Пастораль с городскими мотивами - Седлова Валентина - Страница 28

— Пошли в дом! Сейчас Танюшка нам сообразит чего-нибудь по-быстрому!

— Да я сыт!

— Не отвертишься! Я тебя, обормота, хрен знает когда в последний раз видел! Так что посидим по всем правилам! Еще и самовар заведем по такому случаю! Пошли!

— Ну, как скажешь! — развел руками Игорь. — Желание хозяина — закон!

— То-то же! — шутливо погрозил ему пальцем Колька.

Друзья прошли в комнату, споро передвинули в центр стол, Колька полез в шкаф за скатертью.

— А дети где? — спросил Игорь. — Что-то у тебя дома тихо до неприличия.

— В саду, понятное дело, крыжовником лакомятся, — ответил Колька. — А может, уже и не в саду. Кто их знает? Такие неугомонные пацаны растут — просто жуть!

— Ну, есть в кого! — шутливо ткнул приятеля в бок Игорь. — Помнишь, как мы с тобой у председателя колхоза привидения изображали?

— Это когда он нас на своей клубнике застукал, а мы, убегая, у него во дворе в сохнущих простынях запутались? Ну да, такое, пожалуй, забудешь! Мне папаша потом так ремнем влепил — неделю на заднице сидеть не мог! С тобой-то, вроде, легче обошлись.

— Ну, если не считать того, что мама открутила мне уши, а потом еще пару месяцев читала мораль, то да! — смеясь, отозвался Игорь. — Ладно, лучше рассказывай: как вы тут?

— Мы-то? — переспросил Николай, пододвигая стулья к столу. — Живем — не тужим. Спим да шлепаем по лужам. Лучше про себя колись, что нового?

— Да почти все то же самое, что и в прошлый раз. Еще одну компьютерную программу освоил — правда, не для работы, для души. Теперь на досуге пейзажи моделирую. Иногда на наше Заречье очень похоже получается. Если не заброшу это дело, в следующий раз привезу тебе что-нибудь из удачных набросков.

— Ну, малевал ты всегда знатно! Сколько себя помню, вечно с карандашом за ухом сидел. Не понимаю только: на фига ты компьютером рисуешь? Разве руками не проще?

— Эх, Колька, как бы тебе объяснить? Это совсем другое! Возможности другие, ощущения другие. Вот представь, что ты по шоссе на «газоне» своем ехал. А потом раз — и на самолет пересел. По сути одно и то же: ты просто куда-то путешествуешь, перемещаешься из одного места на карте в другое. А по внутренним чувствам и не сравнить!

— Смотрю я на тебя, Гарик, и думаю-, чем дальше, тем мудренее выражаться начинаешь! Все-таки сдается мне, что все художники малость чокнутые. Нет, ты не обижайся, я на тебя не наезжаю! Просто… странно все как-то. Вроде за одной партой с тобой сидели, одни тропинки топтали, даже за девчонками одними и теми же ухаживали! А на поверку выходит, что выросли совершенно разными! Даже говорим с тобой словно на разных языках.

— Боишься, что со временем и вовсе разучимся друг друга понимать? — грустно усмехнулся Игорь.

— Да нет, просто чудно как-то…

В комнату вошла Колькина жена. Завидев гостя, всплеснула руками, подошла поздороваться:

— О, Игорек пожаловал! А я-то уж думаю, это телевизор бухтит или Колька с кем-то. разговаривает? Дай, думаю, проверю. А это ты!

— Привет, Танюша!

— Между прочим, я тебя вчера вечером после покоса ждала! Как раз детей уложила, думала, ты придешь.

— Да не до того ему было, — подмигнул жене Колька. — Сама ж понимаешь: знакомую встретил, то-се, дело-то молодое…

Татьяна еле заметно скривилась. Упоминание про городскую выскочку, наговорившую ей вчера гадостей, было явно излишним. Впрочем, Колька и сам сообразил, что эту тему в присутствии Татьяны лучше не поднимать, поэтому мигом перевел разговор на другое:

— Тань, а ты нам пока какой-нибудь закусочки приготовь, лады? Мы уж и стол поставили…

— Да я вижу. Конечно, приготовлю!

— И это, к закусочке хорошо бы и того, — умоляюще улыбнулся супруге Колька и многозначительно провел пальцами под подбородком. — Игорек вон, выпить хочет!

Татьяна, качая головой, с укоризной смотрела на мужа:

— Все бы тебе «того». А то я не знаю, кто из вас до сорокаградусной охоч! Обойдёшься, все в свой срок! А и впрямь, потерпите-ка лучше! Идите вон на улицу. На завалинке подождете, а как все будет готово — позову!

