Сирена - Касс Кира - Страница 34

– Я еще сегодня на лодке заметил. Когда ты входила на борт, ты смотрела на полоску воды между причалом и лодкой, словно в жизни ничего страшнее не видела.

Я удивленно поглядела на него. Надо же, а я даже не обратила внимания.

– Кэйлен, может, ты все-таки упала за борт? Помнишь, я сразу так подумал, когда нашел тебя? Ты пахла морем. Возможно, так и было?

Я пожала плечами. Когда я волновалась, то морщила лоб, и сейчас отчаянно пыталась расслабить мышцы. Я не хотела, чтобы Акинли тревожился из-за меня. Он ласково взял мое лицо в ладони, и я подняла взгляд. Напряжение таяло на глазах.

– Прости. Я задаю слишком много вопросов. Конечно, ты ничего не помнишь, и не следует на тебя давить. Прости, если я тебя расстроил.

Его руки ласково, но надежно поддерживали мою голову так, что она стала невесомой. Хотя, если честно, глядя в его глаза, я вообще не чувствовала своего веса.

– Не переживай. Если не хочешь, мы не станем подходить к воде. И я не заставлю тебя плавать на лодке, если тебе там страшно. Никогда.

Он притянул меня к себе, совсем как утром, будто хотел защитить от всего на свете. Должно быть, я притворялась не так хорошо, как считала, если Акинли так легко разглядел мое волнение. Его руки обернулись вокруг меня несокрушимым щитом, и все тревоги растворились в темноте ночи. Я больше не различала их цветов и очертаний. Я видела только Акинли.

Музыка на крыльце снова изменилась. Играли что-то медленное, с четким ритмом. Одна из девушек вздохнула.

Я вспомнила, что собиралась сегодня уйти. На таком решении мы сошлись. Мое появление так и останется загадкой для спасителей, и вряд ли они когда-нибудь ее разгадают. Я согласилась подарить Акинли еще один день, но теперь он решил, что я остаюсь, раз пообещал никогда больше не брать меня в лодку. Значит, он считал, что у него есть причины давать подобное обещание. И он подметил все мелочи, которые облегчали мою жизнь, чтобы у меня больше не было повода уйти. Конечно, я не хотела никуда исчезать, но ничего не поделаешь. Что же мне делать?

– Хм! – Акинли повернул голову в сторону музыки. – А хочешь потанцевать?

Песня отлично подходила для медленного танца. Я считала, что справлюсь. Никто не увидит, даже если я покажу себя менее грациозной, чем хотелось бы. Я с улыбкой кивнула, снова выбрасывая из головы мысли о неизбежном. Акинли и так держал меня в объятиях, так что ему оставалось лишь опустить правую руку мне на талию и протянуть мне левую. Я вложила свою руку в его, а другую опустила ему на грудь. Мы медленно покачивались в такт музыке. Время от времени Акинли менял направление, и я следовала за ним. Наши ноги двигали одеяло по песку странным узором.

– Ты очень хорошо следуешь. Большинство девушек пытаются вести. Самый легкий танец в моей жизни, – прошептал на ухо Акинли и снова замолк.

Его дыхание ворошило волосы на моей шее. Порой он делал глубокий вдох, словно пытался незаметно вдохнуть мой запах. Наверное, я его разочаровала, ведь морем он мог надышаться в любое время. Огрубевшая от работы рука осторожно сжимала мою. Я чувствовала себя такой маленькой. Акинли поднял голову, и его нос коснулся моего лба.

– В ресторане, когда ты жестами рассказывала мне ту историю…

Я улыбнулась, щека расплылась по его подбородку. Блокнот сильно облегчал разговор и ни разу за вечер меня не подвел. Но один раз Акинли настоял, чтобы я перешла на язык жестов, – посмотреть, сколько он сумеет понять. Я рассказала ему о том, как мы нашли Миаку, но он так и не догадался, что означают мои взмахи. Порой он прерывал рассказ дурашливыми замечаниями типа «я тоже люблю желе». Я закончила роскошным жестом, который Акинли прозвал «джазовым». Хотя я не поняла, что он имеет в виду, мне все равно было смешно.

– Это был самый интересный разговор в моей жизни, – прошептал Акинли. – Ты, наверное, считаешь, что все время молчишь, но для меня ты говоришь очень многое. Глазами, осанкой. Вокруг тебя постоянно летает рой слов, Кэйлен. И хотя ты не можешь объясняться с той же простотой, как остальные, я вижу, что ты многое понимаешь. В том числе то, что глубоко спрятано. Так и должно быть.

Я отодвинулась, чтобы заглянуть в его глаза. Акинли смотрел на меня совершенно серьезно. Ветер поднял прядь моих волос и разметал по щеке. Он убрал руку с талии и бережно уложил прядь. Но вместо того, чтобы вернуть руку на место, запустил ее в мои волосы. Заглянул в глаза, и мне показалось, что его одолевает множество мыслей. Он так и продолжал смотреть на меня. Я почувствовала, как участилось его дыхание.

