Училка недобитая (СИ) - Анафест Ольга "Anafest" - Страница 15

обещание? Ты, конечно, достаточно взрослый и умный парень, я горжусь тобой, но пора становиться

мужчиной. В понедельник сдашь анализы на экспертизу, — Савкин-старший пропустил Антона с

мальчиком вперёд и вышел следом.

— Глеб? — Аня толкнула его в плечо. — Что, бля, происходит?

— Мне доклад сделать надо. Роман Владимирович просил, — студент продолжал смотреть

стеклянными глазами в пустоту.

— Твою мать! — Валеева залепила ему пощёчину. — Очнись уже, придурок!

— Нюта, мне выпить надо, — шатен потёр ушибленную щёку. — Очень надо.

— Всё! Успокоились. Поехали куда-нибудь. А ты, извращенец, нам всё расскажешь! Или, клянусь, я

тебе снова фэйс подправлю! — Макс кивнул парочке на выход. — Хрень какая-то.

***

О чём думал Антон, сидя на заднем сиденье машины Михаила Андреевича с прижавшимся к нему

ребёнком, шепчущим только одно слово «баба», как молитву? О том, что он не должен был оказаться

здесь, о том, что мог бы сейчас развлекаться где-то с друзьями. За неполные сутки он влез в чужую

жизнь, не относящуюся к нему никаким боком. Только обещание, данное маленькому мальчику, сейчас не давало ему попросить остановить машину и выйти.

— Михаил, расскажите мне всё. Раз уж я сейчас здесь, я имею право знать.

— Конечно. Я понимаю тебя. Извини, что тебя втянули, и спасибо за помощь.

— Я хочу услышать вразумительный ответ.

— Да...

Михаил долго ругался с женщиной из приёмного покоя, объясняющей ему о часах посещения.

Потом он уговаривал, упрашивал, угрожал, а в итоге просто сунул ей тысячную купюру в карман

халата и получил снисходительную улыбку и тихое: «Только быстро». Много ли надо человеку? К

чему были эти разговоры о порядках и правилах? Можно было сразу сказать, что и сколько стоит, и

не тратить время и нервы.

В палате оказалось несколько человек, но по радостному воплю Артёма, Савкин-старший и

Тимошин быстро определили, что та самая «баба», это иссушенная старушка, лежащая на койке

возле окна. Она открыла глаза и долго не могла сфокусировать взгляд. Мальчик рвался к ней, и

Антон поставил его на пол.

— Баба!

— Тёмушка? — женщина недоверчиво посмотрела на него, но тут же на её лице появилась улыбка.

— Внучек, родненький!

Малыш пытался влезть к ней на кровать, тёрся головой о сухую ладонь, поглаживающую его по

щеке.

— Кто вы? — прабабушка ребёнка перевела взгляд на посетителей.

— Я, возможно, дед этого мальчугана. А это, — Михаил кивнул в сторону Тимошина, — друг его

отца.

— А сам же отец где? — женщина закашлялась.

— Он не мог приехать.

— Как вы здесь оказались?

— Ваша внучка сегодня пришла…

— Не продолжай, милок, — старушка прервала Савкина. — Что теперь делать думаешь? А сын твой

чего об этом говорит?

— Мы хотим получить подтверждение и забрать мальчика, — мужчина присел на тумбочку возле

кровати, а Антон остался стоять у двери, чувствуя на себе любопытные взгляды больных

пенсионерок, находящихся в палате.

— Подтверждение? Справедливо, понимаю. Только вот, что будешь делать, если не кровным

придётся? Забудешь, будто не было ничего? — выцветшие глаза сощурились.

— Вряд ли смогу забыть, — Михаил покачал головой. — Но вы должны понимать, что я не отвечаю

за чужого ребёнка. Могу помочь чем-то, но не больше.

— А он всем чужой. Даже матери родной. И тебе чужим останется, даже если подтверждение своё

получишь, — женщина потрепала пальцами торчащие в стороны волосы Артёма.

— Нет. Если мой сын является его отцом, мальчик получит нашу фамилию и всё, что мы сможем

дать ему, — Савкин говорил твёрдо.

— А ему не надо ничего. Его любить надо.

— И это тоже, поверьте. Я мечтал о внуках.

— Чего ж сынка не попросил?

