Запретный плод - Колесникова Наташа - Страница 21

Смешно было видеть, как глаза охранника все еще смотрят жестко (ладно бы «мерседес» сигналил, а то какая-то «девятка»!), а губы скривила вежливая улыбка.

— Ну да, начальник, еще раз извини, я не нарочно.

Из здания выскочила Сушина, подбежала к машине.

— Игорь, ты что тут устраиваешь?! — раздраженно крикнула она. — Я решаю сложные вопросы, а ты?!

— Ща поправим, — сказал охранник, полез в салон, и скоро машина замолчала.

— Случайно задел… Ты бы лучше следила за состоянием своей машины, Тань.

— Мадам, все нормально, — сказал охранник. — Игорь… простите, не знаю вашего отчества…

— Да не надо отчества, просто Игорь.

— Да? А я Антон. Понимаете, мы с женой ваши поклонники, на вашем творческом вечере были, ни одного фильма с вашим участием не пропускаем. И в театре…

— Как интересно, — сказал Муравьев. — Завтра у вас тут будут проходить съемки очередной серии нового боевика, и моего героя зовут именно Антон.

— Кла-а-сс! — расплылся в улыбке охранник.

Сушина усмехнулась:

— Ох мне эти звезды, не могут ездить в наших машинах. Игорь, пожалуйста, ничего тут без меня не нажимай, это не твоя иномарка, понял?

Подыграла ему, ненавязчиво объяснила охраннику, почему звезда сидит в «девятке». Муравьев с благодарностью улыбнулся ей. Сушина снова ушла в здание префектуры договариваться о завтрашних съемках, а охранник, конечно же, попросил автограф. И конечно же, получил его. На листке из записной книжки Муравьев пожелал Антону и его жене Ире всего доброго от киношного Антона и расписался разборчиво, чтобы жена Ира не сомневалась — муж познакомился с ее любимым актером.

Через полчаса Сушина вышла из здания вполне довольная своими переговорами с местным начальством.

— Знаешь, этот инцидент пошел на пользу. Когда они узнали, что это Игорь Муравьев оплошал, стали более сговорчивыми.

Понятное дело, не каждый день сам Игорь Муравьев включает сигнал под окнами их кабинетов и не может его отключить. Об этом же целый год можно рассказывать родственникам и знакомым.

Муравьев пожал плечами: мол, тебе видней, я с чиновниками не привык общаться. Сушина взяла мобильник, приказала доставить списанные машины в нужные места, какие именно — покажет, когда привезут.

— Будешь смотреть на расстановку или хочешь, чтобы я отвезла тебя в павильон? — спросила она.

— Посмотрим… Слушай, Тань, а этот Стернин — крутой банкир или как?

Она поняла, почему он спрашивает об этом, но и виду не подала.

— А где ты видел не крутых современных банкиров, Игорек? Таких кончили в девяносто четвертом — девяносто шестом, несговорчивых, но понятливых отправили в Испанию и Ниццу: мол, хапнул — и вали отсюда, будешь жить. Последние сами отошли от дел после дефолта. Теперешние банкиры — те, кто выжил и сохранил свой банк. Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — с кислой усмешкой сказал Муравьев. — Выживают сильнейшие… злобнейшие и самые жестокие…

Такой папаша девчонки-девственницы разве поймет чувства легкомысленного артиста, дважды женатого и дважды разведенного, да к тому же и с репутацией бабника?

— Да перестань грустить, Игорек, мы что-нибудь придумаем, — сказала Сушина.

— Кто это — мы?

— Ну, все твои друзья. Постараемся сделать так, чтобы ты был счастлив с Мариной.

А это было похоже на издевку. Его личные, интимные проблемы будут решать друзья под руководством Тани? Такое и в страшном сне присниться не могло. Но говорить ей об этом он не стал. Зачем? Самому нужно думать…

Глава 12

Марина была счастлива — съемочный день закончился очень удачно. Она играла роль жены, которая ждет мужа, волнуется за него, понимая, что дела в его фирме идут не совсем удачно.

Собственно, играть не пришлось, она просто думала о том, что Игоря нет, ждала его, тревожилась за него, ведь уехал с этой фурией Сушиной, а все знают, что она его любовница, волновалась по-настоящему. И почти не играла, а давала волю своим опасениям в интерьере богатой квартиры, оборудованной в павильоне. Селиванов был очень доволен ее игрой — три эпизода, которые перемежались в фильме завтрашними съемками на натуре, были сняты почти без дублей.

