Эй, прячьтесь! - Сая Казис Казисович - Страница 21

«Теперь-то я уж точно пойду в школу! – подумала она, – если только не узнают, кто выпустил бедных зверьков!»

За дверью зашумели дети. Надо спрятаться! В углу комнаты висела какая-то одежка. Расяле бросилась туда.

И ахнула: под одежкой оказалась птица – огромная, даже больше Расяле. На ноге у птицы – цепь, на голову ей наброшена рваная шинель. Если б птица не была такая большая, Расяле подумала бы, что это Микасова Хромуша. Нет, птица не только больше, не только пестрее, но и умнее. Она спрятала Расяле под крыло и клювом поправила шинель. Прижавшись к теплым перьям, Расяле слышала, как спокойно стучит птичье сердце: «Си-ди, си-ди…» В открытое окно донесся запах хлеба и колбасы – в школе началась большая перемена. Потом, наскоро перекусив, все придут сюда, чтобы скормить зверькам крошки и корки. Надо спешить, надо освободить большую птицу!

Цепь на ноге птицы была заперта на замочек – точь-в-точь такой, каким отец Расяле запирал велосипед. Повернешь четыре колесика с буквами, чтобы вышло слово, которое не знают другие, например, «Роза», как в замочке отца – и он откроется.

«Ага… – догадалась Расяле. – Это Гедрюс принес замочек!» И она торопливо завертела колесики. Расяле знала вторую букву – «О» – и поставила ее. Потом вспомнила, что первая буква такая же, как и в ее имени, и отыскала «Р». Расяле знала еще несколько букв, но ни одна из них не подходила.

«Фу»! – Расяле выбралась из-под крыла птицы – ей стало жарко. Ни спросить, ни подумать некогда. «РО-ЗА». Как же пишется «ЗА»?

Вот-вот прибегут со своими корками семиклассники, восьмиклассники. Увидев, что она натворила, они поднимут шум и выгонят Расяле из школы – навсегда.

«ЗА»… Она тщетно крутила два последние колесика. Замочек не открывался. Может, еще какая-нибудь буква из ее имени подойдет? «Ра-ся-ле»… Она попыталась разбить свое имя на буквы. «РА-СЯ-ЛЕ»… «РО-ЗА»… «ЗА» и «РА» – похоже!

И тут она вспомнила, как пишется «А»!.. Крыша с перекладиной…

– Ребята, сова! – раздался голос за окном. – Наша сова удрала!

Бедняжка сова днем ничего не видела. Вылетев в окно, она села на крышу сарая, во дворе школы.

Услышав крик, дети помчались в живой уголок. Расяле в страхе завертела предпоследнее колесико. На нем было шесть разных букв. Среди них должна быть и «З»!

Замочек щелкнул в тот миг, когда первый восьмиклассник ворвался в комнату и остолбенел, увидев опустевшие клетки. Когда он, уткнув нос в клетку, стал проверять, не сбежал ли его подопечный хорек, а в дверях столпился еще десяток учеников, огромная птица, тряхнув головой, сбросила с себя тряпки, схватила Расяле за рубашонку и, взмахнув крыльями, вылетела в окно.

Добрая птица с трудом несла толстушку Расяле. Когда, хлопая крыльями, она летела над школьным садом, девочке пришлось поджать ноги, чтоб не задеть за вишенки.

На спортплощадке, на школьном участке и на дороге прыгали, кричали и махали руками дети – одни от восторга, другие грозили кулаками и швыряли в птицу камнями. К счастью, никто не попал.

Птица осмотрелась, где бы опуститься и посадить Расяле, но тут у берега озера из-под елки вылез Джим и прицелился в них из лука. Птица снова захлопала крыльями, взмывая вверх, но стрела опередила ее. Если бы Расяле не перехватила ее на лету, стрела попала бы в сердце доброй птицы.

Рядом с Джимом появился Микас, тоже с луком. Теперь в них летели две стрелы сразу. Расяле схватила одну, схватила другую, и тут – тр-рах! – порвалась ее рубашка.

– А-ах! – закричала Расяле, падая прямо в озеро.

Шлепнулась в воду и проснулась…

Было утро. Мама повязывала платок, а отец за стеной что-то втолковывал Гедрюсу.

– Почему ты кричала? Приснилось что-нибудь? – спросила мама, положив ей на лоб прохладную руку, пахнущую парным молоком.

– Я… – Расяле все еще не могла прийти в себя. – Я упала с высоты. Мы так чудесно летели…

– Растешь, значит! – рассмеялась мама. – Когда я была маленькая, тоже часто падала. Поспи еще, Гедрюс идет по грибы, мы – на работу. А ты еще полетай, пока Гедрюс не вернется с грибами.

