Восстание Девятого - Лор Питтакус - Страница 21

Глава тринадцатая

Я не могу уснуть, долго сижу снаружи и смотрю на огонь. Внутри, в хижине, Элла спит в гамаке, а Шестая и Крейтон храпят на полу под одеялами. Через некоторое время от жарко пылающего пламени остаются только тлеющие угольки. Я смотрю, как дым поднимается вверх и повисает под густым пологом из ветвей. Наконец костер окончательно догорает. И все равно я просто не могу уснуть. Столько лет я провела наедине с завистью и гневом, запертая в приюте. Теперь я могу все это отпустить. Теперь я верю, что нет ничего, с чем мы бы не справились, если мы вместе. Так почему же каждый раз, когда у меня появляется минутка подумать, я чувствую эту пустоту внутри? Я знаю, что это за пустота, – я чувствую себя одинокой. Но ведь я не одна – снова и снова говорю я себе. Я смотрю на Восьмого, который спит совсем рядом с костром. В неярком свете раннего утра он кажется совсем маленьким. Свернулся калачиком, спит беспокойно: мечется, ворочается, теребит и без того растрепанные волосы. Я раздуваю угли, чтобы ему стало теплее, и треска огня достаточно, чтобы потревожить его сон. Не знаю почему, но мне хочется его защитить. В то же время я думаю о его мускулистых руках, и мне хочется, чтобы он меня защищал. Может быть, дело в том, что противоположности притягиваются. Он веселый и непосредственный, а я, как бы это сказать, – нет.

Когда Крейтон просыпается и будит остальных, я замечаю на его лбу тревожные морщины. Мы все стараемся как можно скорее стряхнуть с себя сон. Я знаю, что Крейтон задается вопросом, как нам всем попасть на самолет.

Я задумываюсь о видениях Восьмого, в которых ему являлся Сетракус. Он – самая большая угроза, куда большая, чем компания вооруженных могов. Крейтон не уверен, что мы готовы встретиться с Сетракусом. Мы не развили все свои Наследия, у нас не было шанса научиться сражаться вместе. И мы должны найти Четвертого, Пятого и Девятого, прежде чем встретимся с такой мощной угрозой, как Сетракус Ра. Когда я это все высказала вчера, Восьмой разочарованно покачал головой.

– Я знаю, что вместе мы с ним справимся, – сказал он. – Я видел его во сне и почувствовал его силу. Я знаю, на что он способен. Но я также знаю, на что мы способны, и это куда больше, чем он может мечтать. Я верю в нас. Но ничего не получится, если все мы не будем верить в себя.

– Я согласен, нам нужно избавиться от Сетракуса Ра. Но сначала надо найти остальных. У нас намного больше шансов его победить, если вы будете вместе, – возразил Крейтон. По его голосу было понятно, как он волнуется.

Восьмой не уступал – он явно верил в то, что наших сил уже достаточно для такого опасного врага.

– Мои сны привели меня к вам. И они говорят, что мы можем это сделать. Мы не должны убегать. Даже для того, чтобы найти остальных.

Восьмой встает и потягивается. Его рубашка задирается, слегка обнажая живот. Он наклоняется, поднимает посох и крутит его в руках. Я не могу отвести от него глаз. Это такое новое и странное чувство, от которого я одновременно начинаю смущаться и ждать чего-то необыкновенного.

– Так куда вы хотите ехать? – спрашивает он, окидывая нас взглядом.

– Соединенные Штаты, Восточное побережье, – говорит Шестая. Она пинает конец его посоха, когда он пролетает мимо нее, и тот падает ей в руки. Из этих двоих получился бы неплохой комедийный дуэт. Шестая кидает посох обратно Восьмому, и он наигранно прыгает за ним и нарочно промахивается. Их игра очень похожа на флирт. Должна признать, я ревную. Даже если бы захотела, я никогда бы не смогла так вести себя с Восьмым. Да с кем угодно. Это для Шестой все просто. Неудивительно, что им так весело вдвоем.

– Отлично, если вы хотите туда, у нас есть пара вариантов. Самолет? А на билеты для всех денег хватит?

Крейтон, похлопывав себя по карману рубашки, кивает.

– Это не проблема.

– Отлично. Тогда мы вернемся в Нью-Дели, купим билеты и где-то через сутки будем в США. Или можем оказаться в штате Нью-Мексико всего через несколько коротких часов.

– Мы не все умеем телепортироваться, – напоминает ему Шестая, что-то рисуя носком на земле.

– Может быть, и умеем, – хитро улыбается Восьмой.

Шестая нарисовала кружок, а Восьмой протягивает ногу и добавляет два глаза, нос и широкую улыбку. Они смеются.

– Нам надо сначала немного прогуляться. А потом всего лишь поверить в невозможное.

