Нет дыма без огня - Браун Сандра - Страница 4

Лаура решила, что он говорит правду, и, вздохнув, спросила:

— Вас ранили на месте преступления?

— Да нет, это так — мелкие грешки, — ответил он с ленивой и довольной усмешкой. В его синих глазах вспыхнул лукавый огонек. — Не думаю, что это можно назвать преступлением.

Забыв о том, что ей следует держаться с достоинством, Лаура рассмеялась. Он совсем не был похож на преступника, но уж грешником был обязательно. И вряд ли этот человек опасен для окружающих, разве только для неравнодушной к его чарам женщины.

— Вот, значит, как, докторша не такая уж надутая. Она даже умеет улыбаться. И у нее славная улыбка. — Прищурившись, он вкрадчиво спросил: — А что еще у нее есть хорошенького?

Теперь пришло ее время скрестить руки на груди.

— Неужели такой подход срабатывает?

— Я всегда считал, что мужчине и женщине нечего зря разводить разговоры.

— Вот как?

— Зачем тратить силы и время. Лучше их использовать на другие вещи.

— Смею спросить, на какие?

— Дерзайте. Меня этим мне смутишь. А вас?

Лаура уже подзабыла, когда с ней в последний раз столь откровенно заигрывал мужчина. А сама она флиртовала вообще в незапамятные времена. Это было приятное ощущение, хотя и недолгое. И тут она сообразила, что врачу запрещается даже самое безобидное кокетство. Ее улыбка исчезла. Лаура выпрямилась, вспомнив о своих профессиональных обязанностях.

— Не забудьте свою рубашку, — сухо произнесла она.

— Выбросьте ее в мусор. — Он сделал шаг в сторону и тут же вновь привалился к стене; его лицо исказилось от боли. — Черт побери!

— Что еще?

— Проклятая лодыжка. Нога подвернулась, когда… Наверное, растяжение.

Лаура присела на корточки и осторожно закатала правую штанину его джинсов.

— Господи! Почему вы мне об этом не сказали сразу?

Лодыжка распухла и выглядела ужасно.

— Я истекал кровью, как прирезанная свинья. Это было поважнее. Ничего, все пройдет. — Он наклонился, оттолкнул ее ощупывающие руки и опустил штанину.

— Вам необходимо сделать рентген. Возможно, это перелом.

— Нет.

— Вы ничего не понимаете в медицине.

— Верно. Но уж насчет перелома не ошибусь.

— Я не могу взять на себя ответственность.

— Расслабьтесь. Я не собираюсь возлагать на вас какую-либо ответственность. — Без рубашки, босиком, он кое-как проковылял до двери, через которую вошел в дом.

— Может, перед уходом хотя бы руки вымоете? — предложила она.

Он посмотрел на свои испачканные кровью ладони и помотал головой:

— Они бывали и грязнее.

Лаура чувствовала себя как-то странно. Все шло слишком уж бестолково. Но что ж поделаешь, он — взрослый человек, отвечающий за свои поступки. Она, в конце концов, ему не нянька.

— Не забывайте принимать антибиотик, — напомнила она и, пригнувшись, скользнула под его правую руку, подставив свое плечо.

Пикап стоял рядом с верандой. Передние колеса въехали на клумбу недавно посаженных ею петуний.

— У вас есть костыли?

— Если понадобятся, найду.

— Не сомневайтесь, понадобятся. Постарайтесь несколько дней не опираться на правую ногу. Дома положите на лодыжку грелку со льдом и держите ногу по возможности приподнятой. И не забудьте прийти…

— Завтра в четыре тридцать. Не забуду.

Она посмотрела на него. Взгляды их встретились. Лаура ощущала тепло его мускулистого и крепкого тела, понимая, что такой жизнеспособный организм быстро справится с любыми ранами. Он был образцом физического здоровья, и, надо сознаться, она безуспешно пыталась смотреть на него только глазами врача.

Странный пациент напряженно ее изучал, рассматривал лицо, волосы. Низким хрипловатым голосом заметил:

— Могу поклясться, что я никогда еще не встречал такого доктора. — Его рука скользнула с ее плеча на бедро.

— Что же во мне особенного?

Он молчал, но рука его совсем не желала оставаться на месте. Лаура уже собиралась резким движением остановить этот натиск, как вдруг этот распоясавшийся тип поцеловал ее. Дерзко, стремительно прижался губами к ее губам.

