Сыновья Большой Медведицы. Книга 2 - Вельскопф-Генрих Лизелотта - Страница 48

Когда он открыл глаза, над ним снова были кожаные полотнища палатки. Было светло. Харка повел глазами и увидел незнакомую женщину.

Женщина заметила, что он открыл глаза. Она сразу же принесла воды, а когда Харка жадно выпил, дала ему две ложки мозга бизона, который он с жадностью съел. Но он быстро устал и снова улегся.

На следующее утро Харка проснулся очень рано. Он поднялся, сам пошел к ручью, хотя чувствовал себя еще слабым, как следует помылся, вернулся в палатку и полностью оделся. Харка нашел все свое оружие. Во время завтрака он сел рядом с женщиной и поел так, как если бы был совершенно здоров. Он был тощ, как бизон в феврале.

Когда в палатку пришел отец, он улыбнулся Харке. Харка сказал:

— Я не хочу здесь оставаться. Я хочу сейчас же ехать с тобой обратно к белому человеку Джо.

— Хорошо, хорошо. Завтра мы отправимся. В лагере неспокойно, мы, может быть, будем нужны Джиму и Джо…

На следующий день, вечером Матотаупа и Харка подъехали к лагерю строителей с его двумя большими палатками и деревянными бараками. Харка сразу заметил, что отец слишком мягко выразился, будто в лагере неспокойно. В лагере все было в движении. Тут царила невероятная суматоха.

Харка с недоумением смотрел на возбужденных, собирающихся кучками людей. Мужчины громко разговаривали, пели. Кто-то забрался на бочку, и к нему стягивалось все больше и больше народу. В окружающем шуме Харка не мог разобрать слов, и смысл речей остался ему непонятным.

Джо Браун, его помощник — молодой инженер Генри, Рэд Джим, два разведчика пауни и еще несколько вооруженных людей прошли через лагерь и исчезли за большим бараком. Матотаупа позвал Харку, и они направились туда же.

Там вместе с Джо и Рэдом Джимом собралось не менее тридцати человек. У всех в кобурах револьверы, а в руках — винтовки. Джо поднял руку, заговорил. Голос его был резок и отчетлив.

— Люди, — сказал инженер, — рабочие забастовали. Они не хотят строить дорогу, они хотят домой. Они говорят, что мало еды. Это верно. Не хватает воды. И тут они правы. Вовремя не выплачивается жалованье… Я не могу их успокоить. А тут еще дакота ночью убили трех человек. Это ваша забота, разведчики! Вы должны обеспечить спокойствие рабочих!

— О'кей! — громко ответил Джим. — Мы с Топом, моим лучшим разведчиком, это сделаем. Но одного спокойствия недостаточно.

— Согласен, что недостаточно, — кивнул Джо. — Прежде всего нужно наладить регулярный подвоз продовольствия. Нужно вырыть еще несколько колодцев. Нельзя задерживать выплату денег. Этим займусь я. Но прежде всего — работа! Нам нельзя терять ни одного часа!

Харка не мог понять: почему нельзя людям сначала дать хорошую еду и деньги и тогда приняться за работу? Зачем так спешить с постройкой дороги? И раз уж рабочим нечего есть, так надо пойти на охоту, ведь Матотаупа и Харка обеспечивают себя охотничьей добычей…

— А если они не приступят к работе, пока не получат денег и продовольствия? — крикнул долговязый Билл.

— Тогда будем стрелять!

— Ого! Но ведь и у них есть кое-какое оружие.

— Так нам надо стрелять первыми. Один залп в толпу может сотворить чудо.

— Когда? — деловито осведомился Джим.

— Утром. Если они вздумают отлынивать от работы.

Ночь разведчики и вооруженные сторонники Брауна решили провести вместе здесь же за бараком. Джим пошел потолкаться по лагерю, выведать настроения.

Харка очень устал, ему было холодно. Джима, обманывающего его отца, он презирал, а Джо Брауна не мог понять. Почему этот инженер, который совершенно справедливо говорил, что рабочие во многом правы, вдруг решил стрелять?