В шесть вечера закончились съемки, в половине седьмого приехали Муравьев с Сушиной. Марина метнулась ему навстречу, обняла, прошептала на ухо:

— У меня все нормально, а у тебя как?

— Тоже нормально.

Сушина усмехнулась, подошла к режиссеру, протянула план установки фальшивых машин.

— Вадим, все вопросы утрясены. Инспектора будут нам помогать во всех проблемах. Техника на месте. Пиротехники завтра проделают нужные работы, их соображения тут изложены. Поправки мастера принимаются с уважением. Ты посмотри, прикинь, чего хочешь и как это должно быть, а мы все сделаем.

— Спасибо, Таня. Прикину. Знаешь, я сегодня получил истинное удовольствие от работы. Угадай почему?

— Поскольку сериал ты считаешь дерьмовым… Не знаю.

— Таня, она играла бесподобно. Если бы это был фильм советской эпохи, а ты помнишь, я тогда был жестоким режиссером, все равно больше двух дублей не стал бы снимать. Незачем!

— Значит, я угадала с главной героиней?

— Более чем! Я не сомневаюсь, что у нас появилась новая звезда. Ей, конечно, еще расти и расти, но в том, что она талантлива, сомнений нет.

— Разумеется, Вадим, — с иронией сказала Сушина. — Как только напоешь это Стернину, он даст бабки для твоего фильма, как обычно, гениального и скучного.

— Насчет скучного — извини. «Фригийский сатир» будет шедевром мирового масштаба, ты ведь читала сценарий и сказала, что таких денег на спецэффекты никто не даст. Но если дадут — на главную женскую роль я возьму Марину.

— Таких денег и ее папаша не даст, — уверенно сказала Сушина. — Мы не Голливуд.

Селиванов пожал плечами, долго молчал, глядя на декорации квартиры главных героев сериала.

— Знаешь, Таня, — негромко сказал он, не поворачивая головы, — я ведь не прошу денег для себя, я как эти… которые на бирже играют. Возьму деньги для того, чтобы вернуть как минимум вдвое больше. И чем солиднее будет бюджет, тем солиднее, а главное, вероятнее прибыль того, кто даст деньги. Когда наши бизнесмены поймут это, мы догоним Голливуд.

— Был у нас кремлевский мечтатель, теперь и мосфильмовский появился.

— Черт возьми, Таня! — взорвался Селиванов, рубанул воздух ладонью, сжал ее в кулак. — Бюджет «Титаника» больше двухсот миллионов, а мы за сто сможем сделать такое, что мир ахнет! Слава Богу, талантов у нас еще хватает — и актерских, и авторских, и инженерных. А сколько миллиардеров в стране? Что им сто миллионов? Но когда один даст и получит взамен миллиард, другие сами понесут! Голливуд настоящий именно с этого и начался!

Сушина достала сигарету, закурила, нервно затянулась.

— Дай-то Бог, Вадим. Ты посмотри на план, может, что передвинуть, изменить экспозицию. Одно дело теория и твое видение сцены в целом, и другое — уже реальным расклад. Мечты хорошо, но и о реальном деле нужно думать.

Но Селиванов уже понял, что снимать сериал можно, не особо утруждая себя, главное, снять талантливую девчонку так, чтобы папаша одобрил и дал деньги на «Фригийского сатира». Неожиданно это получается легко и просто. А значит!.. Ну а всякие там погони он может снимать, как говорится, одной левой.

Между тем Муравьев и Марина покинули павильон, направляясь к стоянке машин.

— Игорь, мне сегодня звонил папа, попросил, чтобы я приехала домой, как только освобожусь… Ты не возражаешь?

Как он мог противиться желанию всесильного папы?

— Хорошо, Маринка.

— Не знаю, что у них там стряслось… Я тебе позвоню.

— Да ладно, понятное дело, они волнуются, не нужно расстраивать родителей, злить их.

— Знаешь, мне больше всего хочется поехать к тебе и что-нибудь опять приготовить вместе… Ну, под твоим руководством. Так понравилось, просто жуть!

— Марин… какие наши годы? — сказал Муравьев. — Все впереди, еще встретимся, что-нибудь приготовим…