Посейдон Пушнюс как таковой - Сая Казис Казисович - Страница 9

Женщина покачала головой и снова, будто вслепую, принялась блуждать в пустыне воспоминаний.

– Блат… Где-то вроде слышала… – произнесла она. – Может, это тот врач? Обещал коронки сделать, да так и не сделал… Когда маленькая была, решила научиться корову доить, как мама. А корова страшная, рогатая, вот я и пристала к жеребенку. «Стой, говорю, неслух!» А он как лягнется!.. Кажется, меня тогда и вылечил доктор Блат… Смешно… Вот разговорилась я тут и припоминать стала, как мы, ребятишки, в считалки играли: «Интер мици, тици тул, ира дира дон…»

– По-шведски или норвежски! – прошептал Пушнюс на ухо капитану.

– Вот что, друг-приятель, – постепенно понижая голос, ответил Баублис, – чеши, да поживее, к себе на огород. Она тут кое о чем проговорилась. Словом, у тебя там «интер меци» сейчас…

– Ясно! К тому же я где-то ее видел, – конфиденциально выдохнул Пушнюс и вихрем вынесся за дверь.

Тогда капитан обратился к женщине:

– А не лучше ли вам будет у меня в кабинете? Там диван есть, приляжете, отдохнете… Мы же тем временем побеседуем с участниками праздника: неужели никто так и не заметил исчезновения симпатичной музыкантши? Да еще в таком замечательном ожерелье!..

И он отвел женщину в один из кабинетов.

МОЛОДО-ЗЕЛЕНО, ИЛИ РОТА ЖЕЛТОРОТЫХ

«Всемогущему блату» удалось все-таки состряпать объяснение. Вот как он аргументировал свое недопустимое поведение:

«…Зовут меня Мотеюс Комендант, в силу чего предпочитаю не рекламировать свою фамилию. Ведь стоило мне не вовремя и не к месту сказать, что я Комендант, как мне даже давали взбучку. А остряки обычно принимались ехидничать (…). Сам-то я в мясном магазине работаю, поэтому немного смыслю в том, что такое торговля и что такое блат. Будучи заядлым театралом, решил я сыграть по системе Станиславского, глубоко вживаясь в образ «Всемогущего блата», отдельные проявления которого еще встречаются в нашей жизни.

Поскольку, войдя в роль, я угодил даже в отделение милиции, то это еще раз доказывает, что мне следовало быть не мясником, а артистом.

Я глубоко признателен товарищу милиционеру за такую оценку моей самодеятельности и прошу выдать мне справку о том, что я, единственный из всей труппы, был задержан за достоверно сыгранный маскарадный костюм под названием «Всемогущий блат». Если же я случайно обидел или оскорбил кого-нибудь, то, выражаясь словами Гоголя, премного извиняюсь: «На зеркало нечего пенять, коли рожа кирпича просит».

Я не имею при этом в виду старшину тов.Тетерю, который и привел меня к этому, ей-богу, неожиданному триумфу. Хочу только выразить ему свою благодарность!

С уважением –

М.Комендант».

А наш герой Посейдон Пушнюс вновь почувствовал вмешательство извне, снова им управляли невидимые силы. Только на этот раз они явно действовали ему на руку – за несколько минут домчали до коллективного сада. Очутившись в чьей-то ботве, он окинул внимательным взором панораму. Издали садовые домики напоминали покинутую пчелами пасеку. Стояли непривычно неуютные жара и тишина. С одной стороны клубника поспевает, а с другой – может, именно здесь замышляются черные дела?.. Как знать, не являются ли редиска, салат и ревень звеньями того таинственного опыления? А вдруг тот воздушный шар умышленно кувыркается в воздухе и из этой чертовой перечницы сыплется разная пакость?.. Ведь неспроста же люди пьют столько, что не уступают самому Дарадунде. И не в этом ли «перчике» заключается разгадка, – видно, с его помощью людей хотят демобилизовать из активной жизни. Или взять, к примеру, те поистине сверхъестественные факты, находящиеся на личном балансе Пушнюса?.. Как их объяснить? На чем заострить свое внимание, над чем занести заветный молоток?

