Великие некроманты и обыкновенные чародеи - Автор неизвестен - Страница 36

— Не сердись, супруга, ты ведь знаешь, что работы у меня больше, чем я один могу осилить, вот я и нанял этого юношу в помощники.

Жена, услышав это, рассердилась больше прежнего и принялась ворчать да браниться, будто сам дьявол в нее вселился:

— Что ты за барин такой выискался, что тебе слуга нужен? Сам со всем справишься, и ни к чему нам еще лишнюю обузу на себя взваливать, работника в дом принимать. Совсем ты, как я погляжу, обленился, работать не хочешь.

Муж, услышав ее недовольство, сказал так:

— Супруга моя, прошу тебя, успокойся, это честный юноша, и он пообещал служить хорошо.

Но женщина все никак не могла успокоиться и продолжала браниться. Тогда Раш, видя ее нетерпение, сам взялся ее уговаривать:

— Не сердись, госпожа, понапрасну: твой супруг нанял меня на время, для пробы. Но я надеюсь так угодить вам обоим, чтобы, когда моя временная служба закончится, вы захотели оставить меня у себя. Если же нет, что ж, я уйду не жалуясь.

Жена крестьянина, услышав разумные речи нового работника, утихла и ни слова больше не сказала, чему муж ее сильно обрадовался. Собрала она на стол, и сели все трое ужинать. За едой Раш спросил крестьянина:

— Что мне завтра делать?

— Вставай пораньше и отправляйся в поле, закончи то, что я сегодня не доделал, — ответил крестьянин (а работы там было еще на целый день).

Поели они и улеглись спать. На следующее утро поднялся Раш спозаранку, вышел в поле и начал работать. И так он споро трудился, что, когда пришел хозяин с завтраком, все уже было сделано, чему крестьянин сильно удивился. Позавтракали они вместе и пошли домой другие дела делать. Когда жена крестьянина увидела, как быстро новый работник со своим заданием справился, она решила, что держать его выгодно, и не стала браниться.

Вечером, когда Раш снова спросил, что ему завтра делать, хозяин назначил ему задание вдвое больше прежнего. Работник не стал спорить, а, встав спозаранку, пошел в поле и принялся за дело. Пока крестьянин проснулся и, прихватив завтрак, тоже вышел в поле помочь работнику, тот уже все сделал, так что хозяин опять сильно удивился. (А между тем, как только крестьянин вышел из дому, явился к его жене священник, и она начала готовить им обоим угощение. Пока горшки стояли на плите, начали священник с крестьянской женой миловаться, и, случись кому-нибудь заглянуть в это время в дом, увидел бы он немало интересного.)

Тем временем сели хозяин с работником завтракать. Раш заметил, что башмаки у крестьянина жесткие, плохо смазанные, и говорит:

— Отчего твои башмаки так плохо смазаны? Удивляюсь, как ты в них вообще можешь ходить, они ведь жесткие. Разве у тебя нет других, получше?

— Есть, — ответил крестьянин, — дома лежат, под сундуком в моей комнате.

— Тогда, — говорит ему Раш, — я пойду домой и как следует их почищу, чтобы ты мог их надеть завтра.

С этими словами, весело напевая, отправился он к дому крестьянина. И чем ближе он подходил, тем громче пел. Хозяйка, услышав шум, выглянула в окно, увидела слугу и говорит священнику:

— Увы, что же нам делать? Слуга идет домой, а за ним и муж скоро пожалует. — Засунула она еду обратно в печь и стала со стола убирать.

— Куда мне спрятаться? — спрашивает ее священник.

— Иди в ту комнату и полезай под большой сундук, где старые башмаки стоят, а я тебя чем-нибудь прикрою.

Так они и сделали.

Раш вошел в дом, а хозяйка его спрашивает:

— Ты чего так рано вернулся?

— Я все в поле сделал, и хозяин отправил меня домой башмаки ему почистить, — ответил Раш и пошел в комнату. Наклонился, заглянул под сундук и увидел там священника. Схватил он его за ноги, выволок из-под сундука и спрашивает: — Ах ты, сукин сын, ты что тут делаешь?

Тот взмолился, чтобы Раш смилостивился и никому о его позоре не рассказывал, и обещал больше в дом крестьянина не ходить. С этим Раш его и отпустил.

