Древняя кровь - Селецкий Алексей - Страница 90

— Так, что у нас здесь ?

Вопрос был вроде бы задан лежащему, и он попытался ответить. Язык поворачивался уже лучше, поэтому мычание удалось разделить на несколько частей. В этих звуках при желании даже можно было различить вопрос.

— Ну, молодой человек, для начала не так уж плохо. Теперь попробуйте еще раз.

Лежащий попробовал. Получилось не слишком хорошо, но бородатый понял вопрос и обрадовался:

— Здесь вы, здесь, где же вам еще быть! Вторая городская больница. Я, соответственно, ваш лечащий врач. Вот видите, — лицо исчезло: видимо, бородач обернулся к кому-то, стоявшему неподалеку, — а вы говорили, что это безнадежно. Молодой человек явно приходит в себя. Ну, — лицо появилось снова, — теперь еще несколько вопросов. Как вас зовут?

Человек на койке задумался. Где-то вокруг головы вращался ответ, но не было возможности поднять руку и схватить его. Поэтому оставалось только пожать плечами.

— Бывает, бывает. Ничего, это не безнадежно. Что с вами было, тоже не помните? Тоже не беда. А теперь посмотрите сюда. Узнаете этого человека? — Вместо бороды и очков перед глазами возникла небольшая книжечка. Документ. С фотографией. С фотографии смотрело хмурое лицо. Лежащий некоторое время пристально вглядывался, вспоминал — и вдруг часто закивал головой, возбужденно пытаясь что-то сказать.

— Прекрасно! Великолепно! Значит, это вы и есть? Вы точно уверены?

Быстрый кивок.

— А что рядом написано, прочитать смогли?

Лежащий снова попытался что-то сказать. Потянулся к документу. Врач прислушался и снова протянул книжечку к глазам.

— Прочитали? — Новый кивок. — Совсем хорошо! Мы даже читать можем! Тогда я за вас, Саша, почти спокоен. Можно вас так называть — или лучше по фамилии? Всё равно? Вот и хорошо. За язык не волнуйтесь — это от лекарства. Поняли? Значит, пока всё, лежите. Сестра! — Бородач опять обернулся. — Я думаю, можно развязать. Саша, вы обещаете не вставать и вести себя спокойно? Хорошо, поверим. Чуть позже я к вам снова наведаюсь, сейчас меня другие пациенты поджидают. С большим нетерпением.

Врач исчез. Медсестра наклонилась над ногами, подергала что-то. Дернула сильнее — видимо, узлы были затянуты крепко, сразу не развяжешь.

— Полежите пока, я сейчас приду! — Девушка ушла. Можно подумать, у привязанного человека есть выбор…

Можно подумать. Пока время есть, именно этим и нужно заняться. Книжечка с фотографией помогла вытянуть больше половины груза — теперь память заработала быстрее. К тому моменту, когда вернулась медсестра, Александр вспомнил почти всё. Кроме одного — как он здесь оказался? То, что за ним приехала милиция, он еще помнил. Но больница?

Сестричка справилась с узлами на ногах и принялась распускать следующие — где-то сбоку. Развязала, отстранилась с опаской. Интересно, что такого он успел натворить, что его привязали? А вот бояться его сейчас незачем. Развязанные ноги не желали подчиняться приказам головы. Чуть шевелились — и всё. Вряд ли с руками дело обстоит иначе.

Наконец, девушка расправилась с последним узлом, собрала вафельные полотенца с серенькими штампами и унесла. Тело постепенно начинало двигаться. Александр огляделся. Справа стояла еще одна койка, на ней лежал кто-то бледный, еле дышащий. Полотенца плотно обхватывали руки и ноги, перехлестывали грудь и живот. К левой руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Рядом с приклеенной пластырем иглой виднелись черные точки. Много. Не первый раз капают, значит. А может, еще и кололи.

Посмотрел на свои руки. Одна согнута и подвязана все той же вафельной тканью — та, в которую только что кололи. На второй разлился солидных размеров синяк. Точек было всего три.

— Да, пришел в себя, — послышался из-за двери голос бородатого врача. — Нет, я не считаю, что его можно куда-либо перевозить. И не позволю. Поймите, в городе таких случаев… — Голос осекся. — В общем, очень много. Некоторые чувствуют себя лучше, некоторые хуже, но причина эпидемии еще не установлена. Вы должны лучше меня понимать, что это значит. Хотите, чтобы он у вас прямо в кабинете впал в кому? Или желаете сами на его место? Пожалуйста, даже соседняя койка свободна. — После этих слов Александр покосился влево. Действительно, третья койка в этой палате пустовала. Даже белья не было. Только на тумбочке лежали какие-то вещи — словно тот, кто занимал это место, выписывался в большой спешке. Почти всё бросил. Или… Или эти вещи ему уже не нужны. А санитаркам и медсестрам не до того.

За дверью кто-то пытался спорить с врачом. Слышался недовольный голос, но слова никак не удавалось разобрать.

— Света! Светлана, этого сюда! — Рев докторской глотки прервал все споры. Нельзя же так в больнице! Но, видимо, нужно было — буквально через минуту дверь палаты распахнулась, два небритых санитара под руководством молоденькой сестрички впихнули каталку, подрулили к свободной койке. С каталки на синее одеяло переложили обмякшее тело, начали сноровисто прикручивать к металлической раме.

— Готовьте систему, пока не очнулся! — донеслось от двери. Словно в ответ на эти слова новый обитатель палаты замычал, задергался. В воздухе мелькнула рука с привязанным к ней полотенцем, санитаров затрясло. Вбежал врач, навалился на плечи больному, помог скрутить. Железная кровать тряслась и поскрипывала от рывков, слышалось отчаянное мычание. Наконец оно перешло в тихий, тоскливый вой и затихло.

— Света, что стоишь? Шприц и систему, быстро! Сейчас новый припадок будет!

Медсестра выскочила в коридор, быстро простучали каблучки. Врач повернулся к санитарам:

— Спасибо, мужики, дальше я сам. Будете выходить, скажите тому старлею в коридоре, чтобы дня через два приходил, не раньше. Или, если уж совсем невтерпеж, пусть помогает таскать и вязать, это у него должно получиться… В общем, проводите. Будет сопротивляться — на каталку. Под мою ответственность.

Санитары вышли. Было слышно, как они переругиваются со стоявшим в коридоре. Однако до каталки дело не дошло, старший лейтенант предпочел удалиться сам. Служба службой, а лишний раз задерживаться в больнице никому не хочется, особенно во время эпидемии. Особенно если можно свалить невыполнение задания на кого-то другого.