Путешествие по берегам морей, которых никто никогда не видел - Худяков Дмитрий Сергеевич - Страница 33

Из беспозвоночных наиболее заметными обитателями соленых вод стали белемниты и аммониты.

На юг Западной Европы моря пришли в самом начале периода, поэтому в названиях первых его веков, звучащих словно сказочные заклинания — геттанг, синемюр, плинсбах, тоар, — отразились имена французских городов Геттанжа, Синемюра, Тура и немецкого Плинсбаха. В их окрестностях впервые были прочитаны «страницы», рассказывающие о первых двадцати пяти миллионах лет юрской истории.

На Русскую платформу соленые воды начали наступать только в пятом веке юры, ааленском. Этому как бы предшествовала длительная «артиллерийская подготовка»; на южной границе суши, там, где сейчас находятся Крым и Кавказ, грохотали вулканы, выбрасывавшие в небо тучи дыма и пепла. Потоки жарких лав, громоздившихся друг на друга, сложили там тогда толщу изверженных пород мощностью в несколько километров. И вот 188 миллионов лет тому назад именно оттуда двинулась на север морская вода…

Однако первые «страницы» летописи юрского периода были написаны в наших краях не морями…

ГЕРБАРИЙ ИЗ «КАМЕННОГО СЕЙФА»

На рисунке ты видишь два «клочка» одной из первых «страничек» юрской летописи, два куска очень тонкозернистого песчаника, на которых видны отпечатки листьев каких-то древних растений. Эти камни мне прислали школьники из поселка Знаменского, что в Ивантеевском районе. Из того самого, который стоит на речке Сухой Иргиз.

Получив эти находки, я сразу же стал искать атлас, в котором были бы изображены остатки ископаемых растений. Нашел его в одной из библиотек и узнал, что на первом куске породы запечатлен лист древнего папоротника — кониоптериса (в переводе — «образующего своими листьями, похожими на крылья птиц, конус или воронку»), а на другом — ископаемого хвоща — неокаламита («нового из тех, что похож на тростник»). И еще, что оба растения характерны для флоры первой половины юрского периода.

Перелистав несколько специальных книг, я выяснил, что и кониоптернсы, и неокаламиты росли в очень влажных местах — по берегам рек, озер, по болотам и селились только в тропиках, где даже зимой температура не опускалась ниже плюс десяти.

Собрав эту информацию, я стал рассуждать…

Мелкозернистый песчаник, в котором сохранились отпечатки листьев, образовался из минеральных частиц, оседавших не в море, так как папоротники и хвощи — не водоросли. Потом, море — это постоянно волнующаяся вода, а листьям, чтоб «увековечиться», нужна была очень спокойная. Ведь они должны были, не обтрепавшись, не свернувшись, плавно опуститься на дно, пролежать там неподвижно какое-то время, пока сверху их не прикроют мельчайшие песчинки и частички глины, пока они не уплотнятся, не сцепятся друг с другом, образовав прочный слой, внутри которого надежно будет храниться полость, вначале занимавшаяся нежной растительной тканью.

Не подходит и речная вода, она тоже все время в движении. Остается предположить, что слепки с листьев были в свое время «сделаны» на дне озера?.. Теперь дальше…

В течение почти всего триаса и первой половины юрского периода наши края были приподнятой сушей, на которой шло разрушение земных слоев. Вода сносила образовавшиеся при этом пески и глины куда-то на юг. И вдруг, в то время, когда росли эти кониоптерисы и неокаламиты, у нас появились озера, в которых стали накапливаться осадки. Почему это произошло? Может быть, море, наступавшее с юга, в то время уже подошло к границе саратовских земель, подпрудило воду рек, заставило их замедлить бег, разлиться озерами и начать часть своего груза оставлять в наших краях?

Но почему, захватив чуть позже саратовские края, море не уничтожило эти первые «странички» юрской летописи, ведь они были очень тонкими и непрочными?

