

— Ну хорошо, идите! Фердинанд!.. Передавайте привет вашей матери… От меня!.. Когда будете проходить мимо консьержки, попросите ее позвонить от угольщика из двадцать шестого… Пусть позвонит в «Отель трех адмиралов»… Надо узнать, не болен ли Антуан… Странный парень… Не случилось ли с ним чего?.. Вот уже два дня, как он не приходит… Пусть она крикнет мне со двора… Скажите ей, пусть посмотрит в телефонной книге… «Отель трех адмиралов»! Передайте ей, пусть она принесет мне молока… Хозяйка неважно себя чувствует!.. Скажите ей, пусть пришлет мне газету!.. Все равно какую!.. Лучше «Спортивную»!

* * *

Утром следующего дня я наконец увидел набор образцов. Горлож скромничал… 15 килограммов!.. По крайней мере, вдвое больше. Он довольно расплывчато обрисовал мне некоторые способы «рекламы»… Во всяком случае, ни на чем не настаивал… Он сам, как правило, не придерживался ни одного из них. Я могу действовать по собственному усмотрению. Он полностью доверял моему вкусу… Я ожидал увидеть нечто ужасное, но, признаюсь, и я дрогнул, увидев все это собственными глазами… Просто невероятно… Никогда я не видел ничего более жуткого… Немыслимо… Какой-то карманный паноптикум…

Все было омерзительно… Плоды больного воображения… свинцовые чрезмерно украшенные, противоестественно изогнутые, отвратительно аляповатые… Настоящее издевательство над символами… Обрывки кошмарных видений… «Ника Самофракийская»… Всевозможные «Виктории» в виде часиков… Медузы, соединенные змеями, составляли колье… и снова химеры!.. сто аллегорий для перстней, одна гаже другой… Работа мне предстояла нешуточная… Все это должно было перейти на пальцы, пояса, галстуки. Это должно было висеть в ушах?.. Невероятно!.. Это должны были покупать? Кто? Боже мой! Кто? Не было недостатка и в драконах, демонах, домовых, вампирах… Отвратительная нечисть… Бессонница всего мира… Буйство психиатрических больниц… Меня бросало то в жар, то в холод… Даже в Бабушкином магазине на улице Монтергей самый залежалый хлам не мог пойти ни в какое сравнение с этим…

Никогда не приходилось мне иметь дело с подобными чудовищами. Я начинал понимать тех десятерых недоносков, что были до меня. Представляю, какой они имели бледный вид… Таких пугающих изделий больше ни у кого в продаже не было. Со времени последних романтиков их стыдливо прятали… Может быть, их передавали друг другу в семьях?.. в момент наследования, но со множеством предосторожностей… Нужно было иметь немало мужества, чтобы разложить подобный набор перед неподготовленными людьми… Весь сногсшибательный комплект… Они могли подумать, что над ними издеваются!.. Даже Горлож больше не осмеливался… То есть сам лично, собственной персоной! Он устал противостоять вкусам толпы!.. Эта героическая миссия была возложена на меня!.. Я стал главным торговым агентом!.. Никто еще не продержался больше трех недель…

Сам он вынужден был собирать крохи… Нужно было поддерживать мастерскую до тех пор, пока вернется мода… У него сохранились знакомства во многих лавках… Друзья, оставшиеся с лучших времен, не хотели, чтобы он полностью разорился. Подкидывали ему мелочевку… Неприятные починки. Правда, сам он к этому и не притрагивался… Всем занимался наш Антуан. Призванием Горложа была резьба… Он не хотел портить себе руку на такой неквалифицированной работе, терять из-за какой-то ерунды свой класс и репутацию. Ничего не скажешь, в этом отношении он был непреклонен.

В девять часов я поднимался по улице Эльзевир. Не дожидаясь, пока появится сам хозяин, я сразу же бросался в Париж, вооруженный собственным усердием и «килограммами» образцов… Поскольку я работал на улице, на меня навесили сразу все!.. Так уж вышло. От Бастилии до Мадлен… Я преодолевал огромные расстояния… Все Бульвары… Все ювелирные магазины один за другим… Не считая маленьких окрестных улочек… Меня уже трудно было чем-нибудь смутить… Я готов был на все, только бы снова привить покупателю вкус к резьбе. Я готов был сожрать этих драконов. В результате я даже начал воспроизводить их жуткие гримасы во время ходьбы… Исполненный рвения и усердия, я просиживал часами в лавках, на скамейке для коммивояжеров, рядом с покупателями.

В конце концов я окончательно уверовал в возрождение искусства резьбы! Я в это поверил, черт побери! Я даже перестал замечать своих собратьев по профессии. Меня не волновали их рожи, перекашивавшиеся при одном упоминании моего имени. Когда подходила моя очередь, я приближался, вежливый и медоточивый. Тихонько из-за спины я доставал свой маленький ларчик, наименее отпугивающий… На подставочке… Эти скоты даже не пытались мне ничего объяснить… Они делали мне знак убираться… Как будто я сам какая-то нечисть…