Немного погодя священник пришел в себя и начал подумывать о том, как бы еще раз наведаться в дом крестьянина. Узнав, что хозяин и его работник Раш заняты в поле, он поспешил к своей любовнице. Жена крестьянина отворила ему дверь и очень обрадовалась его приходу. Она приготовила мясо, нацедила пива и поставила угощение перед священником, а сама села рядом с ним. Случись кому-нибудь заглянуть к ним, увидел бы он немало распутства.

Но недолго они так сидели. Вскоре снова послышалась песня, и появился Раш. Жена крестьянина, увидев его, сильно смутилась и, не зная, как быть, засунула мясо обратно в духовку, как и в прошлый раз.

— Куда мне спрятаться? — спрашивает ее священник.

— Пойдем со мной на конюшню, — отвечает ему хозяйка, — залезешь там под ясли, а я тебя соломой закидаю, там и подождешь, пока он снова уберется.

Вслед за этим вернулась хозяйка в дом, увидела там работника Раша и спросила, почему он опять так рано вернулся. Тот ответил, что все в поле сделал и пришел чистить конюшню. Услышав эти слова, хозяйка испугалась, ибо знала, что он наверняка опять найдет священника.

А Раш тем временем пришел на конюшню, взял вилы и принялся разбрасывать солому. Дошел он до той охапки, в которую зарылся священник, и показалась она ему слишком большой, но он все-таки поддел ее вилами, поднял, вынес во двор и положил на кучу навоза. Теми же вилами принялся он ворошить солому и, сняв немного сверху, увидел под ней сутану священника.

— Что за черт? ~ удивился он, раскидал солому и понял тогда, что священник опять пожаловал. Дал он ему своими вилами три-четыре хороших шлепка и молвил: — Ах ты, сукин сын, священник, ты что тут делаешь? Ты ведь обещал, что не станешь больше сюда приходить, а сам, что же, обманывать? Вот я тебя сейчас прибью, чтобы не лгал мне впредь.

Священник, услышав такие слова, повалился на колени, воздел руки и стал молить Раша, чтобы он и на этот раз пощадил его честь, и обещать, что никогда больше не придет в дом крестьянина, а если слово свое нарушит, то пусть тогда Раш делает с ним что хочет.

Так Раш отпустил священника и во второй раз.

Две или три недели спустя подумал священник, что давно уже не бывал он у жены крестьянина. Он знал, что это может стоить ему жизни, но уж очень ему хотелось туда пойти.

И вот однажды, проведав, что крестьянин ушел в поле, направился священник в его дом, да так спешил, что, не успев войти, полез к хозяйке обниматься. Она же от него вырвалась и пошла приготовить ему еду, как у нее было заведено. Оба думали, что времени у них предостаточно, однако они ошибались.

Когда крестьянин добрался до своего поля, Раш всю работу сделал, и сели они завтракать хлебом и сыром. Пока они ели, Раш углядел в сыре волос и говорит:

— Господин, похоже, твоя хозяйка задумала нас отравить, или же она совсем не моет корзину, в которой лежит сыр: смотри, в ней полно волос. Пойду-ка я домой и помою корзину, пусть будет чистая. — С этими словами оставил он своего хозяина в поле, а сам пошел домой, напевая по пути веселую песенку.

Подошел Раш к дому, а хозяйка уже узнала его голос и увидела, что он идет. Стала она заламывать руки и кричать священнику:

— Прячься, а не то он тебя убьет!

— Куда же мне спрятаться? — спрашивает ее священник.

— Ступай наверх, в комнату, да полезай в корзину, что висит за окном, а я скажу тебе, когда он уйдет.

Вот снова входит Раш в дом, а хозяйка спрашивает его, почему он так рано пришел. Он отвечает:

— В поле я всю работу сделал, вот хозяин и послал меня домой помыть корзину для сыра, ибо в ней полно волос.

Поднялся он в комнату, подошел к окну, вытащил нож и перерезал веревку, на которой висела корзина. Полетел священник вместе с ней прямо в огромную лужу, что была под самым окном. А Раш тем временем спустился в конюшню, сел на лошадь, въехал прямо в середину лужи, схватил корзину за обрывок веревки, привязал ее к лошадиному хвосту и протащил по воде взад и вперед три или четыре раза. Потом пустил он коня вскачь по городу, корзина за ним волочится, люди смотрят и удивляются. Все это время он притворялся, будто не замечает священника, и, только повернув домой, оглянулся и увидел его в корзине. Слез он тогда с коня и говорит: