Смирнов заглянул в небольшую щель, позволяющую увидеть лишь зеркало над раковиной, и замер: в отражении было три фигуры, одна из которых стояла спиной к зеркалу, но не узнать лысый череп

было невозможно, другая, нагнувшись, с интересом заглядывала ему ниже пояса, а чёрная шевелюра

третьей слегка выглядывала сбоку, но слишком красноречиво выглядывала возле того самого места, куда так внимательно пялился Кондратенко.

— Дай, я попробую! — Костя опустился на колени, а Татьяна сдвинулась в сторону, позволяя

рассмотреть своё лицо с закушенной пухлой нижней губой.

— А ты сможешь? — она недоверчиво изогнула изящную тонкую бровь.

— Не учи отца сексом заниматься! Толик, не бойся, я аккуратно! — голова Кондратенко скрылась

из виду.

— Осторожнее, повредишь ему что-нибудь! — Антонова потянула руку вперёд. — Вот так, спокойнее. Да не дёргай ты!

— Не мешай, — Константин проворчал под нос, а Финогенов снова замычал.

У Романа задёргался глаз, а на лбу выступил пот. Вот такого он точно не ожидал: великий

соблазнитель Костя оказался геем, обслуживающим охранника на пару с секретаршей генерального.

Дешёвое дрянное кино, невольным зрителем которого он оказался.

Не выдержав, он развернулся и на деревянных ногах пошёл к Сизову, а в туалете продолжался

разговор и возня.

— Кондратенко, у тебя руки растут оттуда, откуда у всех ноги, — Татьяна оттолкнула бывшего

любовника и перехватила длинными пальцами иголку. — Толик, почти готово. Сейчас только узелок

сделаем, — она ловко сделала петлю и затянула нитку. — Вот и всё, — щёлкнув маникюрными

ножницами, она поднялась, поправляя юбку-карандаш.

— Спасибо, Тань, — Финогенов выплюнул закушенную нитку, которую Антонова по бабкиным

приметам засунула ему в рот, запретив разговаривать.

— А мне спасибо? — Костя встал, отряхиваясь, и подошёл к раковине. — Первый раз подобным

занимаюсь.

— Пуговицы никогда не пришивал? — брюнетка убирала в сумку швейные принадлежности.

— Не мужское это дело. Толик тоже сам не смог.

— Не снимать же штаны, — Щербатый пожал плечами и стал заправлять светлую рубашку в брюки.

Именно в этот момент распахнулась дверь, ударив по стене, и на пороге появился разъярённый

Дмитрий с раздувающимися от гнева ноздрями и мечущим молнии взглядом серых глаз.

Немая сцена продлилась несколько секунд, после которых Татьяна охнула и поспешно застегнула

сумку.

— Извините, вам, наверное, в туалет надо, я сейчас, — она рванулась к выходу, но Сизов и не думал

освобождать проход, продолжая злобно таращиться на замершего с расстёгнутой ширинкой, но

невозмутимым видом Финогенова и двоюродного брата, моющего руки.

— Дим, ты ещё копытом поскреби, — Константин повернул ручку крана и оторвал кусок бумажного

полотенца.

— А?

— Говорю, копытом поскреби, пар-то из ушей уже идёт. На мочевик надавило так сильно, что ли?

Так ты не волнуйся, мы уже закончили.

— Чем вы тут занимались?

— Эм, — Кондратенко почесал тёмно-русый затылок, как делал всегда, когда задумывался, — а сам

как думаешь? Чем могут заниматься в туалете два мужика с девушкой?

В воцарившейся тишине послышался визг застёгивающейся молнии на брюках Щербатого.

Антонова цокнула языком, с укоризной глядя на бывшего любовника, и бочком протиснулась мимо

уже сделавшего шаг внутрь помещения генерального, чтобы тут же столкнуться с презрительным

взглядом прищуренных тёмно-зелёных глаз. Дверь с грохотом захлопнулась, оставляя её наедине с

одним из самых мерзких людей, которых ей когда-либо доводилось встречать.