Ему явно нравится придерживать информацию при себе. Я вижу, что остальные кивают – их настолько захватила его уверенность, что они ни о чем не спрашивают. Я не хочу оказаться тем человеком, который напомнит, что мы все еще понятия не имеем, о чем говорит Восьмой.

– Похоже, что это будет быстрее самолета, – говорит Элла. – И намного круче.

– Мне уже интересно, – замечает Крейтон, ставя мой Ларец на плечо. – Покажи нам, о чем ты говоришь, – и чем быстрее, тем лучше. Если Сетракус Ра уже здесь, на Земле, нам надо спешить.

Восьмой поднимает палец, призывая Крейтона к терпению. Потом он стягивает рубашку и брюки. Выглядит потрясающе.

– Но не раньше, чем я искупаюсь, – говорит он.

Он подбегает к краю скалы, туда, где с нее срывается водопад. Не останавливаясь, он прыгает вниз, раскинув руки как птица и будто планирует в воздухе. Я тоже подбегаю к обрыву и смотрю вниз, где он в облике рыбы-меча входит в воду, а потом показывается на поверхности – уже с своем виде. Я неожиданно чувствую желание прыгнуть за ним.

Вода ледяная, но, поднимаясь на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, я чувствую, как раскраснелось лицо. Что со мной такое? Обычно я не так импульсивна.

– Отличный прыжок, – говорит Восьмой и подплывает ближе. Он встряхивает своими блестящими черными кудрями. – Так как тебя лучше называть? Марина или Седьмая?

– Мне все равно. Как угодно, – я страшно стесняюсь.

– Мне нравится Марина, – принимает он решение за нас обоих. – Ты первый раз в Индии, Марина?

– Да. Я долго жила в Испании. В сиротском приюте.

– В сиротском приюте? Ну, во всяком случае, там были другие дети. Ты могла с кем-нибудь подружиться. Не то что я.

Мне ясно, как ему было одиноко. Я решаю не поправлять его и не говорить, что все остальные девочки меня ненавидели, и у меня не было друзей, пока не появилась Элла. Я пожимаю плечами.

– Думаю, теперь мне лучше.

– Знаешь что, Марина? Ты мне нравишься, – говорит он. Такое чувство, что он перекатывает мое имя на языке. – Ты такая тихая, но крутая. Ты напоминаешь мне… – Неожиданно между нами раздается громкий всплеск. Волнами нас относит друг от друга, и я смотрю, как Шестая всплывает на поверхность, и ее длинные светлые волосы спадают на спину.

Она не говорит ни слова и ныряет, утаскивая Восьмого с собой под воду. Я опускаюсь за ними и наблюдаю, как они борются под водой, пока Восьмой со смехом не просит пощады. Тогда Шестая его отпускает.

– Черт, а ты сильная, – сквозь кашель говорит он, всплывая на поверхность.

– Не забывай об этом, – улыбается она. – А теперь, может быть, выберемся отсюда?

Глядя на сплетенные ноги и руки Шестой и Восьмого, я опять ощущаю ревность, но сейчас для этого не время. Я опускаю голову под воду, чтобы прийти в себя. Вода наполняет мои легкие и я тону, тону и тону, пока пальцы ног не касаются каменистого дна, покрытого илом. Усаживаюсь на мягкий ил и пытаюсь собраться с мыслями. Я злюсь на себя за то, что чувствую себя такой уязвимой. Это просто увлечение! Не больше. Разве я действительно переживаю из-за того, что Восьмой может предпочесть идеальные светлые волосы Шестой моим патлам? То есть, я хочу сказать, она мне не враг. Мы должны работать в команде, доверять друг другу. Я не хочу злиться на Шестую, особенно после всего, что она для меня сделала. Некоторое время я хожу по дну, надеясь, что придумаю что-нибудь остроумное и скажу это, когда поднимусь на поверхность. Я могу это сделать.

Я понимаю, что оказалась прямо под тем местом, где в озеро спадает водопад. Тут вода прозрачная и сверкает. Я замечаю какой-то блеск. Это длинный серебристый предмет, торчащий из ила. Я подхожу поближе. Он длиной примерно шесть метров. Я обхожу вокруг и к своему удивлению вижу что-то вроде застекленной кабины. А потом замечаю, что внутри на сиденье лежит Ларец. Не могу поверить – может ли это быть тот серебристый корабль, который Восьмой видел в тот день, когда на них напали моги и его Чепан погиб? Я слышу вскрик и понимаю, что это мой голос. Ручка на фюзеляже, за которую я тяну, не двигается – тут, на дне озера, слишком сильное давление, но я упираюсь как следует, и наконец дверь кабины распахивается. Вода вливается внутрь и смешивается с влагой, которая была заперта в кабине. Я хватаю покрытый слизью Ларец и кидаюсь на поверхность.