— Хватит орать! — ощетинился Крюков. — Во-первых, я помогал Ирине подготовиться к экзамену, а во-вторых, никого не касается, что мы с моей девушкой делаем!

— Да откуда же он взялся! — Финогенов, казалось, вот-вот начнёт взывать к Всевышнему.

— Из утробы матери, — хмыкнул Сизов.

— Успокойтесь все! — Киса упёрла руки в бока. — Я не ребёнок и сама могу разобраться со своей

личной жизнью!

— Личной? — Костенко метал глазами молнии. — Ты у меня, сопля зелёная, поговори ещё!

— Так, — Дмитрий поднялся, отряхивая джинсы, — нам всем надо успокоиться. Как человек, сохраняющий нейтралитет в данной ситуации, беру на себя роль миротворца.

— Заткнись ты, демагог, — устало вздохнул Щербатый. — Крюков, доставай что-нибудь крепче

чая. Беседовать будем. Долго. Очень долго.

Глава 23

— Ириш, объясни мне, — начал разговор Щербатый после стопки водки, — зачем ты соврала?

— Я не врала, — девушка пожала плечами. — Я у Жени, как и говорила, готовлюсь к экзамену.

— Только Жени я тут не наблюдаю! — рявкнул Лёня, прожигая взглядом Павла.

— Какая вам разница? Мне не пятнадцать лет! Хватит следить за мной! — Киса вскочила со стула, но сидящий рядом Дмитрий потянул её за руку, усаживая обратно.

— А ты, — Толик покосился на Крюкова, — ничего сказать не хочешь?

— Толь, а почему я должен объяснять кому-то, как провожу свободное время со своей девушкой?

— Потому что она моя сестра!

— И? — блондин фыркнул. — Все мы чьи-то братья, сёстры, сыновья и дочери.

— Умный, да? — Костенко прищурился. — Я б тебя…

— Лёня! — Ира ударила ладонью по столу. — Прекрати! И после всего, что вы тут устроили, ещё

спрашиваете, почему я скрыла от вас наши отношения? Да ко мне на дискотеках школьных подойти

боялись из-за вас!

— И правильно делали, — кивнул Финогенов. — Мала ещё.

— Мне двадцать один, а я целовалась только раз! Позорище!

— С кем? — Леонид сжал кулаки. — Кто такой смелый?

— Я, — в образовавшейся тишине чётко произнёс Павел, прикрывая глаза.

— Почему? — простонал Щербатый. — За что мне это?

— Дыши, Толь, дыши, — еле сдержался от смеха Сизов.

Лёня молча открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова. Ира была для него маленькой

девочкой, чистым цветком, который когда-нибудь должен был заслужить особенный человек. Они с

Толиком берегли её, ограждая от лишних посягательств. Конечно, оба понимали, что не смогут

всегда следить за ней, но полностью полагались на её благоразумие, которого у девушки было не

отнять. Костенко о своей родной племяннице так не пёкся, как о сестре любовника, потому что Женя

слишком отличалась от Кисы, да и никогда бы не позволила загнать себя под опеку.

— Прекращайте этот цирк, — устало вздохнул Крюков. — Можно подумать, я изнасиловал

пятилетнюю девочку, а потом зажарил и съел. Я могу понять ваше беспокойство, но не граничащую

с безумством паранойю. Ирина давно не ребёнок и имеет право принимать решения самостоятельно.

Ваше одобрение требуется лишь для её душевного спокойствия, не более того. Мы сами разберёмся

с нашими отношениями.

— Молодца, — кивнул Дмитрий.

— Толя, я, возможно, не самый лучший выбор…

— Мягко говоря, — перебил блондина Финогенов.

— И всё же! Я сам до сих пор не могу поверить, что Ира выбрала меня, но это так! И не тебе решать

за неё.

— А кому? — встрял Лёня.

— Только ей.

— Ты любишь её? — спросил Щербатый.

— Не торопи события, Толь, — Павел смотрел прямо, не отводя взгляда.

— Уважаю, — неожиданно для всех хмыкнул мужчина, почесав лысый затылок. — Ты никогда не

умел врать и сейчас сказал правду, не побоявшись, что она обернётся против тебя.

А Костенко смотрел только на Кису после ответа её парня, пытаясь найти хоть толику грусти в

глазах, но ничего такого не было, и это пугало.

Бывает любовь, которая не знает гордости, ничего не требует и оставляет после себя разрушающую

пустоту. Ирина влюблялась именно так, самоотверженно, глубоко, без оглядки. Леонид чувствовал

это, ощущал всем нутром и с горечью понимал, что ничего не исправишь — время нельзя повернуть

вспять.

С одной стороны, нужно было радоваться за девушку, с другой — бояться того, что ей разобьют

сердце.

Теперь Лёня даже обрадовался бы, узнав, что Ира нашла себе увлечение, как это часто делала Женя, но всё было гораздо хуже: любовь, которой он сам брезговал, стремительной волной накрывала его

маленькую девочку.

Это не одержимость, не инфернальное чувство, но что-то не менее страшное своей самоотдачей.

Нельзя любить так! Нельзя отдаваться без остатка, теряя себя!

— Киса, что же ты творишь? — прошептал Костенко, качая головой.

Она с удивлением посмотрела на него, несмело улыбнулась и, отвернувшись, с обожанием

уставилась на Павла.

— Дим, ясно, почему здесь Толя и Леонид, но ты каким образом затесался в эту компашку? —

Крюков скосил глаза на Сизова.

— Думаю, нам пора, — засуетился мужчина. — Мы ведь всё решили, да?

— А я, кажется, догадываюсь, — нараспев произнесла Ирина. — Неожиданно.

— Помолчи, — буркнул её брат. — Я не буду препятствовать вашим отношениям. Паш, ты мне

нравишься, просто… А, чёрт с ним, — махнув рукой, Толик поднялся. — Глупостей не наделайте.

— Мы оставим Кису? — как-то обречённо спросил Лёня.

— Да.

Павел, выпроводив гостей, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Одному Богу, в которого он

периодически верил, было известно, скольких сил стоили ему выдержка и спокойствие. На самом

деле, один взгляд Щербатого вызывал желание испариться, да и Костенко умел быть устрашающим.

— Ты как? — Ира вышла в коридор, нервно теребя рукава кофты.

Разве он мог не оправдать надежд этой девушки, доверившейся ему?

Красивая, безусловно, но под яркой обёрткой была ещё и изумительно вкусная начинка.

На её фоне Крюков отсвечивал бледной молью. Блондин представлял, как нелепо они смотрятся со

стороны: красивая, высокая, фигуристая, утончённая Киса, и он — тощий, неказистый, низкий, слишком простой для неё.

Почему среди множества достойных её мужчин она выбрала его? Этот вопрос Павел задавал себе

тысячу раз, но не находил ответа.

А когда он понял по их единственному неловкому поцелую, что у Ирины никогда никого не было, то осознал, насколько ценный подарок ему достался.

Дарами судьбы не разбрасываются.

— Всё хорошо, Кис, — айтишник улыбнулся и подошёл к девушке, обнимая за талию и глядя в её