Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Предложенные пути к свободе (ЛП) - Рассел Бертран Артур Уильям - Страница 25


25
Изменить размер шрифта:

Кропоткин, который верит в совмещение ручного и умственного труда, считает, что литераторы должны сами быть наборщиками, переплётчиками и прочими полиграфическими работниками. Чуть ли не весь производственный цикл книги должен быть осуществлён её автором. Впору засомневаться, что полиграфическая промышленность напасётся авторами, да и в любом случае им не стоит отнимать время от литературной деятельности ради труда, который лучше и быстрее выполняется кем-то другим. Это, конечно, не затрагивает наш вопрос о допуске рукописи к публикации. Кропоткин предлагает цензуру Писательской гильдии, если таковая вообще совместима с анархией. Гильдейская комиссия будет отбирать из предложенных рукописей наиболее достойные. Разумеется, что рукописи попадут туда по блату, и автору придётся набирать книгу конкурента, да ещё и расхваливать, чтобы добиться признания. Вряд ли тут можно ожидать гармоничного сочинительства и нетрадиционных публикаций. Книги того же Кропоткина при подобной системе так рукописными и останутся.

Единственным способом противостоять этим затруднениям — что при социализме, что при нацгильдиях, что при анархии — мне представляется оплата публикации автором, если гильдия или государство отказываются делать это за свой счёт. Понятно, что это не в духе социализма, но ничего другого в поддержку свободы я предложить не могу. Оплата может осуществляться исполнением каких-нибудь трудовых обязанностей или долей властей в прибыли от публикации. Отрабатывать можно по-кропоткински в ручном полиграфическом производстве, что, на мой взгляд, не обязательно. Должно действовать непререкаемое право каждой книги на печать независимо от её содержания, если за это оплачена такса. Обласканный славой писатель может пользоваться средствами своих почитателей. Малоизвестному же автору придётся затянуть пояс, но зато отсеются те, в ком желание поделиться своими идеями не настолько сильное. Это ни в коем случае не плохо.

Возможно, такая же политика будет хороша в публикации и исполнении музыкальных произведений.

Ортодоксальные социалисты наверняка воспротестуют против наших предложений, предполагающих плату частного лица за чей-то труд. Но глупо оставаться рабом какой угодно системы, ведь любая система при жёстком исполнении может перегнуть палку. При специфической острой необходимости перегибов нужно избегать. Служителям искусства и науки умный социализм предлагает несоизмеримо больше возможностей, чем капиталистическое общество, но только лишь в случае, если форма социализма предусматривает эту конечную цель и движется к ней только что предложенными методами.

Право на оценку. Это условие не всегда, но часто кажется творцу обязательным. Речь идёт не о восторге толпы и не о слепом полуискреннем уважении к успеху, что равным образом бьёт мимо цели. Речь идёт о понимании, мистическом осознании ценности прекрасного. В нашем сплошь продажном обществе талант измерим количеством денег, которое он приносит, однако коммерческое искусство пользуется не слишком большим почётом. Можно испытывать пиетет к миллионеру, но не к одёжным крючкам или жевательной резинке, которые приносят ему доход. Если творец богатеет, он тоже заслуживает уважения, однако для публики его картины и книги — всё те же крючки да жвачка. Очень сложно сохранить творческий запал в подобной атмосфере, при успехе развращающей, без успеха озлобляющей.

Признать автора не настолько важно, как признать искусство. Очень сложно творцу жить в обществе, которое всё оценивает по полезности. Лучше всего искусство расцветает при, сказать, беспристрастности, способности прямого наслаждения внутренней ценностью предмета без оглядки на то, что будет завтра. Тому, кто наслаждается шуткой, не нужно доказывать, что она для чего-то нужна. Такова же суть всякого другого искреннего наслаждения шедевром. Борьба за существование, тяжёлый труд воспитывают серьёзность и зацикленность на проблемах, что мешает воспринимать юмор и искусство. Ожидаемые от лучшей экономической системы смягчение внутривидовой борьбы, сокращение рабочего времени, облегчение существования работников не может не обострить вкус к жизни и восхищение окружающим. А случись такое, и можно ожидать стихийного наслаждения красивыми вещами, в том числе и сделанными художниками. Однако ничего подобного нельзя ожидать от одного лишь устранения бедности: требуется распространение чувства свободы, отсутствие чувства угнетения вольного индивида. Я ничуть не ожидаю чувства свободы при диктатуре пролетариата, но некоторые другие формы социализма, которые из теории безвластия заимствуют лучшее, смогут развить это чувство в большей степени, чем способен капитализм.

