Недетские страсти в Лукоморье - Седлова Валентина - Страница 2

— Ты куда?! — крикнула ей вслед ошарашенная Потаповна.

— Пойду прогуляюсь. Вам же все равно не терпится похозяйничать в моей комнате, в грязном белье порыться. Не смею мешать.

С этими словами Васька надела сандалии и выбежала на лестницу. Возмущенные крики Потаповны достигли ее уже на первом этаже. Ничего, перетерпит. Пусть вообще спасибо скажет за то, что цела осталась. Тревожить мамину память не позволяется никому. А уж ей-то в первую очередь.

Во дворе Васька огляделась. М-да, и как назло никого из знакомых. Может, на речку пойти? Посидеть на бережке, на воду посмотреть. С одной стороны, заманчиво, места там красивые и дышится вольно, как нигде. Только вот день к вечеру клонится, и комары не дремлют. А она ветровку не захватила. Про репеллент можно и не заикаться. Незадача. И соседка Маша в столицу уехала, только завтра утром вернется, а то можно было бы у нее перекантоваться, с детенышем ее поиграть. М-да. Что такое «не везет», и как с этим бороться…

Перебрав в уме всех своих знакомых и приятелей, Василиса пришла к твердому выводу, что в гости ей сегодня пойти не удастся. Значит, остается дискотека. Хм, смешно. Получается, Потаповна ее же сама и спровоцировала туда отправиться. А, и черт с ней, с Потаповной. Даже если ее дочки заметят Василису среди танцующих и доложат мамаше, Васька найдет что ей сказать. В конце концов, столь нагло лезть в чужую жизнь — это переходит уже все рамки приличия.

Эх, знала бы заранее, лучше кроссовки надела, а не сандалии. Чем плоха на дискотеке открытая обувь без каблука — того и гляди, ноги оттопчут и не заметят даже. Если ты в кроссовках — тебе все равно. А если на каблуках, так запросто можно тем же самым каблуком «случайно» на обидчика наступить. Обычно народ в таких случаях все правильно понимает и начинает следить, куда свои конечности разбрасывает.

Васька критически оглядела себя. М-да, может, Потаповна отчасти и права. Особой женственности в ней пока что не заметно. Волосы в конский хвостик резинкой собраны, джинсики до голубизны на коленках протертые, маечка на груди дает понять, что никаких таких прелестей не скрывает. Только по походке и можно сказать, что девушка. Шаг у нее плавный и от бедра. Старая привычка, еще с гимнастики осталась.

Впрочем, отцу она и такая нравится. То и дело повторяет: «Красавица у меня выросла, вся в маму». Хотя до мамы ей точно еще далеко. Да и не похожи они между собой, а жаль. Только в глазах что-то общее есть, а так — ничего.

Васька пошарила по карманам. Черт, всего тридцатка, а вход в клуб полтинник стоит. М-да, это — упущение. Пойти, что ли, погулять около ларьков, глядишь, потерянной мелочью и наберется недостающее? Хотя можно и не мечтать. Рубля три, ну пять найти в дорожной пыли — это не проблема. Особенно, если знаешь, где и как искать. А вот целых двадцать…

Васька загрустила. Эх, не хочется ей на самом деле ни на какую дискотеку. Ей бы домой, к компьютеру. Но ближайшие пару часов туда соваться себе дороже. Наверняка Потаповна сейчас ревизию холодильника устраивает и письменный стол шмонает, зараза. А скандалов на сегодня и так уже с избытком: утром почти поцапались, в обед едва не поцапались, вечером — опять проблемы. Побыстрее бы у этой мерзавки отпуск заканчивался, а то ей заняться нечем, кроме как к соседям лезть.

Тут Ваську окликнули:

— Эй, Васеныш! Чего скучаешь? Или обидел кто?

Васька с улыбкой обернулась. Ну да, а кто же еще это мог быть, как не Саня Ларцов из соседнего подъезда?

— Привет, Саш. Где брата потерял?

— Да дома сидит, кашеварит. Меня вон за картошкой послал. Ты, кстати, есть хочешь? А то Пашка опять на дивизию наготовит, нам столько и за пару дней не осилить. Давай, выручай!

