Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник Сборник - Страница 121

Все живое надо жалеть, о погибшем напрасна скорбь.

Так Великое Существо четырьмя гатхами показало закон непостоянства. Люди совершили погребальные обряды над юной отшельницей. А Бодхисаттва, отправившись в Гималаи, прошел все ступени на пути к Высшему Существу[735] и был удостоен мира Брахмы.

Приведя этот рассказ для раъяснения дхармы и показав Благородные Истины, Учитель отождествил перерождения (после этого мирянин, обрел плод Первого Пути): «Тогда мать Рахулы[736] была Саммиллабхасини, а отшельником был я».

Джатака о верном изречении (№ 73)

«Правду, думаю я...» Эту историю Учитель, находясь в Велуване, рассказал о попытке убийства. Однажды вся община бхикшу, собравшись в зале дхармы, обсуждала пороки Девадатты: «Братья, Девадатта не признает добродетелей Учителя, пытается даже совершить убийство». В это время вошел Учитель и спросил: "Что вы тут обсуждаете, бхикшу?" Когда те объяснили, Учитель сказал: "Не только теперь, о бхикшу, Девадатта предпринимает попытки меня убить, он пытался это сделать и раньше". И он рассказал историю о прошлом.

Давным-давно царствовал в Варанаси Брахмадатта. Его сын Дуттхакумара был груб и жесток, подобно нападающей змее. Без брани и побоев он ни с кем не говорил. И своим домашним, и чужим он был неприятен и отвратителен, словно песок, попавший в глаза, словно пишача[737], пришедший на трапезу.

Однажды царевич захотел порезвиться в воде и отправился с большой свитой на берег реки. Вдруг появилась большая туча. И сразу стало темно. Тогда царевич сказал слугам: «Эй, вынесите-ка меня на середину реки, искупайте там и несите домой». Входя в воду, слуги стали рассуждать: «Что будет нам от царя, если мы утопим здесь этого злодея?» – «Ну-ка, иди сюда, черноухий»[738],– сказали они царевичу, бросили его в воду, а сами выскочили на берег.

Когда во дворце их спросили, где царевич, слуги сказали: «Мы не знаем; когда появилась большая туча, царевич стал купаться и, наверное, ушел прежде нас». Потом слуг призвали к царю. «Где мой сын?» – спросил царь. «Не знаем, Божественный,– отвечали они, – туча появилась, и он, наверное, ушел раньше нас, думая, что мы уже дома». Тогда царь приказал открыть ворота, сам вышел на берег реки и велел повсюду искать царевича. Но никто не мог его найти.

А когда совсем стемнело и начался ливень, царевич, увлекаемый потоком, заметил плывущее бревно, забрался на него и в смертельном страхе, рыдая, плыл по течению.

В это время один купец, живший прежде в Варанаси и закопавший на берегу реки клад в сорок коти, из-за жадности к деньгам возродился после смерти в образе змеи и жил над тем пестом, где были зарыты деньги. Другой купец закопал в той местности тридцать коти и из-за жадности к деньгам возродился в образе крысы. И змея и крыса, смытые водой, поплыли наперерез течению и достигли бревна, на котором сидел царевич. Змея забралась на один конец бревна, а крыса – на другой.

На берегу реки росло дерево симбали[739], а на нем жил молодой попугай. Когда вода размыла корни этого дерева, оно упало в реку. Попугай поднялся в воздух, но из-за сильного ливня лететь не смог и сел на то же бревно, на котором плыл царевич. Так они все четверо неслись по течению.

В то время Бодхисаттва возродился в стране Каши в семье одного северного брахмана. Когда он вырос, ушел в отшельники и, построив себе хижину в тихом местечке на берегу реки, поселился там. Как-то-в полночь он вышел из хижины и вдруг услышал сильный вопль царевича. «Отшельник, проникшийся любовью и состраданием ко всему живому,– подумал он,– не может равнодушно смотреть на гибель этого человека, надо вытащить его из воды и спасти ему жизнь». «Не бойся, не бойся!» – крикнул он человеку, а сам, войдя в воду, поплыл наперерез течению. Сильный, как слон, он схватил бревно за один конец, потянул за собой и быстро дотащил до берега.