Смысл прогресса и вовсе состоит в стимулировании творчества, поэтому очень многое (не только материальное) будет зависеть от ускорения темпов смены технологии производства и сельского хозяйства, что уже происходит в последнее столетие. Интерес к усовершенствованию орудий труда станет ещё более осознанным по мере участия в распределении продукции. Но мало кто станет увлекаться техническими новинками так, как увлечены нынешние капиталисты. Если природный консерватизм трудящихся окажется сильнее заинтересованности в повышении выработки, при внедрении новой технологии лучше хотя бы отчасти удержать их от неё в пользу изобретшего её рабочего. Выполнением этого условия можно обеспечить ежеминутную охоту нацгильдий за новыми изобретениями, признание ценности прикладных научных исследований. К каждой инновации будет предъявлен вопрос о возможностях уменьшения рабочего дня или увеличения продуктивности. Чем больше техника обещает досуга, тем надо ожидать знатоков науки и ценителей искусства. Отчуждения творца от обывателя станет намного меньше, чем в наше время, и это неизбежно возбудит вдохновение.

Не думаю, что мы покривим душой, если с учётом этих трёх требований откажем государственному социализму в возможности уврачевать язвы современной культуры; если признаем, что он изъязвит культуру ещё больше. Но при этом гильдеизм и даже синдикализм (при условии потачки неполным сменам) сослужат немалую услугу всему, чем хорош капитализм. Есть определённые риски, но их можно предупредить адекватным признанием ценности свободы. Этим, как и почти всем прочим, обеспечивается наилучший путь к свободе.

8. Мир, каким его можно сделать

В повседневной жизни многих людей страх играет куда большую роль, чем надежда. Люди полны опасениями за собственность, забывая наслаждаться тем, что можно сделать в своей судьбе, и тем, как можно войти в контакт с чужой судьбой.

Мы существуем не для того, чтобы существовать так.

Живущие плодотворно для себя, для своих друзей и для всего мира вдохновлены надеждой и обнадёжены радостью: они воображают себе возможное и способы его достижения. В личных отношениях они не поглощены тревогой потерять уважение и расположение, любовь и почтение они дарят бесплатно и никогда не ищут вознаграждения, которое и так всегда приходит. В своей работе они не тяготятся завистью соперников, а все мысли посвящают предмету труда. В политике они не тратят времени и эмоций на апологию несправедливых привилегий своему классу или своему народу, а пытаются сделать счастливым весь мир; снизить жадность, конфликтность, жестокость человечества; обеспечить рост вырождающимся жертвам угнетения.

Такая жизнь, одухотворённая стремлением к творчеству, а не к собственности, содержит в себе некоторое основополагающее счастье, которое не полностью устранимо неблагоприятными обстоятельствами. Указанный образ жизни предлагают евангелисты и прочие великие учителя. Те, кто этого достиг, свободны от власти страха, ведь самое ценное в их жизни не зависит от милости внешних сил. Если бы все люди собрали в кулак свою смелость и такое ви́денье мира, не дали бы себя деморализовать и разочаровать, то совсем не потребовалось бы никаких политических и экономических реформ, которые автоматически приложатся к преображению каждого человека и не встретят никакого сопротивления. Но даже после того, как весь мир стал называть себя христианским, всё равно истинные последователи Христа подвергаются гонениям. Опыт показал, что лишь немногие способны помогать изгоям ради счастья проявить свои убеждения и подпитать свою творческую надежду. Для преодоления страха недостаточно воспевать мужство и безразличие к страданиям — очень важно устранить причины страха; прожить хорошую, а не успешную в плотском смысле жизнь; предупредить ущерб неосторожным.