— Ой, не знаю, — с сомнением протянула Васька, глядя на богатырскую фигуру Сашки. — По-моему, вам с Пашкой надо не на одну, а на две дивизии готовить, чтобы голодными не остаться…

Сколько способны съесть братья, она догадывалась, поскольку раньше занималась с ними в одной спортивной школе. Она в секции гимнастики, а Ларцовы по боксу специализировались. Тренировки гимнастов и боксеров по времени совпадали, и знакомство было просто неизбежным. Ларцовы взяли крохотную тогда еще Ваську под свое покровительство и провожали до дома. Отныне любой, кто обижал ее, становился их кровным врагом.

Кстати, ввиду внешнего сходства братьев так и звали: «Двое из ларца, одинаковых с лица». Они не возражали. А соперники быстро уяснили, что если обидишь одного брата, второй найдет возможность за него отомстить. Поэтому среди боксеров братья Ларцовы пользовались заслуженным авторитетом и популярностью.

Потом Васька получила травму колена. Не очень страшную, как сказал врач, но двери в большой спорт закрылись навсегда. В принципе Ваську это нисколько не огорчило, поскольку она никогда всерьез не планировала стать спортсменкой. А вот тренер, оказывается, придерживался иного мнения. И если раньше Васька была его любимицей, то с возвращением ее из больницы ситуация кардинально изменилась. Ее травму тренер воспринял не иначе, как личное оскорбление. Бьешься тут, бьешься с такими, душу в них вкладываешь, рассчитываешь на них, а они раз — и вне игры…

Теперь на Ваську обращали внимания не больше, чем на фонарный столб. На разминке ставили в последний ряд, а какие-либо советы с тренерской стороны разом закончились. Васька старательно делала вид, что все в порядке, но в душе чувствовала обиду. Ведь без вины виноватая. И травму, между прочим, она из-за тренера получила. Ведь чувствовала, что устала, что на сегодня хватит. А все равно раз за разом репетировала соскок с бревна, не решаясь возразить наставнику и попроситься на отдых. Вот и доскакалась.

Когда тренер понял, что измором Ваську не возьмешь, он, не мудрствуя лукаво, просто подошел к ней после занятия и попросил больше не посещать его тренировки. Взгляд его при этом был направлен куда-то Ваське за спину, и ее так и подмывало оглянуться и посмотреть, что же так сильно привлекло внимание тренера. Облупившаяся штукатурка, что ли?

После этого Васька стала заниматься в секции шейпинга. Совершенно отказаться от спорта было выше ее сил. Да и отец, не стесняясь в выражениях, поддержал ее, сказав, что не дело из-за какого-то там ч удака на букву М ставить на себе крест. Впрочем, смена секций пошла ей только на пользу. За каких-то два года она резко прибавила что в росте, что в весе и из «пересушенного малька тараньки» превратилась в высокую стройную девушку, при взгляде на которую уже не возникала мысль о Бухенвальде.

Братья Ларцовы сильно переживали за Ваську, а когда узнали, как обошелся с ней тренер, порывались провести с ним воспитательную беседу. Ваське еле удалось отговорить их. В противном случае у братьев были бы большие проблемы с собственной спортивной карьерой, которая к тому моменту складывалась как нельзя лучше. Медалями и кубками была заставлена вся квартира, а впереди манил огнями большой спорт. И соответственно все то, что вкладывается обывателем в это понятие: приличные деньги и мировая слава.

Иногда Ваське казалось, что Ларцовы — это ее старшие братья. Они могли позволить себе отпустить достаточно грубоватые шутки в ее адрес, дергали за косички, обзывали малявкой. Но при всем при этом Васька всегда могла на них рассчитывать. Именно Сашка с Пашкой, узнав, что отпетый хулиган и гроза всей школы Богдан Бодимиров, которого все звали Бо-Бо, повадился выслеживать Ваську после уроков и говорить ей гнусности, научили ее, как постоять за себя. Когда Бо-Бо в очередной раз возник перед Васькой, она по-хорошему предупредила: лучше дай пройти, иначе… Бо-Бо расхохотался, Васька пожала плечами…

Она так и не узнала, что после того, как на глазах всей школы изваляла Бо-Бо мордой в грязи, он затаил жгучую обиду на «выпендривающуюся заразу» и уже собирался обратиться за помощью к дружкам, чтобы примерно наказать нахалку, но его опередили. Тем же вечером, распятый братьями по стене собственного дома, он услышал, что если еще хоть раз появится на Васькином горизонте, пусть пеняет на себя. Что такое девчачий хук справа, он уже осведомлен. Теперь он имеет все шансы познакомиться с тем же самым приемом в исполнении любого из братьев.