Сыновья Большой Медведицы. Книга 2 - Вельскопф-Генрих Лизелотта - Страница 65

Харка бережно свернул волосинки в маленькое кольцо и спрятал их. Следы вели вверх, в горы.

— Сейчас нет времени… Пойдем доставим лося к палаткам. Завтра твой отец сообщит мне, что решил жрец.

Друзья спустились по склону. Тушу лося они погрузили на мустанга Харки, и тот повел своего коня в поводу, а Сильный Как Олень ехал верхом. После полудня они переложили груз на другого коня. Только на следующий день счастливые охотники прибыли в лагерь.

Свора собак вырвалась им навстречу и облаяла убитого лося. Бежали с радостными криками мальчишки. Мужчины вышли из палаток встретить охотников. Женщины и девушки восхищались великолепной добычей. Лося положили перед палаткой вождя, и оба охотника принялись снимать шкуру. Это была тяжелая мужская работа.

Ситопанаки и ее мать стали свежевать тушу, и черная собака с жадностью хватала потроха. Оба ее щенка стали на два дня старше и были значительно подвижнее.

Горящая Вода и Темный Дым подошли к туше, осмотрели места ударов копий.

— Каждый из вас его убил, — высказали они свои соображения. — Он принадлежит вам обоим.

Охотники решили, что Сильный Как Олень получит рога, а Твердый Как Камень получит шкуру. Когда Харка передал шкуру женщинам с просьбой обработать ее, мать Ситопанаки невольно улыбнулась и, введя гостя в палатку, показала, что у него уже есть семь бизоньих шкур: шесть — добытые Матотаупой и одна — его, Харки, который уложил бизона, будучи еще мальчиком. Из четырех шкур были приготовлены кожи, на трех сохранен мех. Так в один момент Харка из бедняка превратился в богатого человека. Теперь он мог сделать себе замечательную зимнюю куртку и меховые мокасины, а так как у него была еще и шкура лося, то можно было подумать и о нарядной праздничной куртке.

Вечером в палатке вождя собрались заслуженные воины, среди них — Мудрый Змей и Темный Дым. Пришел жрец. Во время еды соблюдались все торжественные церемонии. В заключение трапезы была раскурена длинная священная трубка. Потом каждый закурил свою собственную трубку, и совет начался.

Жрец сообщил, что он спрашивал духов. Их ответы в каждый из трех прошедших дней были ясны и одинаковы: Харка — Твердый Как Камень, Убивший Волка, Охотник На Медведя, Преследователь Бизона, сын Матотаупы, может стать воином. По обычаю своего племени он должен три дня и три ночи пробыть в одиночестве, ничего не есть и не пить. Духи сказали, что Сильный Как Олень, сын вождя Горящая Вода, тоже может пройти это испытание. Если духи будут благосклонны, они скажут им во сне их новые имена.

На лицах присутствующих выразилось полное удовлетворение.

Но Мудрый Змей спросил:

— К какому племени будет принадлежать Харка — Твердый Как Камень, когда он станет воином?

— Об этом тоже скажут духи, — с достоинством произнес жрец. — Когда Сильный Как Олень и Твердый Как Камень получат имена воинов, я спрошу духов, не могут ли они принести жертву Солнцу.

Мужчины подождали, не скажет ли жрец что-нибудь еще, но этого не случилось, и тогда разговор перешел на другие, не такие важные темы и, как всегда, начались рассказы об охоте.

Оба юноши, сидящие в стороне от других, однако, не слышали этих рассказов: мысли их были далеко от палатки.

Через четырнадцать дней им предстояло стать воинами!

Но за ожиданием радостного события все же стояла какая-то неизвестность. Порядок, предложенный жрецом, несколько отличался от обычного. Пребывание в одиночестве, испытание жаждой и голодом, проникновение в сущность собственной жизни — все это было скорее ритуалом подготовки будущего жреца, которому предстояло управлять не только своими мыслями, но и господствовать над мыслью других. Испытанием воина у сиксиков был только Танец Солнца. Сильный Как Олень и Твердый Как Камень должны были подвергнуться обоим испытаниям.

Чем ближе становился назначенный день, тем быстрее летело время. Наконец осталась последняя ночь. Оба друга с вечера сытно поели и напились свежей родниковой воды. Утром они проснулись едва начало светать и, уже не принимая пищи, сразу направились в палатку жреца, который ожидал их. Там они получили мешочки с табаком и наставление: три дня и три ночи пробыть в одиночестве, не есть и не пить, а наутро четвертого дня вернуться в палатку. Жрец указал, где находиться каждому юноше.

