Французский «рыцарский роман» - Михайлов Андрей Дмитриевич - Страница 50

Vaspasyens ainsi venja

La mort Jhesu, qu’il mout ama.

Quant Joseph eut si esploitie,

A Vaspasyen prist congie

Et d’ileques se departi;

Ses genz mena aveques li,

En lointeinnes terres alerent

Et la longuement demourerent.

(v. 2357—2364)

потомки Иосифа (у этого библейского персонажа, согласно церковной легенде, не могло быть прямых потомков, поэтому Роберт придумал ему племянника Алсйна) попадают в Англию, где складывается братство Грааля (см. ст. 3219—3222, 3259—3270 и др.). Но если сопоставить аналогичный рыцарский союз, как он описан у Кретьена де Труа, с маленьким сообществом прозелитов, о котором рассказывает Роберт, станет особенно очевидным различие между двумя произведениями, их идейной направленностью, их художественным восприятием действительности. У Кретьена в пышном замковом зале собирается цвет рыцарства, лучшие из лучших, достойнейшие из достойных. И этот редкий придворный праздник, праздник избранных, но не исключительных, разворачивается вполне в куртуазном духе. У Кретьена путь к Граалю, т. е. к высшему моральному совершенству, изначально не заказан никому из рыцарей Круглого Стола. И поэтому величественная и эстетически значимая процессия Грааля, с сияющей чашей, со сверкающим кровоточащим копьем, не истолковывается только и исключительно в религиозном духе. Куртуазно-рыцарский ее аспект несомненен, на что уже не раз указывалось (например, Э. Хёпфнером в упоминавшейся его работе).

Иначе у Роберта: вокруг Грааля собираются члены маленькой христианской общины, собираются для ежедневной скромной трапезы, воодушевленные идеей служения своей вере и религиозного подвижничества. И хотя члены этой общины и видят свое основное назначение в христианской проповеди, главная их забота — собственное приобщение к божеству. Именно поэтому в многозначительной сцепе, изображающей, как Иосиф приготавливает, по указанию свыше, стол Тайной Вечери, на котором покоится Грааль (см. ст. 2469. сл.), волшебная чаша предстает укрытой от глаз непосвященных специальным полотенцем.

У Роберта братство хранителей Грааля — это сообщество не просто избранных, но причастных некоей тайне. Крайняя узость этого сообщества оказывается заданной изначально. Это чисто религиозное сообщество немногих единомышленников, а не широкое рыцарское братство. Характерно, что даже самым избранным не дано проникнуть в «секрет» Грааля. Секрет этот Иосиф открывает лишь будущему хранителю святыни.

Религиозная одухотворенность, идея избранничества, эзотеризм стали отличительными чертами романа об Иосифе Аримафейском, в котором кельтские легенды (в частности, о волшебной чаше изобилия, о Круглом Столе рыцарского братства) получили исключительно христианское истолкование, а бретонская фантастика сменилась чисто христианскими чудесами. И эти подмены, и популярность таких подмен вполне объяснимы общественными настроениями начала XIII в. (например, доминиканская проповедь) и «универсалистскими» тенденциями, мимо которых не прошла и католическая церковь 9.

Христианизирующая тенденция обнаруживает себя и в романе Роберта де Борона о Мерлине. Судьба этого персонажа, хорошо известная по сочинениям Гальфреда Монмутского, переосмыслена здесь сугубо в религиозном духе, хотя внешняя традиционная сюжетная канва и сохранена. В романе рассказывается о рождении чудесного ребенка, которого силы зла хотят сделать своим орудием. Однако вмешательство божьей благодати (через посредство некоего святого человека Блеза) делает из ребенка доброго христианина. Юный Мерлин сохраняет дар провидения будущего и способность творить чудеса, но направляет эти свои возможности на благие дела. Он становится верным помощником и советчиком Утерпендрагона, сооружает для него чудесный Круглый Стол и способствует возвышению Артура. Эта книга, соединяющая занимательность кельтской фантастики с религиозными идеями, была очень популярна, часто переписывалась (ее прозаическая версия) и вызвала многочисленные продолжения — также в прозе.

Обширный прозаический роман о Персевале, поисках Грааля и судьбе Артурова королевства (точнее, цикл романов), также чрезвычайно популярный в свое время, не может быть рассматриваем как произведение Роберта де Борона. Видимо, несохранившееся стихотворное повествование поэта из Франш-Конте лишь дало толчок прозаическим разработкам этих тем.

