Открыть глаза (СИ) - Георгиева Инна Александровна - Страница 21

- Могу я составить компанию?

- Если дождя не боишься, - пожала плечами Мерси. Какое-то время они с Таики рассматривали низкое серое небо.

- Пожалуй, я рискну, - хмыкнул парень. Мерси так и подмывало спросить «а смысл?!». И правда, с чего это любителю строгих костюмов топать по мокрому песку в своих дорогущих туфлях следом за едва знакомой серфингисткой? – Так куда идем?

- На «Крыло Альбатроса».

- Зачем? – впрочем, удивления в голосе не прозвучало. – Или ты все еще надеешься отыскать покинутого птенца?

- После того, как территорию обшарили Юно с Сатоси? – фыркнула девушка. – Они же как мор – оставляют после себя только голую землю без признаков жизни, и то не всегда.

Таики не стал больше расспрашивать, а Мерси не захотела объяснять. Она почти бежала по пляжу, загребая песок босыми ногами и поминутно отбрасывая за спину непослушный хвост. Черноволосый скользил чуть позади, издавая много меньше шума: его ботинки, словно подражая волшебным сандалиям Гермеса, несли хозяина по воздуху, не позволяя тонуть в рыхлой земле.

На этот раз дорога к холму отняла от силы десять минут. Мерси ступила на уходящую вверх тропку, затаив дыхание. Из-под пятки покатился камешек, и девушка опомниться не успела, как Таики схватил ее за руку:

- Будь осторожней.

- Как ты здесь оказался? – вскинула она брови. – Ты же шел позади меня.

Черноволосый пожал плечами и помог Мерси взобраться на высшую ступеньку. В этом месте скала резко уходила вверх, и подъем был таким крутым, что его вполне могли использовать скалолазы для своих тренировок. Правда, уже чуть дальше «Крыло альбатроса» приостанавливало свой рост, а затем и вовсе переходило в почти горизонтальную плоскость.

Дойдя до самого края, Мерси обвела глазами бушующее море и восхищенно замерла. Таики скосил на нее глаза: вот, оказывается, зачем они проделали весь этот путь.

«В тебе гораздо больше от родителей, чем я думал, крошка», - улыбнулся он про себя.

- Ты чувствуешь это? – Мерси раскинула в стороны руки и чуть прогнулась назад, позволяя ветру трепать рыжие пряди.

- Свободу? – тихо предположил черноволосый. Девушка ответила горящим взглядом. – Да. Чувствую.

- Будто на краю мира стоишь…

- И стоит только захотеть – полетишь как птица…

Мерси радостно засмеялась и подпрыгнула, взмахивая руками.

- Не знаю, как тебе, - глядя куда-то вдаль, сказал Таики, - а мне в такие моменты не хватает музыки.

- Мне тоже, - шепотом пробормотала девушка.

- Тогда спой.

- Я… - Мерси вздрогнула и опустила голову. – Я лучше послушаю.

Таики улыбнулся:

- Хочешь, чтобы я для тебя спел?

Девушка поперхнулась: почему это «для тебя»?! Разве не он сам только что говорил, что жаждет музыки? Но черноволосому, как оказалось, ответ был вовсе необязателен. Ступив на самый край холма, так что носки туфель зависли над пропастью, он закрыл глаза и запел. В этот раз он тоже взял за основу арию из оперы, только теперь его голос был ниже, бархатнее, глубже... Эта мелодия заставляла сердце трепетать. Она навевала мысли о войне, о страхе и боли, и в то же время – о благородстве и величии. Сила, самопожертвование, страсть и желание победить – все это сливалось вместе и единым потоком летело на крыльях предгрозового ветра. На мгновение Мерси представила себя всадницей, рыцарем в доспехах, с оружием в руках мчавшимся над полем брани. Ей будто открылся вид далеких событий – закатное зарево над бескрайним полем и люди, много людей, остервенело крошащих друг друга мечами и секирами. Она видела смерть, жестокую и беспощадную, но в этот момент, возможно, впервые в жизни, смерть ее не пугала. Наоборот, Мерси страстно захотелось оказаться там, захотелось взлететь над полем и упасть в самое сердце битвы, туда, где за миг до конца можно ощутить жизнь в полной мере.

