Последний поворот на Бруклин - Selby Hubert - Страница 11

Когда Гарри с Рози вернулись, все молчали, а на стенах плясали тени, и Гарри спросил, в чем дело, морг у вас тут, что ли, сел и закурил. Чуваки, в этой бабенке не меньше тонны. Хотя буфера хорошие. Такие большие, что не обхватишь… Все по-прежнему молчали, никто даже не курил, а Рози опять поставила кофейник на керосинку и стала ждать. Ли сочла всю эту сцену просто отвратительной… вообще-то все это тоска Зеленая, чувак. Чего, чего, Сал? Сам посуди, баба вот-вот родит, а парню на нее наплевать. Камилла до сих пор страшно расстроена… все согласились с Салом, что рожать, когда парню на тебя наплевать – просто тоска зеленая. Такого парня шлепнуть мало, сукина сына, даже если баба – грязная толстая шлюха… а Голди с Жоржеттой встревожились. Они весь вечер строили планы, предвкушая удовольствие, и все шло так хорошо, что их надежды никак не должны были рухнуть… тем более тогда, когда уже близился решающий момент… и Жоржетта отчаянно пыталась что-нибудь придумать… что-нибудь такое, что не только спасло бы положение и вечер, но и сделало бы хозяйкой положения и вечера ее… нечто такое, что снова превратило бы ее в героиню ночи. Она оглядела комнату… задумалась… потом вспомнила об одной книжке, и та нашлась на прежнем месте. Она взяла книжку, раскрыла, заглянула в нее и решила сразу, ничего не объясняя, начать читать:

Первые слова прозвучали тихо, неуверенно, но, услышав свой голос, раздающийся в комнате на фоне дыхания всех остальных, она ощутила радостный трепет и стала читать громче, отчетливо и правильно произнося каждое слово:

…и все угомонились, а Винни повернулся к ней лицом…

все уже смотрели на нее (может, Рози тоже смотрит?). На нее были обращены все взоры. На НЕЕ!

драматизм поэмы переполнил ее душу, она стала читать красиво, с чувством, и от волнения, зазвучавшего в ее голосе, задрожало пламя свечей, и она поняла, что в колеблющихся тенях все узрели Ворона…

Она уже не просто читала, а полностью сливалась с поэмой, исторгая каждое слово из глубины души, и все дивные тени кружились вокруг нее…

Ребята глазели в изумлении, а Винни казался таким близким, что она ощущала пот у него на лице, и даже Ли слушала и смотрела, как она читает, и все сознавали ее присутствие. Все знали, что она – КОРОЛЕВА.

Винни смотрел на Жоржетту и на тени, подчеркивавшие красоту ее глаз, любуясь щеками ее и глазами… думая о том, как жаль, что она голубой. Он же красивый малый, да и вообще классный, особенно для гомика… искренне растроганный чтением Жоржетты, и все же, хоть бенни и распалял его воображение, мысли его могли вертеться лишь вокруг извращений да удовольствий…

а «Птенчик» играл (слышишь его, Винни? Слушай, слушай, это «Птенчик». Слышишь? Он играет мелодию любви. Мелодию любви для нас), и звучали, кружась, словно в вихре, его несочетаемые ритмы… потом они совместились, и – О Боже, как это прекрасно…

и сквозь прореху в черной шторе она увидела пляшущие серые пятнышки: скоро солнечные лучи прочертят небо, побледнеют, закружившись, тени, мягкий утренний свет проникнет в комнату и изгонит тени из темных до поры до времени углов, да и свечи скоро догорят…

а «Птенчик» играл заключительный рефрен, играл пронзительно и высоко, музыка не прерывалась, но саксофон постепенно затихал, и невозможно было догадаться, когда «Птенчик» наконец умолкнет, а раскатистое эхо звуков прогремит в ушах, и все обернется любовью… Молвил «Птенчик»: «Все вернуть! «… а язычки пламени изгибались и лизали края свечей, и даже Гарри не боролся со своим оцепенением, не пытался рассеять чары, и Жоржетта с видом истинной актрисы опустила книжку на колени, а последние слова все кружились в вихре света, все шумели в ушах, как море в раковине, и Жоржетта восседала на дивном троне, в дивной стране, где люди влюблялись, целовались и молча сидели рядышком, взявшись за руки, вместе коротая волшебные ночи, а Голди встала, поцеловала королеву и сказала ей, что это было прекрасно, просто прекрасно, и ребята пробормотали что-то, улыбаясь, а Винни боролся с охватившим его нежным чувством и искренне пытался понять, откуда оно взялось, но через минуту оставил эти попытки, легко, как друга, похлопал Жоржетту по бедру и улыбнулся – ей… Жоржетта едва не расплакалась, увидев в его взгляде проблеск нежности… он улыбнулся и, пытаясь преодолеть свою ограниченность, стал подыскивать слова, сказав наконец: Эй, это было классно, Джорджи, классно, приятель, – потом сквозь действие бенни, сквозь это душевное состояние, пришло осознание присутствия друзей, в особенности, Гарри, он поспешно откинулся назад, отхлебнул джина и стрельнул у Гарри сигарету.