Сильный Как Олень и Твердый Как Камень покинули палатку жреца и пошли. Мужчины, женщины и дети вышли из палаток и смотрели им вслед. Мысли всех жителей были с ними, мысли и добрые пожелания, и может быть, не у всех эти пожелания были одинаково горячие, но никто, даже Бродящий По Ночам — сын Мудрого Змея, не мог себе позволить пожелать чего-нибудь плохого Твердому Как Камень.

Когда Харка достиг вершины, назначенной ему жрецом, он опустился на землю. Отсюда далеко была видна окружающая местность. Доносилось журчание потока, стиснутого ущельем. Харка посмотрел на покрытый травой склон, на волнистую равнину, на полоски лесов, на долины, на далекий горизонт. Он положил руки на колени и принялся размышлять. Вся его собственная жизнь снова проходила перед глазами.

Самое раннее воспоминание — холодная зима, застывшая река с большой прорубью. Харка родился в августе, и этот лед, о котором он сейчас вспоминал, был льдом его третьей зимы. Ранним утром в палатку отца Харки пришел Четан, которому тогда было восемь лет. Он вытащил Харку из-под теплого одеяла, потащил отчаянно болтающего ногами мальчика к реке и погрузил в прорубь. Харка помнил, как сердце его тогда на мгновение остановилось, и едва он смог вздохнуть, он в первый раз в жизни поклялся отомстить. Ночью он попросил отца разбудить его перед восходом солнца и вместе с ним принес с реки большой кусок льда, потом уже сам он пробрался в палатку Четана и положил этот кусок льда на открытую грудь спящего мальчика. Четан с криком вскочил, схватил Харку и так отшлепал его, что у малыша в глазах потемнело. Но Харка даже не вскрикнул.

Так удивительно началась большая дружба между Четаном и Харкой. Четан стал учителем малыша и готовил будущего охотника и воина, отцу только в особо сложных случаях приходилось заниматься обучением сына.

Подрастающий мальчик запоминал мифы и легенды племени дакота. Он научился понимать язык жестов и картинное письмо, а когда ему исполнилось восемь лет и он уже научился хорошо ездить на коне и стрелять из лука, отец впервые взял его на охоту. Отец учил его наблюдать за природой. У мальчика рода Медведицы был в жизни один-единственный путь — стать охотником и воином. Племя было изгнано белыми из плодородных лесных областей в дикую прерию, в предгорья, в край снежных и песчаных бурь. Только стойкие, выносливые люди могли жить здесь. И не было тут других средств к жизни, кроме тех, что давала опасная охота на бизонов. К тому же еще очень часты были стычки с племенами, которые тоже были обречены жить в этих местах…

Когда Харке было девять лет, он затеял со сверстниками игру в жреца. Мальчики потихоньку собирались в лесу, и Харка изображал жреца. Эта роль так удавалась ему и дети проникались таким настроением, что падали перед ним ниц. Жрец Хавандшита застал однажды их за этой игрой, и Харка, возомнивший себя жрецом, был строго наказан. Двенадцать дней и ночей пришлось провести ему в палатке жреца, и о том, что происходило там, жрец не велел никому говорить.

Харка вспоминал, как роду Медведицы пришлось вслед за бизонами переселяться из Блэк Хилса на юг, на реку Платт. Припомнилась встреча с незнакомцем в пещере, гибель матери от пули пауни, участие в схватке с пауни и добыча ружья. Это ружье пришлось принести в жертву палатке жреца… Где-то в глубине у Харки вновь возникло чувство неприязни к жрецу, который тогда настоял на этом поступке…

Потом появился Рэд Джим и подарил Харке и Матотаупе по великолепной двустволке. Харка был тогда восхищен Рэдом Джимом. И это была вторая ошибка в его жизни. Первая — это жертва, которую он принес вопреки своей воле. Вторая — он поверил человеку, которому нельзя было верить… Потом наступила ночь, когда Джим, гость палатки вождя, принес колдовскую воду. Тогда Харка впервые видел пьяных индейцев… Он, мальчишка, решился тогда подсматривать за происходящим в палатке, и это было хорошо, потому что он сам убедился, что его отец не терял рассудка, не говорил лишних слов. Однако на следующее утро Хавандшита обвинил Матотаупу в выдаче тайны рода. Великий вождь Татанка Йотанка был согласен со жрецом, и Матотаупа был изгнан из рода, а Харка последовал за отцом в изгнание.