Онемев от неожиданности, Лаура высвободилась из объятий. Сердце стучало изо всех сил, ей стало жарко. Десяток способов, как выйти из положения, промелькнули у нее в голове, но, пожалуй, лучше всего притвориться, что ничего не произошло.

Спокойно, безо всякого волнения, Лаура спросила:

— Вас куда-нибудь подвезти?

Он широко улыбался, всем своим видом показывая, что от него не укрылось ее смятение.

— Спасибо, не надо, — отозвался он. — Пикап с автоматической передачей. Я вполне справлюсь.

— Ну что ж, — она равнодушно пожала плечами. — Если я узнаю, что этой ночью было совершено какое-то преступление, мне все-таки придется известить о вашем случае шерифа Бакстера.

Смеясь и одновременно морщась от боли, мужчина сел за руль пикапа.

— Не беспокойтесь. Вы не нарушили закона. — Он завел мотор, включил скорость. — До встречи, док.

— Будьте осторожны, мистер…

— Такетт! — крикнул он через открытое окно. — Можете называть меня просто Кей.

Лаура остолбенела. Сердце, которое только что вырывалось из груди, казалось, перестало биться вообще. Кровь отлила от головы, и все поплыло перед глазами. Должно быть, она страшно побледнела, но, слава богу, этот человек был занят тем, что выруливал на дорогу; да и темно было. Он дважды нажал на сигнал, отсалютовал ей кончиками пальцев, и пикап исчез за поворотом.

Лаура бессильно опустилась на прохладные бетонные ступени, покрытые застывающими капельками крови. Она закрыла лицо внезапно повлажневшими руками. Ночь стояла теплая и немного душная, но Лаура дрожала, как от холода. Ноги покрылись гусиной кожей. Во рту пересохло.

Кей Такетт, младший брат Кларка. Он наконец возвратился домой. Сколько она ждала этого дня. Кей Такетт — важное звено отчаянного плана, разрабатываемого и совершенствуемого ею весь прошлый год. И вот теперь он вернулся. Она должна найти способ заручиться его поддержкой. Но как?

Узнав, что она доктор Лаура Маллори, Кей Такетт вряд ли подойдет к ней на пушечный выстрел. Во всяком случае, о сколько-нибудь хороших отношениях и речи быть не может.

2

В то утро, как обычно, Джейн Элен Такетт поднялась, стоило только зазвонить будильнику. Краны в ванной открывались со скрежетом, горячая вода громко стучала и булькала в трубах внутри стен, но она так привыкла к этим звукам, что не замечала их.

Джейн Элен прожила здесь все тридцать три года своей жизни. Ее отец построил этот дом для своей молодой жены сорок лет тому назад, и, хотя с годами его переделывали и модернизировали, на стенах и на полу остались нестираемые пятна и царапины, свидетельства детских игр Джейн Элен и ее братьев. Это создавало особую атмосферу, это было свое, родное, неизменное и непоколебимое.

Впрочем, для Кларка и Кея дом являлся всего-навсего местом обитания. Но Джейн Элен воспринимала его совсем иначе. Он казался ей почти живым, помнящим их всех такими, какими они были когда-то. Она знала здесь все закоулки от чердака до подвала. Она знала его, как свое собственное тело. А может быть, даже лучше. Джейн Элен никогда не вспоминала о своем теле, никогда не обращалась мыслью к собственной персоне, никогда не задумывалась над своей жизнью и не спрашивала себя, счастлива она или нет. Она принимала жизнь такой, какая она есть.

После душа мисс Такетт надела рабочую юбку цвета хаки и простую хлопчатобумажную блузку. Она носила чулки телесного цвета; ее коричневые кожаные туфли не претендовали на соответствие моде, но отличались удобством. Волосы собраны на затылке в аккуратный хвост — никаких там финтифлюшек. Она почти не пользовалась косметикой. Капелька румян на щеках, чуть-чуть черной туши на кончиках ресниц, немного розового блеска для губ, и она готова встретить день.

Солнце только вставало, когда Джейн Элен спустилась вниз и вошла в кухню, где включила лампы дневного света на потолке, залив комнату ослепительным голубовато-белым светом операционной. Она терпеть не могла это яркое навязчивое сияние, начисто лишавшее уюта в остальном традиционно обставленную кухню.