— Принесите три чашки кофе в кабинет Дмитрия Александровича, — Роман брезгливо поморщился

и уже совсем тихо добавил, не думая, что застучавшая каблуками по коридору Татьяна услышит: —

Рот бы с мылом прополоскала, дешёвка.

Антонова резко остановилась и круто развернулась на каблуках, возвращаясь. Задрав голову, она с

вызовом посмотрела на финансового директора и процедила сквозь зубы:

— Как вы меня назвали?

— Татьяна Михайловна, давайте не будем строить из себя оскорблённую невинность? Я готов

извиниться перед женщиной, которую незаслуженно обвиню в чём-то, но не перед той, кому

плевать, перед кем и где раздвигать ноги.

Пощёчина была больше обидной, чем болезненной, потому что складывалось ощущение, будто

брюнетка пренебрежительно пожалела Смирнова, мазнув ладонью по его щеке. Хотя он успел за эти

секунды порадоваться, что секретарь его друга не имеет длинных когтей, предпочитая аккуратные

короткие ногти квадратной формы.

— Кофе будет в кабинете, — развернувшись, женщина быстро пошла прочь, а Роман смотрел ей

вслед, усмехаясь и думая о том, что если и в постели она такая взрывная, то тогда понятно, почему

одного мужика ей мало.

А в туалете бушевали свои страсти.

Дмитрий, схватив брата за грудки, прижал его к стене:

— Я же просил быть сдержаннее!

— Дим, успокойся!

— Не умеешь член в трусах держать?

— Отпусти его, — Толик подошёл сзади и отстранил Сизова от растрёпанного Кости.

— Ты вообще молчи! Будет тут всякая мразь тявкать! — генеральный взбрыкнул и локтем съездил

Щербатому по рёбрам.

— Дим, ты рехнулся? Я пошутил! — Кондратенко подлетел к Финогенову: — Толя, всё в порядке?

— Расслабься, малой. Давно меня не щекотали.

— Щекотно тебе? — Дмитрий, развернувшись, замахнулся, но его руку мгновенно перехватили, сжав запястье.

— Не знаю, чего ты так взбесился, но можешь не беспокоиться о репутации своей компании, —

Щербатый говорил без единой эмоции на лице. — Малой любит идиотские шутки. Если так

интересно, то Татьяна мне пуговицу пришивала, а этому портному-самоучке захотелось

поучаствовать в процессе.

— Через час чтобы был в моём кабинете, понял? — вырвав руку из захвата, Сизов шагнул к двери.

Обернувшись через плечо, он кинул брату: — Не попадайся мне на глаза до конца рабочего дня, — и

поспешно вышел, хлопнув дверью.

— Припадочный, — поправляя рубашку, Костя бубнил под нос, обиженно сопя.

— Научись держать язык за зубами. Я не хочу, чтобы о Таньке трепались.

— Прости, — Кондратенко виновато отвёл взгляд.

— Не передо мной извиняться надо.

— Я понял.

***

— Пуговицу? — Роман чуть не выронил чашку, не донеся её до рта.

— Да, — Дмитрий нервно стучал пальцами по столу. — Не могли другое место найти?

— Ну, если подумать, не самый худший вариант.

— Между прочим, это ты с бешеными глазами оповестил меня о том, что мой братец стал педиком и

отсасывает Финогенову!

— Если бы ты видел то, что видел я, тоже подумал бы нечто подобное.

— Чёрт, как же стыдно перед Татьяной, — Сизов поморщился.

— Если она не подсыпала цианида в кофе, значит, не обижается.

— Ромыч, как можно быть таким сухарём?

— Это я сухарь? — Смирнов поставил чашку на блюдце. — Я должен расшаркиваться перед каждой

шалавой?

— Да с чего ты взял, что она такая?!

— Они все одинаковые, — поднявшись, финансовый директор вышел из кабинета.

Дмитрий откинулся на спинку кресла и вздохнул. Сколько ещё это будет продолжаться? Да, бывшая

жена его друга оказалась той ещё дрянью, закрутив роман с каким-то денежным мешком, а потом

метнувшись к другому, но нельзя же всех женщин воспринимать, как продажных дешевок, жаждущих нажиться, раздвигая ноги. Уже после развода, переехав в столицу, Смирнов поднялся по