Все вокруг нас замедлилось. Я слышала, как волны набегают на песок и камни пляжа. Луна в небе выглядела чуть меньше, чем вчера, но все же достаточно полной. Ее света хватало, чтобы разглядеть друг друга, особенно сейчас, когда глаза привыкли к темноте. Я ощущала запах стирального порошка, моря и сладостей, что пекли в доме неподалеку. Чувствовала густой, жаркий летний воздух. Акинли поглаживал мою шею, и волосы шевелились под его пальцами.

Собственное тело казалось мне странным, словно новым. Почти как в тот момент, когда я стала сиреной, – я ждала боли, но все онемело. За долгие годы я привыкла к отсутствию ощущений, и такое состояние стало нормальным и удобным. Но сейчас мне было намного лучше, чем просто удобно. Даже лучше, чем хорошо. Меня одолевало болезненное, безымянное чувство. По коже медленно разливалось обжигающее покалывание. Веки налились тяжестью. Губы приоткрылись.

Лицо Акинли тоже изменилось. Выражение походило на вчерашнее, но стало более глубоким и голодным. Наверняка он знал, что я чувствую. Мне самой до боли хотелось узнать, что именно. Я умирала от желания спросить.

– Кэйлен, – прошептал он. – Я знаю, ты не можешь сказать «нет». Если захочешь, дашь мне потом пощечину.

Он наклонился, медленно сокращая расстояние между нами, и поцеловал меня. Покалывание накатывало волнами, но волнение отодвинулось на задний план. Я молилась про себя, чтобы не издать ни звука. Буду вечно благодарна судьбе, если смогу удержаться. Наконец-то случился мой первый поцелуй, но я слишком боялась, чтобы по-настоящему им насладиться. Я вся сжалась и переживала, что Акинли решит, будто мне не нравится. Но я же совсем не хотела ему отказывать! Меня все устраивало. Я хотела еще. Болезненное, радостное жжение и помогало, и все портило.

Его губы были теплыми и мягкими. Он был таким сильным, но обращался со мной бережно. Поцелуй вышел ненавязчивым, скорее медленным и уверенным. Миг окончился, Акинли отодвинулся и выжидающе заглянул мне в лицо, словно хотел убедиться, что не сделал ничего противозаконного. Снова заиграла новая мелодия.

Я выжила. Не издала ни звука. Акинли не пострадал, меня поцеловали, и Она ничего не подозревала. Я осознала все это в одну секунду, и сердце заколотилось. Огонь продолжал бушевать в крови. Поцелуй его не пригасил. Тяжело дыша, я прикусила губу. Акинли заметил мой восторг и поцеловал меня снова.

Еще в самом начале он запустил руку мне в волосы, а сейчас и я зарылась всеми пальцами в его. На затылке волоски были совсем мягкими. Мне вспомнился заяц, к которому мне однажды удалось подобраться и погладить. Чтобы дотянуться до губ Акинли, мне пришлось встать на цыпочки. Он снова обнял меня за талию и прижал к себе. Целоваться стало легче, и мы не отрывались друг от друга.

Один поцелуй вел к другому. Незаметным усилием Акинли раздвинул мои губы, и я ощутила во рту его дыхание. Он тихо застонал. Звук подействовал на меня как небольшое землетрясение. Повинуясь пробегающей по телу дрожи, я теснее прижалась к нему. Наши языки нашли дорогу друг к другу. Я растеряла все доводы, которые могли бы остановить меня.

Наоборот, мне хотелось позабыть обо всех манерах. От желания колени подкосились, и на миг я чуть не упала. Но Акинли подхватил меня и снова прижал к себе. За ту секунду, что мы разделились, я от удивления открыла глаза. Я встретилась взглядом с Акинли и почувствовала головокружение.

Секундная пауза его не замедлила. Не успела я перевести ненужное, в сущности, дыхание, как он принялся целовать меня заново. Ноги отказали, и мы опустились на одеяло. Акинли бережно уложил меня, сам остался сверху и продолжил поцелуй. Затем его губы оставили мои и заскользили по шее. Я слышала свое прерывистое дыхание, но ничего не могла поделать. «Ни звука! – приказала я себе. – Только ни звука!» Губы Акинли нежно двигались вдоль моей челюсти, и он поцеловал меня за ухом. Я сама удивилась, когда вцепилась ему в спину. Кажется, ему понравилось. Он подвинулся, рука соскользнула с одеяла на влажный песок, и вскоре этот песок оказался на моем платье. «Прости, Джулия». Акинли издавал восхитительные тихие стоны, и я так желала к нему присоединиться. Я надеялась, что молчание не скрывает, как сильно я его хочу.