Эверест-82 - Рост Юрий - Страница 24

Завершив свой третий выход, Балыбердин и Мысловский пошли вниз, мимо поднимавшихся на работу Валиева, Хрищатого, Чепчева и Хуты Хергиани, который, отложив камеру, пошел с алмаатинцами на заброску, мимо Иванова, Ефимова, Бершова, Туркевича…

В лагере 6500 было полно высотных носильщиков, но работали хорошо не все. Пришлось подключить офицеров связи, чтобы они помогли активизировать помощников. Но дело оказалось вовсе не в их лени (одного, правда, пришлось отстранить от работы, и он ушел по тропе в полном облачении члена экспедиции). Скальный маршрут был сложен для них. Абсолютное большинство эверестских экспедиций движется по маршруту, где до самой вершины, как говорят альпинисты, «можно дойти ногами». И там ходить на высоте не просто, но к таким маршрутам шерпы привыкли.

Специалисты считают самым сложным (исключая первовосхождение) подъем на вершину шерпы Пертембы в составе экспедиции Бонингтона. Эта экспедиция выбрала сложный маршрут, но самая труднопроходимая часть его равнялась по протяженности приблизительно половине нашего пути из лагеря III в лагерь IV. И была легче его.

У команды алмаатинцев была очень тяжелая работа. Они должны были сделать три грузовые ходки из лагеря II в лагерь III. Трижды за четыре дня куда как не налегке прогуляться с 7350 на 7800! К этому моменту обеспечение лагерей представляло загадку для альпинистов и для руководства экспедицией. Сложная арифметика, в которой в один лагерь «втекало» и из него же «вытекало», была немыслимой без информации, которой владел в основном лишь руководитель, осуществлявший радиосвязь. Раз Тамм не информировал, как и что «течет», никто и не мог координировать снабжение. Ни Романов, ни заменивший его Овчинников не знали реальной информации и потому координировать или хотя бы учитывать что где есть не могли. Никто точно не знал, где, в каких лагерях, на каких веревках какое количество продуктов, снаряжения и, главное, кислорода. Тамм ко всем своим заботам прибавил еще и функцию диспетчера материальной, как говорят, части.

Для каждой экспедиции, вероятно, есть свои рецепты организации, но очевидно, что начальнику не нужно перегружать себя вещами важными, но техническими, отвлекающими от бесконечно сложных стратегических и тактических задач. У него не болела голова за медицинское обеспечение, за питание… Точно так же надо было обеспечить экспедицию и высокоорганизованным и информированным диспетчером, пусть по совместительству с другой, но не такой важной функцией, как общее руководство восхождением.

Впрочем, есть вещи, которые можно понять только на месте. Опыт — дитя ошибки.

Группа Валиева справилась со своими тремя забросками. Они поднялись в лагерь II 13 апреля.

В этот же день группа Иванова пришла в лагерь! А Мысловский с Балыбердиным были в лагере III.

Так и получилось, что большинство советских альпинистов встретили новый 2039 год на Эвересте. По тибетскому календарю он в том году наступил 13 апреля, но бывает, что и четырнадцатого. Веселый праздник — как любой новый год. В канун этого дня в каждом шерпском доме варили чанг, покупали продукты, сласти, чтобы потом угощать гостей. Гости, наряженные в лучшие одежды, а женщины, украшенные бусами, серебряными или золотыми браслетами, с утра без приглашения входят в дом, не здороваясь и не спрашивая разрешения. Каждый сидит сколько хочет, помогая хозяевам в готовке или просто беседуя. Часто приглашаются монахи из близлежащих монастырей. Женщины празднуют вместе с мужчинами, ухаживая за ними. Потом начинаются танцы и песни, которые прерываются лишь для того, чтобы выпить чанга и перекусить. Иногда женщины, стоя с кувшином возле гостя, подливают ему пиво и поют в честь его, а скорее по поводу, веселые частушки.

Шерпы экспедиции охотно бы сходили на праздник по домам, но к обязанностям они относились с не меньшей серьезностью, чем к традициям.

15 апреля алмаатинцы и Хергиани пришли в лагерь 7800 и заночевали там. На следующий день они пошли вниз за грузом, а четверка Иванова пришла на их место. Поход на 7800 дался ей не легко. Сережа Ефимов оставил рюкзак, не дотащив его всего полверевки, Бершов пришел в темноте.

