Пастораль с городскими мотивами - Седлова Валентина - Страница 4

Ежевечерние разговоры с пейзанами на завалинке под бухтение самовара, разгуливающие по двору миленькие цыплята-ягнята — будет что вспомнить по возвращении в Москву! Да и чем не курорт? Опять же, сплошная экономия, поскольку дом теперь в ее собственности, не надо на гостиницы тратиться!

Тогда чего она ждет? Вещи собраны, машина у подъезда, у Германа ее ничто не держит. Посидеть, как водится, на дорожку и айда! Ночная дорога ей не страшна, наоборот хорошо, что водителей мало, ехать будет легче. А то как увидят, что женщина за рулем, и ну давай хамить со страшной силой! Подрезают, на обочину спихивают, а то и жесты неприличные из окна показывают. Можно подумать, сами ездить умеют, шумахеры, блин! Поворотники включать им, видишь ли, религия не позволяет, поэтому из ряда в ряд перестраиваются совершенно как попало! Догадайся, мол, сама, с какой стороны под тебя очередной ненормальный бросится! Именно по этой причине она не стала вешать на заднее стекло знак-туфельку. Вот еще! Все равно как табличку себе на грудь пришпилить с надписью «бейте меня, кому не лень».

— Ты куда? — догнал ее Герман, когда Гелька уже собиралась покинуть его негостеприимную квартиру.

— Уезжаю. Разве не видишь? — пожала она плечами.

— Но на дворе уже ночь!

— Спасибо, я в курсе.

— Если ты делаешь это только для того, чтобы уязвить меня, то не стоит! Я же разрешил тебе остаться!

— Ага, только до утра! Спасибо тебе огромное, век твою доброту не забуду! Может, еще в ножки тебе поклониться?

— Перестань паясничать, тебе это совершенно не к лицу!

— А чего это вдруг тебя мое лицо волнует? Тебе же, кажется, наплевать на меня? Пока у меня все было в порядке, я тебя устраивала. А как только случилось нечто за рамки вон выходящее, тут же встал в позу!

— Ты меня неверно поняла, Ангелина! Просто я боюсь за тебя! И пытаюсь сообразить, как наилучшим образом выйти из той ситуации, в которую ты вляпалась. И хватит дуться на меня! Если я ненароком тебя обидел — прости! А теперь разувайся, и пойдем спать, я уже постелил кровать.

— Извини, но мне пора, — попыталась отбиться от навязчивого внимания Гелька, но не тут-то было!

— Ты несешь чушь! — безапелляционно заявил ей Герман. — Еще десять минут назад ты никуда не торопилась, и никаких планов у тебя не было, кроме как поселиться у меня на неопределенный срок. За эти десять минут ты никому не звонила, ни с кем не договаривалась, из чего я делаю вывод, что ты собираешься совершить какой-то необдуманный поступок. И моя задача — не допустить этого!

— Ошибаешься! За эти пресловутые десять минут я вспомнила, что у меня есть, где жить!

— И где же? — озадаченно потер лоб Герман.

— Далеко отсюда. Захарыч меня там с собаками не найдет, даже если ему сильно приспичит!

— Да где же?! — разве что не прикрикнул на нее Герман.

— В Заречье!

— Что это такое?

— Деревня, в которой меня дожидается дедовский дом.

— И в какой стороне находится это твое Заречье?

— На Брянщине.

— А поточнее нельзя?

— Зачем это тебе? — с подозрением осведомилась Гелька.

— Ну, у меня через неделю отпуск, и, вполне вероятно, я смогу к тебе присоединиться. Поэтому мне нужен твой точный адрес, чтобы знать, куда ехать.

— Учти, на общественном транспорте туда не добраться! — не без ехидства предупредила Гелька, памятуя о том, что Герман садился за руль крайне неохотно и лишь в исключительных случаях. — До районного центра на перекладных доберешься, и все! А дальше либо ловить какое-нибудь бешеное такси, если оно там, конечно, водится, либо идти на базар.

— А на базар-то зачем? — опешил Герман.

