Северные сказки - Сборник Сборник - Страница 40

Кукэки принес крылья и отдал жене брата. Взглянул в котел, а он полон оленьего желудка. Обманула меня женщина, – подумал Кукэки. А женщина уже улетела.

Пришел Нивэникэн.

– Куда ушла жена? – спросил Нивэникэн.

– Обманула меня твоя жена, сказала, что даст мне за крылья то, что я еще не ел, а сварила желудочек. Я же ей отдал за желудочек крылья.

Тут Нивэникэн сильно рассердился, убил Кукэки, а сам ушел из дома.

Шел, шел Нивэникэн и увидел один домик. Вошел в него. Сидящая на пороге старушка испугалась. Птичка чив не успела сказать, так неожиданно он вошел.

Старушка напоила Нивэникэна чаем и спросила:

– Куда, богатырь, идешь?

– Я жену свою ищу, – сказал Нивэникэн. – Не знаешь ли ты, бабушка, куда мне идти?

– Нет, не знаю. Вот там дальше моя старшая сестра живет, она, наверно, знает.

Нивэникэн дальше пошел. Дошел до другой старушки, спросил у нее:

– Как, бабушка, мне жену свою найти? Старуха сказала ему:

– Вот там еще дальше живет закрывающий солнце коршун. Всех бегающих и летающих дальше этого места он не пропускает. Еще дальше, за тем местом, где живет коршун, протекает река. На самом узком месте этой реки на обоих ее берегах прикованы к скалам железными цепями два, медведя. Эти медведи из бегающих никого не пропускают. Еще дальше находится большая скала. Скала эта совершенно сладкая. Если ты на нее залезешь, то увидишь на скале двух волков.

– Как же я пойду таким путем? – спросил Нивэникэн.

– А ты пойдешь этим путем так: коршуна ты минуешь, став горностаем. Как горностай, ты под снегом проползешь. Когда ты будешь идти мимо медведей, увидишь, что справа два диких оленя пасутся. Этих оленей убей, возьми их и. двумя руками в разные стороны брось. Я тебе дам гребень, ты, дойдя до скалы, брось его вверх, говоря при этом: Стань лестницей! Тот гребешок станет лестницей. Мимо волков пройдешь так: слева от дороги будут пастись две козы, ты убей их и брось в разные стороны,Пошел богатырь Нивэникэн. Идет и видит: сидит очень большая птица и солнце собой закрывает.

– Пусть я горностаем стану! – сказал Нивэникэн. Став горностаем, Нивэникэн под снег залез, под снегом прошел и вышел дальше того места, где коршун сидит. Дальше пошел. Дошел до реки, вверх по течению ее пошел. Подобно хворосту, на берегах этой речки лежат кости людей. Дошел до узкого места этой реки и увидел двух медведей, прикованных к скалам. Взглянул направо-два оленя пасутся. Подкрался к оленям и обоих убил палкой. Взял этих оленей двумя руками и бросил их в разные стороны двум медведям, а сам в это время пробежал мимо них. Медведи же кинулись на брошенных им оленей и не заметили Нивэникэна.

Нивэникэн пошел дальше. Дошел до очень высокой скалы. Никак не залезешь на эту скалу, такая гладкая. Подумал и вспомнил, что говорила ему старуха. Достал из кармана гребень и бросил его вверх, говоря: Стань лестницей! Гребень превратился в лестницу. Нивэникэн залез на скалу и дальше пошел. У дороги увидел двух привязанных волков. Остановился. Слева две козы пасутся. Убил коз, в разные стороны бросил. Волки бросились на убитых коз. Волков миновал и дальше идет.

На вершине одной горки увидел дом. Пошел к тому дому. Поднялся на вершину горки. В доме о его приходе узнали. Послышались слова:

– Иди сюда, богатырь Нивэникэн, померимся силами! Нивэникэн ответил:

– Ну, выходи сюда первый, кто есть!

Из дома вышла женщина с очень длинными волосами. Нивэникэн взял волосы этой женщины и так крепко закрутил их, что женщина не вынесла и скончалась. Тогда Нивэникэн вошел в дом, взял там свою жену и возвратился домой.

Нивэникэн пришел домой, оживил Кукэки, и они опять стали жить вместе. Кукэки ходит за дровами. Нивэникэн каждый день ходит на охоту.

Нирайдак

Давным-давно, когда земля едва только начала создаваться, когда голубое небо над ней только еще ставилось, – вот тогда-то в месте, где скрещивались длинные реки, на одном островке стоял чум, сделанный из восьми прутиков тальника и покрытый тремя беличьими шкурками. В чуме том жил человек. Звали его Нирайдак.