Следующий день группа Валиева, отпустив уставшего Хергиани вниз заниматься съемкой, вновь провела поднимая грузы в лагерь III, откуда утром вышла вверх команда Иванова.

То, Что после отметки 8000 метров маршрут пойдет по отвесным скалам, было известно и раньше, и поэтому решение группы Иванова выпустить вперед на обработку маршрута великолепных скалолазов Бершоаа и Туркевича было правильным.

Они надели кислородные маски и быстро пошли по навешенным Балыбердиным и Мысловским перилам. И Сережа и Миша решили для себя, что весь путь, начиная от третьего лагеря (7800) вверх, они пройдут с кислородом. И ночевать будут с кислородом тоже.

Кислородный вопрос был не таким простым, как может показаться. Он вызывал споры в Москве во время подготовки. Пройти по такому сложному маршруту без масок — задача, быть может, и соблазнительная (поскольку восхождение без использования кислорода расценивается как более высокое спортивное достижение), но сложная и опасная. Никто из наших альпинистов не знал, чем это может кончиться.

Исследования проводятся в лабораториях, а работать надо на Горе. Получилось, что внутри команды образовалось несколько, я бы сказал, кислородных направлений. Конечно, моя классификация достаточно условна — каждый определял свою «кислородную политику» в соответствии со складывающейся ситуацией. Но все же самые общие тенденции определить можно, а по ним — и основные кислородные направления.

Крайне бескислородное — последователем его был Валерий Хрищатый, он решил не пользоваться кислородом ни днем, ни ночью, ни во время работы, ни во время отдыха (но, как мы узнаем, выше 8500 ему без кислорода подняться не удалось).

К этому же направлению относит себя и Владимир Балыбердин: он, работая на маршруте, прокладывая путь или перетаскивая грузы, кислородом не пользовался, но дышал им на минимальной подаче лишь во время сна после тяжелой работы, начиная с лагеря 8250. Будь условия восхождения и погода не столь жестокими, возможно, и Валерию и Володе удалось бы бескислородное восхождение.

Умеренно кислородное — большинство членов экспедиции, которые, экономя газ до определенных высот, пользовались им после четвертого лагеря, а иногда в тяжелые минуты и на подходах к восьми тысячам.

И, наконец, крайне кислородное представляли Сергей Бершов, Михаил Туркевич, Валерий Хомутов и Владимир Пучков.

— Мы с Сережей все прикидывали, что лучше; не выйти на вершину без кислорода или выйти с кислородом? У многих людей спрашивал, те тоже голову ломали. А ты шо б посоветовал?.. Так мы решили: лучше потащим на себе того кислорода больше, но зато больше и вытащим наверх, — говорил мне Миша, кося на Бершова озорным разбойничьим глазом.

Так они и сделали. Начиная с третьего лагеря они не снимали кислородные маски во время сна и работы.

Иванов и Ефимов вышли следом за ними без кислорода. Но долго не прошли. После третьей веревки включили минимальную подачу — один литр в минуту, и тяжелые рюкзаки сразу стали легче.

Выйдя из-за поворота на одиннадцатой веревке, Иванов с Ефимовым увидели потрясающую картину. На черной гигантской совершенно отвесной стене две маленькие фигурки в красных костюмах. Такого зрелища мы с большинством читателей, по-видимому, и в дальнейшем будем лишены, и воображение отказывается представить себе скалу на высоте восемь с лишним километров.

Поверим Ефимову с Ивановым, что это красиво и страшно. Хорошо — эти двое скалолазы, а как же остальные — «чистые» высотники? А шерпы? Как они управятся на вертикальной стене? Тяжело им будет, Бершов кричит, чтобы грузы оставили и спускались. Провешено пять веревок на тяжелейшем маршруте, но выхода на гребень, где можно организовать лагерь, не видно.

Алмаатинцы принесли грузы и снова ушли вниз, Завтра Валиеву. Хрищатому и Чепчеву в третий раз идти С 7350 на 7800. Они устали. Еще день работы — и вниз. Они вышли на день раньше Иванова, а уйдут с высоты почти одновременно. Утром Бершов, Туркевич, а за ними Иванов и Ефимов С грузом выходят рано, но только к шести часам вечера, пройдя еще три веревки, они достигнут гребня.