Обойдя личный приусадебный участок, Посейдон выдернул несколько подозрительных редисок и листьев салата, которые, похоже, были опрысканы какой-то дрянью, и решил поискать, во что их завернуть. Под забором он увидел обрывок старой газеты и, упаковав в него образцы овощей, сунул их в карман. И вдруг этот пожелтевший клочок возбудил в нем воспоминания… В одном из недавних номеров районной газеты была статья с фотографией, где говорилось о розысках аферистки, обводившей вокруг пальца простаков, выманивавшей у них деньги, забиравшейся в чужие квартиры. А не та ли шведка или как там ее была на снимке? Нужно со скоростью звука мчаться назад в отделение – спасать репутацию этого раззявы капитана!

Возле одного из домиков он увидел детский самокат. Сколько нервов попортил тот в свое время Пушнюсу визгом несмазанных подшипников – Посейдон даже поклялся разнести его когда-нибудь в щепки. Но сейчас раздумывать было некогда, и Пушнюс схватил самокат за рога. Поставив страдающую от ревматизма правую ногу на дощечку и лихо отталкиваясь здоровой левой, Посейдон с гиканьем понесся в сторону центра. Исключительность цели оправдывала даже такое транспортное средство.

За зеваками дело не стало, пришлось Посейдону пустить в ход свою не раз выручавшую его сирену:

– С доро-о-оги-ги-и!.. Мили-и-и-ци-я-я!.. Дружи-и-и-на-а!..

Перед последним поворотом по дороге в милицию лихач сбавил скорость и тут увидел преспокойненько стоящих на углу Дарадунду, длинноволосого и «Всемогущего блата». Пушнюс резко затормозил и прислонил свой транспорт к стене дома.

«Одно из двух: или капитан Баублис подкуплен, или же в милиции творится черт те что», – коротко подытожил Пушнюс и весь обратился в слух.

– Слушайте, мужики! Бросьте скаредничать, – довольно громко убеждал остальных печник. – Скинемся по рублику, а? Ведь повод – лучше не придумаешь, едрена-зелена… Не зря же я там столько торчал, вас дожидался, мазь-перемазь… Думал, отпразднуем это дело по-людски…

«Как бы не так, – покачал головой Посейдон. – Затеяли злодейство, а концы в алкоголь… Выходит, они меня не заметили».

Не желая угодить им в лапы, Пушнюс взвалил самокат на плечо, так, чтобы подножка загораживала лицо, и быстренько просеменил мимо. Еще немного, и он очутился в отделении милиции.

Вместо лейтенанта Келы там теперь дежурил старший сержант Страздас. Он и Тетенас играли в шашки. Все три кресла, разумеется, пустовали.

– Да-а, дела как сажа бела… – многозначительно протянул Пушнюс. – Выходит, бандиты на свободе разгуливают, а милиция в шашки режется…

– Товарищ Пушнюс, – поднял голову Страздас, уверенно пробиваясь в дамки, – имейте в виду, что швыряться подобными словами по меньшей мере… (Тетенасу.) Учти – это уже вторая дамка! (Пушнюсу.) Это ничуть не лучше самого настоящего хулиганства!

Пушнюсу некогда было вступать в пререкания, он лишь спросил:

– А та квочка в бусах не ушла еще?

Тетенас:

– Нет пока.

Страздас:

– А на что она тебе?

– Эх, вы… рота желторотых… – укоризненно покачал головой Пушнюс и в конспективной форме изложил им содержание газетной статейки, рассказал про фотографию аферистки, о ее сходстве с той, которую Баублис уложил по соседству со служебными документами.

– Я вам сейчас подшивку принесу – рты разинете! – пообещал Пушнюс.

– Только не забудь, что сегодня праздник, все читальни закрыты.

– Я-то все помню, все знаю, товарищ Тетенас. А вот вы частенько лицом в грязь брякаетесь… Что ж, играйте, играйте! Извините за беспокойство…

Мужчины были разбиты наголову и посрамлены, можно было пускаться на поиски заведующей читальней.

– Погляди незаметно, что она там делает, – посоветовал Страздас Тетенасу. – Да на всякий случай отстегни пистолет.

Старшина откашлялся, поправил ремень и на цыпочках прокрался по скрипучим половицам к дверям кабинета, прислонился к ним ухом. Ничего не слышно. Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь и испуганно повернулся к Страздасу.

– Что случилось? – спросил тот.

– Там никого нет. Пусто! Сбежала, чертовка…

– Да что ты?! Давай звони! Свистни!

– Толку от твоего звонка… Клюнул Баублис на ожерелье ее, пустил черта на алтарь. «Культурней, ребята, культурней…»