— Тань! — не сдавался Николай, — ну не будь зверюкой-то!

— Идите! Нечего тут мешаться! — Голос Татьяны посуровел.

— Пойдем, Коль, — позвал приятеля Игорь. — И правда, давай лучше посидим-подышим. Знал бы ты, какой у вас тут воздух! Травами да свежестью пахнет!

— Да где ему знать, — проворчала Татьяна, — как из дома, так дымит паровозом!

Переглянувшись, приятели встали и вышли на улицу. Проходя через сени, Колька захватил с собой садовые ножницы. Усевшись на завалинке, он выжидательно посмотрел на Игоря, а потом, не выдержав, сдался:

— Ну, доставай уже!

Улыбнувшись, Игорь вынул из сумки коробку сигар. Колька мигом подтянул ее к себе, повертел в руках, со смаком распечатал хрустящий целлофан. А Игорь, откинувшись назад, потянулся всем телом и глубоко вдохнул пахнущий медовой сладостью воздух.

— Знаешь, Коль, вот можешь надо мной смеяться, но больше всего мне знаешь, чего в городе не хватает? Вот этого раздолья! Тут ведь даже голова по-другому работать начинает! Прямо хоть каждую неделю сюда за вдохновением приезжай!

— Так за чем дело стало? — полюбопытствовал Николай, доставая из коробки сигару. — Бери да приезжай! Я всегда говорил: в городе — какое соображенье? Может, ты там какую университету и закончил, а мозгой я тебя всегда шибче буду!

Игорь расхохотался при виде столь неприкрытого хвастовства приятеля.

Ничуть не обидевшись, Колька продолжил:

— Зря. Вот ты горбатишься в городе, суетишься. А жизнь-то вот она, тут. Вся как на ладони. И ты тоже ведь это знаешь, иначе не приезжал бы. Торчал бы в своей столице и думать про нас забыл.

— Есть такое, — кивнул Игорь. — Хлебнешь деревни и в город другим человеком возвращаешься. Опять жить можно. Сил полно, хочется сделать что-нибудь этакое, работа спорится…

Тем временем Николай не спеша срезал садовыми ножницами кончик сигары, подобрал валяющуюся под ногами щепку и зажег ее от дорогой зажигалки, пару лет назад подаренной ему тем же Игорем. Смакуя, раскурил сигару, выпустил изо рта облачко дыма и лукаво улыбнулся.

— А все-таки не понимают эти твои иностранцы настоящего табаку!

— Чего ж куришь тогда? — прищурившись, поинтересовался Игорь, заранее зная, что ответит ему приятель. Этот разговор с разными вариациями повторялся из раза в раз и давно стал чем-то вроде привычного и безобидного ритуала.

— Так все равно ж уже привез, — развел руками Николай, — не пропадать же добру!

Некоторое время на завалинке было тихо. Попыхивал сигарой Колька, Игорь уставился на пролетавшего высоко в небе коршуна. Им обоим было хорошо и уютно, да и слова сейчас были не нужны. Чем дальше, тем больше слова разделяли их, заставляли чувствовать себя чужими людьми, по странному стечению обстоятельств имеющими общее прошлое.

Молчание нарушил Колька:

— Слушай, что я хотел сказать-то…

— Ну? — лениво обернулся в его сторону Игорь.

— Ты чего по поводу Макарычевой внучки думаешь?

— Ангелины?

— Ее, а кого ж еще?

— А что? Имеешь виды?

— Да какие там виды, — отмахнулся Николай, быстро оглядевшись по сторонам, нет ли кого поблизости. — У меня Танька да мальцы. Ты-то сам как?

— Сам-то я думаю, — чуть передразнивая Кольку, ответил Игорь.

— Ну, гляди, — кивнул Николай, — шибче думай. А то у меня строго с этим.

— Это у Татьяны твоей с этим строго, — улыбнулся Игорь. — А я человек холостой, свободный. Да и отчитываться ни перед кем не обязан.

Колька отлично понял последний намек, засопел обиженно, и на завалинке на какое-то время опять воцарилось молчание. Но любопытство в итоге пересилило, и Колька вновь завел разговор на волнующую его тему:

— А сам-то что о ней думаешь?

— Нормальная девчонка. Только молодая очень, отсюда и все проблемы. Ветер в голове гуляет, все ей хочется показать, какая она крутая да умелая, чтоб все с ней считались. Смотрю на нее и сам себя лет этак семь-восемь назад вспоминаю. Тоже хорохорился, грудь колесом, нос до небес. Только сейчас понимаю, как глупо это все со стороны выглядело.