Харка завернулся в одеяло и попробовал заснуть. Настоящего покоя не было, так как в лагере продолжался шум. Вернулся Джим и что-то шепнул Джо. Долговязый Билл перед кем-то хвастался своим искусством бросать нож. В лагере где-то пели. Оратор на площадке между бараками все еще продолжал говорить. И Харка теперь даже понимал, что он говорит. Он обвинял белых, которые заставляют других белых голодать, заставляют их работать и подвергают их жизнь опасности. Он обвинял белых, которые живут в роскоши и довольстве и не заботятся, чтобы снабдить своих рабочих всем необходимым. Он называл таких белых кровопийцами, угнетателями, говорил, что они ничуть не лучше рабовладельцев. Харка был согласен, что такие белые люди — плохие люди. Но ведь все белые одинаково плохо относятся к краснокожим и готовы отобрать у них землю и еду!.. Да, трудно понять белых…

С наступлением рассвета Матотаупа разбудил сына. В палатках и бараках было еще тихо. Фыркали лошади.

Джо Браун раскурил трубку.

— Генри, подойди ко мне, — позвал он молодого инженера. — Я с теми, кто порешительнее, пройду по лагерю и постараюсь сразу же после подъема направить людей на работу. Завтракают они пусть на месте. А если опять соберутся здесь и примутся за свои разговоры, то наше дело наполовину пропало. Ты, Джим, отвечаешь за то, что оружие будет применено только в случае необходимости. Только в этом случае! Но тогда уж — решительно, до конца!

Джо и Генри обошли барак и исчезли. Матотаупа, Харка и другие разведчики и трапперы, которые по договору должны были охранять лагерь от нападений индейцев, сидели, прислонившись спинами к стенке барака.

Взошло солнце. Лагерь оживал. Но не было смеха, шуток, громких разговоров, торопливых шагов — всего того, чем обычно сопровождалось рабочее утро. Люди угрюмо выходили из бараков и собирались небольшими группами. Они держались на почтительном расстоянии от разведчиков и посматривали в их сторону. От палатки доносился решительный голос Джо: он объявлял, какие партии рабочих куда должны направиться. Но все больше и больше людей собиралось здесь, позади барака. У некоторых были ружья.

— Проклятье! — пробормотал Рэд Джим и дал знак разведчикам приготовиться.

Матотаупа и Харка вместе с другими взяли оружие в руки.

— В чем дело? — крикнул в толпу Джим. — Отправляйтесь на работу!

— Делайте свое дело! — послышался ответ. — Вы только шатаетесь вокруг лагеря и пьянствуете, а нас бьют, как куропаток.

— Заткнись! Это вы только пьянствуете, а не работаете! — заорал Джим. — Убирайтесь, убирайтесь из лагеря!

Джим выхватил два револьвера и взвел курки. Это послужило сигналом для остальных. Матотаупа и Харка тоже вскочили на ноги, подняли ружья и так, спинами к бараку, стояли против толпы.

— Разведчики! Будьте же людьми! — послышался голос, который Харка слышал накануне вечером. — Разве вы не такие же рабочие, как мы? Разве вы не получаете такое же нищенское жалованье? Неужели ради каких-то грошей вы готовы каждый день ставить на карту свою жизнь?

— Замолчи! — рявкнул Джим.

От палаток донесся голос Джо Брауна:

— Отправляйтесь на работу! Кто будет сегодня работать, получит и деньги сполна, и еду! Это говорю я, Джо Браун. Кто не выйдет на работу — будет уволен!

А позади барака появился еще один — небольшого роста человек.

— Вы должны быть с нами вместе! Разведчики, трапперы, одумайтесь! Неужели вы станете вместе с индейцами расстреливать своих братьев! Переходите с оружием на нашу сторону!

В этот момент Матотаупа приложился щекой к ружью. Нет, он еще не стрелял, он не собирался стрелять, пока Джим не подаст знак. Но его движение было замечено.

— Чертов индсмен стреляет в нас! — вскрикнули в толпе, и со стороны рабочих раздался выстрел.

— Стойте! Стойте! — раздался голос вчерашнего оратора. — Братья рабочие! Краснокожие и белые!..

Рэд Джим спустил курок. Оратор схватился за грудь и растянулся на земле.

Грянул залп.

Харка тоже стрелял. Маленький человек, который вышел было вперед, упал, словно споткнулся: две пули попали ему почти в одно место — между глаз.

Трапперы и индейцы перезарядили оружие.

Толпа молчала. Люди словно оцепенели. Такого они не ждали. Они, собственно, не знали, что будут делать, они не успели ни о чем договориться, не успели ничего решить. Они просто думали, что вооруженные разведчики или примут их сторону, или выйдут из игры. Теперь они остались без вожака. Десять трупов лежало на земле.