— Просил, но... не имеет это значения. Мне забрать Артёма надо, а он в истерике бьётся, никого, кроме вас, видеть не хочет. Только паренька вот этого ещё, — мужчина кивнул на молчавшего

школьника.

— И что ты с ним делать будешь? — старушка поджала губы.

— Результаты анализов будут лишь через неделю, не раньше. За это время ваша внучка, простите, забьёт его или выкинет на улицу. Не беспокойтесь, я не причиню ему вреда. Я слово даю. Я каждый

день его к вам приводить буду.

— Стара я, осталось мне немного, — прошептала бабулька. — Уйти с миром хочу, зная, что он без

куска хлеба не останется.

— А вот это, — Тимошин сделал несколько шагов к постели и присел на корточки возле головы

женщины, задев плечом колено Михаила и прижав к себе Артёма, стоящего рядом, — это я вам

обещаю. Если он не окажется внуком этого человека, я слово даю, что он не пропадёт.

— Не разбрасывайся словами, мальчик. Никогда не разбрасывайся.

— А я не разбрасываюсь. Я не говорю, что возьму его себе, я сам только школу заканчиваю. Но я

могу дать слово, что он не пропадёт.

— Добрый ты, но молодой ещё, глупый, — старуха тепло улыбнулась. — Тёмочка! — она погладила

мальчика по волосам. — Баба устала и спать хочет, ты ко мне завтра придёшь с этими дядями.

Слушайся их, родной, они хорошие.

Ребёнок моргнул несколько раз.

— Баба.

— Иди, мой хороший, бабушка устала.

Поцеловав правнука в лоб, она с трудом помахала ему, когда Антон выносил его на руках из палаты, и повернулась к Михаилу:

— Родители Светкины загнулись давно, пили они беспробудно. Я помру, квартира ей достанется, она от Артёмки тут же избавится.

— Не беспокойтесь. Я слово дал.

— Если он твой внук. А если нет?

— Вы ведь слышали, что парнишка сказал? — Савкин улыбнулся. — Он слово своё держит, да и я

не смогу просто так забыть, поверьте. Я поговорю с вашим лечащим врачом, быть может, нужны

какие-то дополнительные средства.

— Нет. Я тебе сказала, что мне нужно.

— До свидания.

— Ступай.

— И сколько вы собираетесь заплатить его матери? — уже в машине спросил Антон.

— Ни копейки.

— Как? Вы же сами сказали, что она требовала денег!

— Послушай, он человек, живой человек, возможно, мой внук… Я покупать его должен? А она

никуда не денется. Подпишет все бумажки, какие я скажу. Если начнёт ломаться, я просто заявлю на

неё за жестокое обращение. Как думаешь, кому поверят, человеку со связями, являющимся

родственником ребёнка, или наркоманке, которая не в состоянии ничего дать ему? Таких лишают

родительских прав. Я всё равно заберу его.

— Он не вещь, — Тимошин крепче обнял Артёма. — Вы говорите о нём, как о своей собственности.

Чем вы лучше его матери?

— Ты не прав, — Михаил покачал головой. — Я не дам этой твари издеваться над моим внуком. А

если он не сын Глеба, я всё равно не оставлю его. Поверь, лучше приют, чем такая мамаша.

— Вы не хотите узнать, что думает обо всём этом ваш сын? Может, ему вообще не надо ничего. Вы

видели его лицо?

— Антон, когда-то Глеб дал мне слово. Он не нарушит его.

— Это ребёнок! Его любить надо, а не держать при себе из-за данного слова! — школьник злился.

— Успокойся. Он будет любим. Мной точно.

— Если он ваш внук.

— И если нет. Не торопи меня. Пойми, не всё так просто, слишком неожиданно, нужно многое

обмозговать. Ты юн и горяч, максимализм так и прёт, — Савкин-старший припарковался возле

Торгового Комплекса.

— Чёрт, куда я попал? — простонал Тимошин, откинув голову назад.

— Я бы хотел узнать, как ты вообще оказался в квартире у Глеба. Но сначала купим Артёму одежду

какую-нибудь. То тряпьё, что на нём надето, нужно выбросить. Чёрт знает, сколько мамаша не

стирала это.

— Я расскажу. И покормить его надо. Сомневаюсь, что та девушка следила за его питанием, —

Антон вышел из машины, держа на руках мальчика.

***

— Вот так вот, — Глеб махнул стопку водки и посмотрел на Аню, глаза которой расширялись всё