Сохраниться озерным «заметкам» и отпечаткам листьев помогли, вероятно, два обстоятельства. Первое связано с тем, что море в наших краях наступало не на крутые высокие берега, которые оно несомненно крушило бы ударами своих волн, а на низкую, выровненную сушу. Подпрудив реки, соленая стихия образовала перед фронтом своего наступления широкую полосу болот. Даже при самых сильных ветрах волны, приходившие с морских просторов, «вязли» на отмелях, в зарослях морских трав и болотных дебрях. И море, вместо того чтоб размывать как следует поверхность захваченной территории, сразу же начинало отлагать на ней слои своих осадков. Местами поверх того, что до этого накопилось в озерах.

Второе обстоятельство, благодаря которому «озерные записки» сохранились кое-где во время нашествия Юрского моря, вероятно, связано с тем, что часть из них была спрятана в «каменных сейфах». Увидеть подобные хранилища можно в карьерах, расположенных около поселка Знаменского.

Издали стены выработок там кажутся сплошь состоящими из окаменевших илов Казанского озера-моря. Однако, подойдя ближе и присмотревшись, можно заметить, что в верхней части разреза есть еще какие-то слои глин, песков, мелких окатанных камушков. И граница между известняками и этими породами — не прямая линия. Местами она опускается на несколько метров вниз, местами поднимается. Это значит, что поверхность казанских каменных слоев — неровная. Собственно, так оно и должно быть. За те 60 миллионов лет, пока наше Заволжье было возвышенной сушей, силы разрушения, уничтожив слои, лежавшие на казанских известняках и доломитах, основательно «вгрызлись» и в их поверхность, изрыв ее карстовыми воронками, изрезав промоинами, А с подходом моря именно в этих углублениях стали накапливаться осадки. Там, где вода текла, — гравий, косые слои песков; там, где стояла, — тонкие, аккуратные слоя глин и очень мелких песков. Вот эти речные и озерные «странички» и видны в стенках карьеров выше серых казанских известняков и доломитов.

Придя в эти края в середине юрского периода, море, конечно, размыло то, что лежало на поверхности суши, но то, что находилось в углублениях, не тронуло, а даже наоборот, запечатало сверху своими отложениями. Более 180 миллионов лет пролежали в «каменных сейфах» самые первые «документы» юрской истории нашего края, пока заряды взрывчатки и стальные челюсти машин не взломали стенки хранилищ…

Однако дальше судьба «записок», составленных безымянными речками и озерами, сложилась не очень удачно…

ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ТРАЕКТОРИЙ

Вот строчки из письма, которое я получил в свое время вместе с камнями из поселка Знаменского:

«…На одну из улиц нашего поселка самосвалы привезли из карьера кучу щебня, чтоб замостить топкое место. Когда мы шли мимо, то заметили, что на некоторых кусках породы есть какие-то отпечатки, словно с листьев растений. Мы собрали камни и отнесли в школу руководителям краеведческого кружка. На следующий день с помощью учителей нам удалось найти шоферов, которые привозили щебень, и они показали место, откуда при погрузке экскаватор брал породу. Мы обшарили всю выемку, но ничего в ней не обнаружили. Два образца, из тех, которые были найдены на улице, посылаем Вам…»

После этого письма я несколько раз приезжал в Знаменский, ходил по карьерам, был на том месте, где находился когда-то «каменный сейф». Но тоже ничего не нашел. Слой, хранивший отпечатки листьев, был, вероятно, очень быстро выбран машинами, расчищавшими поверхность лежавших под ним известняков и доломитов, которые разрабатываются в Знаменском. Естественно, что в ходе расчистки ни экскаваторщики, ни шоферы, ни бульдозеристы не обратили внимание на то, что хранила серая порода. Камень и есть камень, мало ли его тут приходится ломать, грузить, вывозить? По их словам, они и не предполагали, что в породе может быть что-то интересное, ценное для наших представлений об истории Земли…