Рядом с трилогией Роберта де Борона могут быть поставлены нескончаемые продолжения кретьеновского «Персеваля». Как известно, роман Кретьена обрывается на 110 601 стихе. В огромных средневековых рукописях (а их сохранилось по меньшей мере несколько десятков) за текстом Кретьена следует несколько продолжений — результат последовательной работы целого ряда поэтов. Имена одних из них известны. Другие части «большого» «Персеваля» анонимны.

Непосредственно за текстом Кретьена следует анонимное продолжение (так называемое «Первое продолжение»), занимающее (в зависимости от рукописи) от 10 до 20 тысяч строк. Эта часть описывает самым подробнейшим образом приключения Говена. Следует отметить, что этот обширнейший «Роман о Говене» не целиком посвящен этому герою. Здесь немало вставных эпизодов (в которых протагонистами оказываются другие рыцари Круглого Стола, такие, как Гареэс или Карадок), рассекающих основное повествование. Эта тенденция станет доминирующей в XIII в. вообще и особенно в романе в прозе. Сложные процессы циклизации привели в конце концов к созданию очень сложных и громоздких произведений, охватывающих по возможности все сюжеты, всех героев, все фабульные линии предшествующих романов на артуровские темы.

Следующая часть «Продолжений» написана неким Гоше де Дурдан (или Вошье де Денэн). В этой части немногим более 10 000 строк. Здесь в центре повествования находится Персеваль и его поиски Грааля, завершаемые прибытием в замок Короля-Рыболова. Характерно, что здесь возникает тема нового поиска, как бы параллельного поиску Грааля и имеющего совсем иной смысл. Персеваль помогает одной девице отыскать потерянную ею охотничью собаку, а также похищенные у нее кое-какие драгоценности. Поиски собаки и прочего заставляют героя пережить немало приключений, в ходе которых Персеваль проявляет мужество, благородство и великодушие. Как награду за все эти рыцарские свершения молодой герой получает любовь девицы, проводя с нею страстную ночь любви. Как видим, Персеваль здесь еще весьма далек от истинного совершенства, поэтому неожиданный приезд юноши в замок Грааля, где Король-Рыболов объявляет ему, что он выдержал необходимые испытания, показался, видимо, уже современникам Гоше искусственным и не отвечающим «сверхзадаче» поведения героя.

Роман о Персевале был снова продолжен. Он был продолжен почти одновременно двумя разными авторами] поспешившими закончить, каждый на свой лад, начатую Кретьеном гигантскую постройку. Одно окончание записал около 1230 г. некий Манессье. Интересно отменить, что он посвятил свою книгу Жанне Фландрской, внучатой племяннице того самого Филиппа Фландрского, который заказал «Персеваля» Кретьену де Труа. Параллельно с Манессье (или немного раньше) писал свое продолжение Жерберт де Монтрей, известный романист эпохи. Оба поэта доводят до конца повествование Кретьена. Герой вновь находит дорогу в замок Грааля, он задает, наконец, вопросы Увечному Королю, тем самым излечивая его от его тяжкого недуга и снимая заклятие, столько лет тяготевшее над его землями.

Мы сказали, что «Продолжения» последнего романа Кретьена могут быть поставлены рядом с трилогией Роберта де Борона. Правильнее было бы говорить об их противоположности, так как трудно найти два произведения, трактующие сходную тему (в данном случае — тему Грааля и его поисков), но написанные со столь разных идейных и художественных позиций. Таким образом, их объединяет лишь тема, а также ясно выраженная циклизирующая тенденция. Но проявляется она в продолжениях «Персеваля» и у Роберта де Борона совершенно по-разному. Оба эти типа циклизации встретятся нам затем в романе прозаическом, иногда объединяясь. Один тип циклизации в области куртуазного романа состоит в том, что строится четкая хронологическая ось существования артуровского мира с Граалем как его символом и его высшим смысловым центром. На этой оси важными вехами становятся такие события, как появление волшебной чаши (в темнице Иосифа Аримафейского), ее перенос в Британию, возникновение сменяющихся поколений стражей Грааля, появление Утерпендрагона, а затем Артура на «британском» престоле, приобщение королевства последнего к таинству Грааля. Таким образом, создавалась массивная псевдохроника, использовавшая действительно исторические сочинения, считавшиеся тогда более чем достоверными (евангелия, например, как канонические, так и апокрифические, а также исторические свидетельства об императоре Веспасиане и т. д.). Тем самым авторская задача оказывалась здесь совсем иной, чем ставил перед собой, скажем, Кретьен де Труа, смело вводивший своёго читателя в прельстительный мир вымысла, фантастики, увлекательных приключений. Принципы циклизации, которыми воспользовался в своей трилогии Роберт де Ворон, можно было бы назвать «религиозно-легендарными».