Носил он шубу, сшитую из двух соболиных шкурок, надевал шапочку, сшитую, из одной беличьей шкурки, а рукавицы – из двух бурундучьих шкурок.

– Был у него верховой олень – Кабарожка – да нож из кабарожьей кости. Больше ничего у него не было: ни братьев, ни сестер, ни отца, ни матери. И некому ему было сказать:

Мама и папа. Один-одинешенек был. Зверя промышлял, рыбу ловил, так и жил. Белку убьет, а кажется ему, что лису убил. Косулю убьет, а кажется ему, что не косуля это, а сохатый. Из птиц самая маленькая, чипича, казалась ему орлом.

Долго так жил. Стал он думать, что сильней его на всем свете, наверное, никого и нет.

Решил он однажды по свету походить, людей разных повидать, силою своею с богатырями помериться, а заодно и жену себе найти, да такую, чтобы была самой красивой из всех женщин на земле. Позвал он своего верхового оленя-двухлетку, Кабарожку свою, и говорит ему на ухо:

– Кабарожка моя двухлетняя, сделайся ты огнедышащим кабаном-секачом да лети над землей на полтора аршина и неси меня туда, где живут богатыри и все самые красивые женщины.

Та Кабарожка двухлетняя вмиг сделалась огнедышащим кабаном-секачом. Нирайдак сел на него и поехал.

Много людей огнедышащий кабан-секач поражал своими клыками, острыми как ножи, давил своими копытами, тяжелыми как камни.

Нирайдак же едет, посматривает по сторонам и рот свой не закрывает-песни все время поет. Веселый он был. Доехал до большого-большого ущелья и встретился там с богатырем. Звали его Дёлони-каменный человек.

Слез Нирайдак со своей двухлетней Кабарожки, привязал оленя за куст, вынул свой нож, сделанный из кабарожьей кости, и, расхрабрившись, пошел прямо на Дёлони-богатыря. Или убью, – думает, – или покалечу его.

Стал Нирайдак подходить к нему. Близко уже дошел, да за прут ногою задел, упал и носом своим прямо в пятку Дёлони-богатыря ударился.

Обернулся Дёлони-богатырь:

– Кто ты такой, откуда свалился и почему такой маленький?

Поднял его и на ладонь свою поставил.

– Я – Нирайдак и тебя, Дёлони-богатыря, не боюсь, убью тебя сейчас.

Замахнулся он своим ножом из кабарожьей кости, прыгнул на грудь Дёлони-богатырю и стал кричать громким голосом, думая запугать Дёлони-богатыря.

Засмеялся Дёлони-богатырь и, чтобы не ушибить, поднял Нирайдака двумя пальцами и засунул к себе за пазуху.

Нирайдак сразу и про песни свои забыл, но испугаться не испугался. Стал в рукав пробираться. Добрался до конца рукава и прыгнул на землю. В два прыжка настиг он своего верхового оленя, свою Кабарожку двухлетнюю, вскочил на нее и поскакал. За выступом горы обернулся и закричал:

– Эй, Дёлони-богатырь, берегись! В другой раз приеду к тебе – жир с костей твоих срежу, а из костей мозг твой весь выколочу. Будь здоров!

И уехал. Приехал в то место, где все самые красивые женщины жили. Выстроил их всех в один ряд, посмотрел, полюбовался на них. Выбрал самую красивую, сел с ней на свою Кабарожку двухлетнюю и домой поскакал.

Дома пустил он пастись свою двухлетнюю Кабарожку, а женщину в свой чум, сделанный из восьми прутиков тальника, крытый тремя беличьими шкурками, хотел ввести. Да как она в такой чум войдет?

Выстроил Нирайдак новый чум, такой просторный, казалось ему, как небо над головой, а сам рыбачить отправился. Поймал он двадцать пять гальянов, насадил их на прутик, но даже от земли не поднял, такие они были тяжелые. Пошел за женой.

– Жена, рыбы я наловил так много, что одному мне никак не принести.

Жена от радости чуть не взлетела, побежала скорей к реке.

– Где же рыба? – спрашивает она.

– Как? – удивился Нирайдак. – Сопку ты видишь, деревья видишь, а рыбу мою не видишь! Почему так?

Посмотрела жена на гальянов на прутике и рассердилась. Взяла их одной рукой, в чум принесла, сварила, а наесться не наелась.