Вечный бой - Семенов-Спасский Леонид Григорьевич - Страница 28

Наверное, Менсон знал, что второе его письмо просто останется без ответа — господа из Королевского общества (Королевское общество — Академия наук Великобритании) всегда немы, когда дело касается денег, — но все-таки дописал его до конца и запечатал в конверт.

Он встал из-за стола, разминаясь, прошелся по кабинету. Менсон ждал сына, Патрика К. Менсона, приехавшего в Лондон на рождественские каникулы. Патрик должен был прийти с минуты на минуту. В госпиталь они приехали вместе. Очевидно, мальчик задержался в библиотеке, просматривая новые журналы.

Сыну, студенту-медику, Менсон хотел показать несколько форм малярийных плазмодиев, обнаруженных в крови больных, лечащихся в госпитале. Пациенты доктора Менсона заразились малярией не в Лондоне, а за тысячи миль от него: в Южной Америке, в Африке, в Китае, в Индии. Британия — владычица морей, и нет в мире портов, куда бы не заходили ее суда.

Малярия — болезнь моряков, совершающих тропические рейсы. Жители островов почти не болеют ею. Как происходит заражение? Как малярийный плазмодий проникает в кровь человека?

Одесский психиатр Розенблюм своими экспериментами доказал, что заразной является кровь малярийного больного. Другой русский, доктор Сахаров, в течение нескольких дней наблюдал развитие плазмодиев в теле пиявки, насосавшейся крови малярийного больного, и, следовательно, возбудитель малярии может жить не только в крови человека.

Сам малярийный больной для окружающих не опасен. Сотрудники Морского госпиталя ежедневно контактируют с десятками таких больных и — не заражаются.

Он вернулся к столу, надписал конверт, достал из ящика коробочку с мазками крови, настроил микроскоп.

Стекла, сотрясаемые порывами ветра, тревожно позванивали. Непогода за окном разгуливалась. В снежной кутерьме утонула Темза. А в кабинете было тепло и уютно.

Всю жизнь Менсон занимался болезнями тропических стран и хотел, чтобы сын продолжил его дело. Главной болезнью тропиков оставалась малярия, тайна которой еще не до конца открылась человеку.

Он подбросил в камин уголь, закурил трубку. Патрик запаздывал.

Старинные часы на камине показывали начало второго, когда раздался стук в дверь. Это был Патрик.

— Простите, отец, я задержался в биохимической лаборатории доктора Чамбера.

Он извиняюще улыбнулся и, шагнув к камину, протянул руки к огню.

— Семейство Чамберов ждет нас завтра к обеду. Менсон кивнул. Лицо его было хмурым.

— У вас неприятности, отец?

Менсон вынул изо рта трубку, зажал ее в кулак.

— Моя поездка не состоится, сын мой. В Королевском обществе не нашлось для меня трехсот фунтов стерлингов, и, следовательно, последнюю точку в моих многолетних поисках суждено поставить не мне. Ответ пришел с утренней почтой. Такие дела, сын мой.— Менсон развел руками, усмехнулся. — Обидно...

Глядя в огонь, Патрик промолчал.

— Правда, на днях в Индию отправляется доктор Росс. Он поступил в колониальные войска, — продолжал Менсон, медленно расхаживая по кабинету. — Кажется, Россу обещано место младшего полкового врача. Ты ведь знаешь, Патрик, он мой близкий друг и лучший из учеников.

— Скажите, отец, вы нисколько не сомневаетесь в правильности вашей гипотезы?

— А разве ты в ней сомневаешься? Ведь все так просто, сынок! — Менсон оживился. — Возбудитель малярии живет в крови человека — заразна именно она. Надеюсь, тебе хорошо известны опыты доктора Розенблюма?

— Конечно, отец! И Дохмана, и Гергарда...

— Как попадает малярийный плазмодий из крови больного человека в кровь здорового?

Патрик снисходительно улыбнулся.

— Пока это никому не известно, отец.

— Верно, сын... У малярийного плазмодия должен быть промежуточный хозяин, и скорее всего это кровососущее насекомое, не так ли?

— Логично.

— Я думаю — это комар.

— Но почему комар, отец? Почему, например, не блоха, не клоп? Да мало ли существует в природе кровососущих насекомых?