Царевича он на руках вынес на берег, а змею и других животных сразу отнес к себе в хижину.Потом развел огонь и, как более слабых, отогрел сначала животных, а потом – царевича. Когда все они согрелись, отшельник стал их кормить. Сначала накормил животных, а потом принес разных плодов царевичу. «Этот негодяй-отшельник,– подумал царевич,– не почитает мое царское достоинство, а отдает предпочтение диким животным». И он затаил зло на Бодхисаттву.

Через некоторое время все они окрепли, вода в реке спала, и змея, поклонившись отшельнику, говорит: «Любезный, ты мне большую услугу оказал. У меня в таком-то месте зарыто сорок коти золотых монет, а мне деньги не нужны. Если они тебе понадобятся, я отдам тебе весь этот клад. Ты только подойди к тому месту и позови: «Эй, длинная!» И змея уползла.

Крыса тоже поклонилась отшельнику и сказала: «Если надо будет, приходи в такое-то место и позови меня; «Эй, крыса!» И она исчезла.

Попугай, поклонившись отшельнику, сказал: «Любезный, денег у меня нет, но, если тебе понадобится красный рис, приходи к такому-то месту и крикни: «Эй, попугай!» Тогда я созову моих родственников, и они соберут для тебя сколько угодно возов красного риса». И попугай улетел.

А царевич, привыкший предавать своих друзей, подумал про себя: «Если он придет ко мне, я прикажу его убить». И он сказал: «Любезный, когда я стану царем, приходи ко мне, я позабочусь о четырех необходимых тебе вещах[740]». И, вернувшись во дворец, он вскоре сделался царем.

«Испытаю-ка я их»,– решил Бодхисаттва. Сначала он явился к змее и, став в указанном месте, позвал ее: «Эй, длинная!» Змея сразу выползла и, поклонившись, сказала: «Любезный, в этом месте лежат сорок коти золотых монет, откопай их и возьми».– «Хорошо,– сказал Бодхисаттва.– если понадобится, я буду знать». 

Потом он пришел к крысе и позвал ее. Крыса поступила, как и змея. От нее Бодхисаттва пошел к попугаю и позвал: «Эй, попугай!» Стоило ему крикнуть, как попугай сразу же спустился с верхушки дерева и, поклонившись, сказал: «Если хочешь, любезный, я сейчас же скажу моим родственникам, и они принесут для тебя из области Гималаев сколько угодно риса».– «Хорошо,– сказал Бодхисаттва,– если понадобится, я буду знать».

«Теперь испытаю царя»,– решил он. Поселившись в царском саду, Бодхисаттва принял вид странствующего отшельника и на следующий день пришел в город за милостыней. А в это время тот вероломный царь, восседая на пышно разукрашенном государственном слоне, в сопровождении огромной свиты торжественно объезжал город.

Еще издали заметив Бодхисаттву, царь подумал: «Этот негодяй-отшельник, наверное, пришел здесь у меня поселиться. Пока он не рассказал людям об оказанном мне благодеянии, надо отрубить ему голову». И он взглянул сверху на своих людей. «Что угодно Божественному?» – спросили приближенные. «Мне кажется,– сказал царь,– этот мерзкий отшельник пришел просить меня о чем-то. Не допускайте ко мне этого черноухого, а свяжите ему руки и, давая по четыре удара, выведите из города к месту казней. Там отрубите ему голову, а тело посадите па кол».

Люди пошли исполнять приказание. Они связали невинное Великое Существо и, давая время от времени по четыре удара палками, повели к месту казней. Всюду, где его били, Бодхисаттва только говорил: «Матушка моя! Отец мой!» И без стонов и воплей неизменно повторял одну гатху:

Правду, думаю я, говорили мудрые люди:

Лучше плывущий чурбан, чем иной человек.

Услыхав эту гатху, бывшие там мудрые люди спросили: «Какое доброе дело, отшельник, сделал ты для нашего царя?» Тогда Бодхисаттва рассказал всю историю, закончив ее словами: «Так я его из речной стремнины вытащил, а себе несчастье причинил; не исполнены мною советы прежних мудрецов, так вот теперь, вспомнив, я повторяю их».