Таики пел, из-под опущенных ресниц наблюдая за девушкой. Вот она ступила ближе, ее глаза наполнились блеском, губы увлажнились и искривились в диковатой ухмылке. Таики понял, что она уже не здесь. Нет больше моря, нет дождя или скалы - есть только музыка и она сама, где-то в другом мире, который он для нее открыл. Девушка протянула вперед руку, будто в попытке схватиться за что-то, сделала быстрый шаг, словно перед прыжком и, запрокинув голову, взмыла над землей.

«Достаточно на сегодня», - определил черноволосый, подставляя руки. Песня прекратилась и в тот же миг Мерси очнулась.

- Что..? – пролепетала она.

- Ты как? – Таики осторожно поставил девушку на камень.

- Голова болит, - поморщилась она. - Что со мной случилось?

- Не знаю. Ты вдруг стала падать, и я едва успел тебя подхватить. Думаю, - парень взял Мерси за руку, - тебе нужно поесть и отдохнуть.

- Странно, - девушка коснулась пальцами висков. – Со мной раньше такого не было.

- Идем, - потянул за ладонь Таики. – Я помогу тебе.

Нечисть с удивлением смотрела как черноволосый, бережно поддерживая Мерси за талию одной рукой и неся доску для серфинга в другой, возвращается с пляжа. Даже не глянув в сторону изумленно застывших одноклассников, Таики провел девушку в ее комнату, уложил в кровать и велел прислуге сервировать завтрак. Когда же спустя полчаса он спустился в гостиную, то загадочно улыбнулся и поманил пальцем Юно:

- Иди-ка сюда, Хаттори-кун. Надо нам с тобой кое-что обсудить.

29 июля 20ХХ года

«Дорогой дневник. С каждым днем мне все сложнее выполнять данное деду обещание. Хотя кого я обманываю: мне настолько хочется его нарушить, что я специально ищу для этого повод! Впору заняться самобичеванием и назвать себя лживым, слабохарактерным человеком... Ах, дед, дед, если бы ты знал, как мне сейчас тяжело... Словно душа рвется на части: музыка дала мне больше, чем я смогла принять, но это было столь же томительно, сколь и прекрасно. Будто целый океан эмоций водночасье вышел из берегов, собрался с силами и вернулся сторицей. Я так долго сдерживала себя, что теперь захлебываюсь этими позабытыми ощущениями... И жажду их до темноты в глазах, понимая, насколько сильно рискую...

Но это все лирика. Правда жизни такова, что когда закончатся каникулы, я вновь стану прилежной внучкой Кея Томаши. А значит, не будет никакого пения, никакой музыки, никакого волшебства. Это при учете, что дедовы шпионы не уследили за моими пригрешениями, иначе и жизни никакой не будет. Таики открыл для меня дверь в сказочный мир и милостиво разрешил потоптаться на его пороге. Но ощущение чуда исчезает вместе с последним аккордом, и я понимаю, что пусть еще ни разу в жизни мне не было так хорошо, сказка эта – не для меня.

И еще один важный, прямо-таки, животрепещущий вопрос. Я понимаю: феерия чувств, страсть и нахлынувшее блаженство... но амнезия?! Раньше я думала, что выражение «музыка захватывает целиком» - всего-лишь красивый фразеологизм. Но, кажется, в моем случае, он имеет вполне реальную подоплеку. В какой-то момент, когда мне поет Таики или когда я сама играю на музыкальном инструменте, я словно теряю себя. Это очень комфортное состояние – кажется, будто ты летишь птицей сквозь облака и ничто в мире не может сдержать твой полет. Но вот после... Даже головные боли и слабость пугают не так сильно, как понимание того, что на какое-то время твой рассудок попросту исчезает. Первый раз такое ощущение пришло еще в школе, с виолончелью, но я не обратила на это внимания. Слишком быстро Сёя вырвал у меня из рук инструмент, не позволив окончательно свалиться в пьянящую бездну безволия. После игры на фортепиано я несколько часов балансировала на грани сознания. При том, что сам процесс игры из памяти благополучно стерся. А пение Таики на «Крыле альбатроса»? Я на миг оказалось будто на вершине мира... другого мира... Неужели дед в чем-то прав, не позволяя мне музыцировать? Неужели от этого я... теряю контроль или... схожу с ума?..»

Глава 11

Сразу он не умрёт, но будет об этом мечтать.