Менсон выколотил о каминную решетку трубку, на минуту задумался.

— Давным-давно, Патрик, подмечено, что малярия гнездится в заболоченных местностях. А где болота, там и комары. По моей гипотезе, схема заражения малярией выглядит следующим образом: больной человек — комар — здоровый человек.

Патрик отошел от камина, устроился за микроскопом.

— Простите, отец, но я не слишком верю в научные истины, лежащие на поверхности, — проговорил он, не оборачиваясь. — Если все так просто, как вы предполагаете, то почему же мысль о комарах как переносчиках малярии никому из врачей не пришла раньше?

Менсон улыбнулся, опустил ладонь на плечо Патрика.

— Ошибаешься, сын. Первая работа о комарах как переносчиках малярии появилась в печати еще в тысяча восемьсот сорок восьмом году. Написал ее итальянец Джозия Нот, большой знаток малярии, а спустя шесть лет французский врач Бопертюн высказал предположение, что комары при укусе впрыскивают в кровь человека ядовитую жидкость, вызывающую развитие болезни. Теперь, после открытия Лаверана, мы знаем, что в кровь человека попадает не эфемерная ядовитая жидкость, а малярийные плазмодии.

Ветер за окном стихал. В небе, нависающем над Темзой, норовило проклюнуться зимнее солнце.

— Если бы были деньги, — вздохнул Менсон.— Если бы были деньги... Н-да... Мне бы понадобилось совсем немного времени, чтобы в эксперименте доказать свою правоту.

Патрик оторвался от микроскопа, повернулся к отцу.

— Можно заложить наш дом и получить по закладной деньги.

— Нет, сынок, — тихо ответил Менсон. — Если мы не вернем вовремя деньги, дом пойдет с молотка. В этом доме родился я, и ты родился в этом доме, Патрик. Нет, сынок.

— Но ведь вам, отец, необходимы деньги...

— Необходимы, — эхом отозвался Менсон, глядя в окно на косые полосы снега, заштриховывающие противоположный берег. — Необходимы, — повторил он и усмехнулся: — Но их нет и не будет. Но есть другое: доктор Росс, уезжающий на днях в Индию, к месту своей воинской службы.

Патрик сдвинул в сторону микроскоп, поднялся из-за стола.

— Не понимаю вас, отец. При чем тут доктор Росс?

— В Индии Росс сделает то, что должен был сделать я, будь у меня триста фунтов стерлингов. Я верю в него, как в самого себя. Росс молод, энергичен и одержим моей гипотезой, Я не сомневаюсь в его успехе.

— Отец, — голос Патрика дрогнул, — но если Россу в Индии повезет, то вы — доктор Менсон — останетесь в тени.

Лицо Менсона сделалось строгим.

— Я останусь в тени, но какое, Патрик, это имеет значение? Восторжествует истина, и это главное. В медицине не может быть места тщеславию, и ты постоянно должен помнить об этом, коли вступил на ее путь.

— И все-таки — согласитесь, отец, — обидно.

Менсон промолчал, размешивая кочергой догорающие в камине угли. Он думал о молодом докторе Россе, на днях отплывающем в далекую Индию, и мысли эти были приятны ему.

Младший полковой врач Рональд Росс

Отдаленный форт Секундарабад, куда Росс получил назначение, не пользовался доброй славой в армейских кругах. Тысячи британских солдат нашли здесь свою могилу, сраженные не пулями, а болезнями. В форту случались и холера, и проказа, и чума, и с десяток других опасных болезней, не поддающихся ни профилактике; ни лечению.

Малярией в Секундарабаде болел каждый второй. Каждый двадцатый погибал от нее.

И все-таки Росс был доволен своим назначением. Лучшего места для проведения экспериментов, пожалуй, невозможно было сыскать во всей Индии. О том, что он сам может заразиться и заболеть и даже умереть, Росс не думал. Он находился еще в том возрасте, когда мысли о собственной смерти кажутся человеку нелепыми.

В Индию его привела одержимость гипотезой доктора Менсона и ничто более. Именно он должен был доказать ее действенность в экспериментах, тщательно разработанных в Лондоне совместно с самим автором гипотезы. Сами по себе эксперименты были просты, но требовали кропотливой подготовки, тщательности и времени, которого, как всегда, не хватало.