Но спать Расяле расхотелось. Вспоминая свой сон, она вытянулась на кровати и уперлась ногами в изножье. «Вот дела!.. – удивленно подумала Расяле. – Чтоб побыстрей вырасти, надо ПАДАТЬ, а не зуб расшатывать». Раньше она не дотягивалась до изножья пятками. А теперь – пожалуйста! Еще бы разик-другой упасть, этак и можно в школу. К примеру, голуби, ласточки или воробышки, пока сидят в гнезде, такие беспомощные, крохотные, перья у них реденькие, а только выпадут из гнезда, и не отличишь, птенец это или взрослая птица…

Расяле встала, позавтракала и, никому не сказавшись, отправилась искать какое-нибудь место, откуда она бы могла, зажмурившись, прыгнуть – и не разбиться, конечно.

В то же утро и в тот же ранний час заспанная Януте, Джим с полотенцем через плечо, Микас-Разбойник с пиратской повязкой на глазу, Мастер и мама Микаса стояли в сарае и каждый по-своему объяснял ночное происшествие.

Глаз Микасу пришлось завязать потому, что вчера вечером, выпустив из своего лука первую стрелу, он задрал голову, чтоб посмотреть, когда и куда она упадет, а стрела – бац!.. – на волосок от глаза. И скажите спасибо, что Джим еще не воткнул в наконечник острый гвоздь, как собирался!

Так они и не подстрелили для лисят ни вороны, ни голубя. А наутро мама обнаружила рядом с клеткой утенка – вверх лапками, с закрытыми глазами. Кто же его убил? Неужели старая лиса пробралась на сеновал и мстила за своих детенышей?

– Она не мстила, – объяснял Мастер, – она просто добывала для них пищу.

А голубь, целый и невредимый, высунув голову из клетки, настойчиво требовал свободы…

Ничего не поделаешь: голубя выпустили, а утенка отдали лисятам.

Расяле вспомнила, что позавчера за колхозным коровником рабочие сгрузили ржаную солому, а мама сложила из нее высокую скирду. Гедрюс тоже забрался к ней и помогал уминать. Мужчины на длинных вилах подавали солому, а мама укладывала ее, утаптывала и все повторяла Гедрюсу: «Только не упади, только не упади».

Расяле смотрела снизу и думала: как же они оттуда слезут?! Колхозники, подававшие маме солому, сказали, что такой длинной лестницы во всем колхозе нет, и, пока Мастер ее сколотит, маме с Гедрюсом придется денька два посидеть на скирде…

И впрямь: грузовик уехал, колхозники разошлись, а мама с Гедрюсом так и остались на скирде. Расяле испуганно ждала, что же теперь будет. Но Гедрюс на верхотуре не унывал.

– Хочешь, спрыгну? – спросил он у мамы. – Внизу солома раскидана… Расяле, хочешь?

– Шею свернешь! – строго прикрикнула мама.

А Гедрюс – не поймешь, нарочно или нечаянно, – скользнул вниз. И ничего с ним не случилось. Если и ушибся немного, то ведь не скажет.

Колхозники притащили откуда-то несколько сучковатых жердей, подперли скирду, чтоб ветер не лохматил солому и не опрокинул скирду. Цепляясь за жерди, сползла со скирды и мама. Всем было весело, одна Расяле огорчалась, что ей не дали вместе с Гедрюсом потоптаться на скирде.

Теперь поблизости никого не было, и Расяле, хватаясь за жерди, без труда взобралась наверх. Солому на земле сгребли в кучу, рядом со скирдой была невысокая копна. Лучшего места, чтоб падать, и во сне не сыщешь.

Но когда Расяле взглянула вниз со скирды, от страха у нее ноги подкосились. Она легла ничком и стала прикидывать, так ли обязательно ей надо в школу уже сейчас – не лучше ли годик повременить…

Малость успокоившись, Расяле заметила, как далеко видно со скирды и какая вокруг красота! Вот блестит на солнце озеро. У острова – лодка, издали она похожа на головешку. Человек в лодке величиной с гнома, а удочка – с травинку. На той стороне зеленеет, а еще дальше – просто чернеет лес, кое-где в него втиснулись поля и дома. На желтом пшеничном поле, словно птицы перед взлетом, машут крыльями две косилки. Расяле увидела и школу. Половина крыши белая, половина – черная, и у этой линии ползает другой гном, похожий на Дайниса. Это Микасов папа мастерит новую крышу. «Он, наверное, частенько падает, – подумала Расяле, – потому и вырос повыше моего папы… А может, взрослые потому такие большие, что они никого не боятся?» Вот в прошлом или позапрошлом году, когда Расяле перестала бояться гусака, она сразу выросла из платьица и кофточки. Даже мама удивилась, как это так получилось…