— Искать местных из Заречья. Если кто-то из них торговать прикатил, можешь считать, что тебе повезло. Напросишься в попутчики. Ну, а если нет…

В итоге этим вечером Гелька так никуда и не поехала. Герман, перестав паниковать, соизволил приготовить для своей подруги ужин, а потом даже снизошел до того, что предложил себя в качестве «психологической разрядки». Гелька презрительно фыркнула, и «продолжения банкета» не последовало. Мысль о близости с Германом ничего, кроме отвращения, у нее не вызывала. Ее приятелю не стоило вести себя так, будто он оказывает ей величайшую услугу, ведь ни о какой страсти, а уж тем более любви в их тандеме уже и речи не шло. Впрочем, ее отказ, судя по всему, Германа нисколько не обескуражил, скорее уж обрадовал.

Поскольку второй кровати в квартире не было, им пришлось лечь вместе. Герман пожелал Гельке доброй ночи, отвернулся и через пять минут уже крепко дрых сном праведника. А Гелька костерила себя последними словами, что согласилась остаться. Ужин из наспех поджаренных полуфабрикатов ей категорически не понравился, а в голове вертелся один и тот же вопрос: что она здесь делает?

Эх, зачем она только рассказала Герману про Заречье? Ведь возьмет и припрется сдуру, с него станется. Наверняка весь отдых испортит, как пить дать!

Нет, с Германом пора завязывать. И как она только раньше не замечала, насколько он самовлюбленный и ничтожный тип? Маменькин сынок, жутко избалованный вниманием к себе. Даже удивительно, как они вообще могли сойтись? Видать, в тот момент, когда они знакомились, у нее временное помрачение в мозгу приключилось, иного объяснения этому феномену просто нет.

Гелька вспомнила, как Герман обнимал ее, целовал в щеку… и ее передернуло. Сколько раз уже себе повторяла: приняла решение, так действуй! Нечего потом колебаться да назад отыгрывать. Сказала себе — ехать в ночь, так с какой же стати осталась и делит постель с нелюбимым человеком?

Но тут же подленький внутренний голос напомнил Гельке о том, как она устала и вымоталась. Лучше ей сейчас как следует выспаться, путь предстоит неблизкий. И не все ли равно, где именно отдохнуть перед дальней дорогой? Да хоть бы и у Германа. Как ни крути, но он ей не совсем уж чужой человек. До сегодняшнего дня и вовсе в женихах ходил. Может статься, и дальше женихом останется…

Ну, уж нет! Не бывать этому! Чем с таким уродом всю жизнь мыкаться, лучше уж одной!..

Гелькины мысли скакали, как мячики в пинг-понге, и заснуть у нее никак не получалось. Да еще Герман как назло захрапел, выводя носом такие рулады, что впору было застрелиться. В итоге, когда стрелки часов приблизились к отметке «три», Гелька все-таки не выдержала, встала и принялась собираться. Одевшись и бросив последний взгляд на безмятежно спящего Германа, она подхватила чемоданы и вышла из квартиры, дав себе зарок больше никогда здесь не появляться.

Только вырулив по третьему транспортному кольцу на Ленинский проспект, Гелька наконец-то пришла в себя и чуточку взбодрилась. Она едет в деревню! А Захарыч и Герман со своими претензиями пусть катятся к черту, вот так-то!

Благополучно миновав Калужский пост, Гелька не удержалась от искушения и, поддав газу, птицей понеслась вперед. Радио ненавязчиво что-то мурлыкало, в приоткрытое окно влетал и приятно бодрил кожу июльский воздух, и в душе зрело ожидание чего-то необычного и непременно хорошего…

Захарыч с тоской и ненавистью бросил взгляд на настенные часы. Только-только одиннадцать натикало, а уже столько проблем навалилось, хоть волком вой. Проклятая текучка! Плюнуть бы на нее да растереть, а нельзя! Все эти грошовые перевозки — словно навозная куча, в самой глубине которой надежно замаскирована жемчужина. Причем далеко не одна и далеко не последняя. А тут как назло возникла путаница с бумагами, куда-то подевался график отправки водителей в рейс! Его личный помощник Влад уже дважды успел сообщить о том, что звонят разгневанные клиенты и интересуются, когда же прибудут заказанные ими машины. Когда селектор громкой связи заморгал красным огоньком в третий раз, Захарыч не выдержал:

— Черт побери, Влад! Сколько можно теребить меня по пустякам? Найди Ангелину, и пускай она быстро разберется с графиком. Совсем уже зажралась девка, мышей не ловит! Вот оставлю ее в этом месяце без премии, чтоб охолонула!