Древняя кровь - Селецкий Алексей - Страница 47

— Ну вот, Саня, и Новый год на носу! Елку будем наряжать или рябину, что под окном?

— Не знаю, Натаныч. Можно и рябину. Жалко деревца ради одного дня губить.

— А кто собирается?! У нас на седьмом участке сосенки молодые, вот одну из них и приукрасим. Туда же и праздновать пойдем. Как твоя Снегурочка, к нам не собирается?

— Да какая там моя…

— Не отводи глаза, не отводи! «Какая»… А письма кто каждую неделю получает и ответы пишет? Ну так приедет или нет?

— Не сможет она, дела не пускают. Зовет в город, вместе отпраздновать, да я написал, что вряд ли приеду.

— Почему бы это? Бери машину и езжай! Повеселись, пока можно. Сейчас в лесу тихо, праздновать все по домам будут, так что работы нет. Мне одному тоже не впервой, да я один сидеть и не буду. Есть и у меня к кому поехать, поближе, чем в городе. Так что — вперед!

— Еще одного боюсь, Натаныч, отвык я от города. С лесом… Ну, срослись мы, что ли. Особенно пока заживало все. Уезжать — как себя от себя отрывать, напополам рваться.

— Э-э, да ты теперь у меня вообще стал настоящий… как вас там?.. Вспомнил! Древний, вот ты теперь кто! Сам на этот счет что думаешь?

— Может, оно и так, только как-то это всё далеко стало. Древние, люди, война, колдуны… Не косись на мои ребра, сам помню. Напоминает пока что — как на мороз выйду, так и ноет, и нога тоже. Но это было другое. Тогда словно мне самому угрожали или моему лесу, вот я и пошел.

— А ты думаешь, у остальных Древних по-другому? — Глаза Натаныча вдруг стали печальными. Словно вспомнил что-то. Потом провел рукой по лицу, покосился на Александра — нет, вроде бы не заметил. Слишком увлечен своими мыслями. Ну и хорошо.

— Не знаю, я же не настолько близко с ними общался. Общее дело, вот и всё. Насчет их переживаний как-то не думал.

— Ну вот и узнай. Сегодня у нас какое число, двадцатое?

— Двадцать первое, а что?

— Ничего, просто надо бы в город, уточнить кое-что по годовой отчетности, подарки кому следует передать. Думал сам съездить, но надо и тебе весь круг пройти. Я тебе объясню и запишу, к кому с чем обратиться. Заодно проведаешь свою певунью. Но с одним условием!

— Каким?

— Перед тем как на свидание идти, ты найдешь своего Олега и с ним обо всем поговоришь. Всё им расскажешь, что произошло, что ты чувствовал и так далее. Выяснишь, кто ты и что с тобой. А если будешь тут потихоньку с ума сходить, уволить придется.

— Почему, Натаныч? За что?!

— Потому! Служебное оружие выдавать сумасшедшим не положено.

Всё получилось на удивление просто. Пришел, увидел, постучал. Дверь открыл не Олег, а какой-то русобородый мужик.

— Молодой человек, вам кого надо ?

— Мне Олега, он дома?

— А зачем он вам? Олег сейчас занят, зайдите позже. Дня через три. — Русобородый не торопился пропускать в дом или окликать хозяина.

— Я в городе проездом, и к Олегу у меня важное дело. Личное. — Никогда в этом доме не было сторожей на входе. Александр насторожился: уж не случилось ли чего?.. — Он всё-таки дома или нет?

Не меньше минуты бородач молча и тяжело разглядывал незваного гостя. От этого взгляда становилось не по себе.

Ни с того ни с сего засвербило в затылке, Александр даже оглянулся — не смотрит ли кто еще и сзади. Нет, всё вроде бы чисто. Наконец бородатый хмыкнул и посторонился:

— Проходи. Только пистолет оставь.

— Нет, так дело не пойдет. Машинка казенная. И кому я ее не отдам. — То, что под одеждой различил «макара», не удивляло. Это — опытные люди. Не говоря уж о Древних с их чутьем. Однако что у них тут за порядки ввели — осадное положение или спецрежим?

— Ну и ладно, не отдашь так не отдашь, — неожиданно легко согласился бородач. — Только тогда держи при себе и не балуйся. Проходи, холодно тут.

В сенях Александру велели подождать минуту. Наконец появился сам Олег, пристально посмотрел в глаза и кивнул:

— Всё-таки пришел? Ну тогда здравствуй, Саша, Заходи, здесь все свои.

Сразу потеплело на душе. Все свои. Хорошо быть своим там, где ты этого хочешь.

Знакомая комната напоминала штаб. Или предвыборный в разгар агитации, или армейский во время войны. Карты города, области, соседних областей. Одна вовсе огромная: «СССР и соседние государства». В «соседях» числилась вся Европа, пол-Азии и даже часть Африки, поэтому вся карта не поместилась на стене комнаты целиком. Дальний Восток, Испанию, северные моря и южные страны пришлось подвернуть. И везде — значки, флажки, воткнутые булавки с цветными нитками. Не хватает только синих и красных стрелок — направлений ударов и контрударов. Эта война решила обойтись без линии фронта и танковых прорывов.

Народу было не то чтобы много, но для такого помещения — с избытком. Незнакомый очкастый парень сидел за компьютером и лихорадочно щелкал клавишами и двигал «мышкой». Еще двое незнакомцев, молодой и постарше, вглядывались через его плечо в экран. Встретивший Александра бородач, судя по всему, вернулся к прерванному делу: что-то замерял циркулем на карте, пересчитывал и вносил результаты в блокнот. На диване, прикрыв глаза, сидел не кто иной, как Николай Иванович — «деревенский дед» и учитель воинов. Александр потянулся было к нему, хотел поздороваться, но на плечо властно легла рука хозяина дома.

— Не трогай его. Занят человек, нельзя отвлекать. Подожди, сейчас одно дело доделаем, сможем полчаса поговорить. Ты как раз в горячий момент попал, работы много.

— Опять Пермяк? Или изгои?

— Да нет, Пермяку не до нас сейчас… Сам скоро всё узнаешь. Ты же вроде вернуться хочешь? Ладно, пока обдумывай всё, что скажешь, я мигом. Женя, как у вас там?

— Идет, Олег Лексеич, идет! — откликнулся очкарик, не отрывая глаз от монитора. — Сейчас еще в одну дырку заглянем, и можно выходить.

— От десятой выше по ручью, где-то километр. Поляна возле устья сухого оврага, — неожиданно произнес Иваныч, не открывая глаз.

— Есть от десятой выше километр! — Бородач подошел к карте города и нарисовал карандашом треугольник, воткнул в него булавку с зеленой ниткой.

— От железнодорожного моста наверх, ниже реки на дачах, — продолжил Николай Иванович.