Певец во стане русских воинов - Жуковский Василий Андреевич - Страница 78

Как снег; она ж обрадовалась так,

Что умерла. И муж похоронил

Ее в саду, под деревом тюльпанным.

И горько плакал он об ней; и целый

Проплакал год; и начала печаль

В нем утихать; и наконец утихла

Совсем; и он женился на другой

Жене и скоро с нею прижил дочь.

Но не была ничем жена вторая

На первую похожа; в дом его

Не принесла она с собою счастья.

Когда она на дочь свою родную

Смотрела, в ней смеялася душа;

Когда ж глаза на сироту, на сына

Другой жены, невольно обращала,

В ней сердце злилось: он как будто ей

И жить мешал; а хитрый искуситель

Против него нашептывал всечасно

Ей злые замыслы. В слезах и в горе

Сиротка рос, и ни одной минуты

Веселой в доме не было ему.

Однажды мать была в своей каморке,

И перед ней стоял сундук открытый

С тяжелой, кованной железом кровлей

И с острым нутряным замком: сундук

Был полон яблок. Тут сказала ей

Марлиночка (так называли дочь):

«Дай яблочко, родная, мне». – «Возьми», —

Ей отвечала мать. «И братцу дай», —

Прибавила Марлиночка. Сначала

Нахмурилася мать; но враг лукавый

Вдруг что-то ей шепнул; она сказала:

«Марлиночка, поди теперь отсюда;

Обоим вам по яблочку я дам,

Когда твой брат воротится домой».

(А из окна уж видела она,

Что мальчик шел, и чудилося ей,

Что будто на нее с ним вместе злое

Шло искушенье.) Кованый сундук

Закрыв, она глаза на двери дико

Уставила; когда ж их отворил

Малютка и вошел, ее лицо

Белее стало полотна; поспешно

Она ему дрожащим и глухим

Сказала голосом: «Вынь для себя

И для Марлиночки из сундука

Два яблока». При этом слове ей

Почудилось, что кто-то подле громко

Захохотал; а мальчик, на нее

Взглянув, спросил: «Зачем ты на меня

Так страшно смотришь?» – «Выбирай скорее!» —

Она, поднявши кровлю сундука,

Ему сказала, и ее глаза

Сверкнули острым блеском. Мальчик робко

За яблоком нагнулся головой

В сундук; тут ей лукавый враг шепнул:

«Скорей!» И кровлею она тяжелой

Захлопнула сундук, и голова

Малютки, как ножом, была железным

Отрезана замком и, отскочивши,

Упала в яблоки. Холодной дрожью

Злодейку обдало. «Что делать мне?» —

Подумала она, смотря на страшный

Захлопнутый сундук. И вот она

Из шкапа шелковый платок достала

И, голову отрезанную к шее

Приставив, тем платком их обвила

Так плотно, что приметить ничего

Не можно было, и потом она

Перед дверями мертвого на стул

(Дав в руки яблоко ему и к стенке

Его спиной придвинув) посадила;

И наконец, как будто не была

Ни в чем, пошла на кухню стряпать. Вдруг

Марлиночка в испуге прибежала

И шепчет: «Посмотри туда; там братец

Сидит в дверях на стуле; он так бел

И держит яблоко в руке; но сам

Не ест; когда ж его я попросила,

Чтоб дал мне яблоко, не отвечал

Ни слова, не взглянул; мне стало страшно».

На то сказала мать: «Поди к нему

И попроси в другой раз; если ж он

Опять ни слова отвечать не будет

И на тебя не взглянет, подери

Его покрепче за ухо: он спит».

Марлиночка пошла и видит: братец

Сидит в дверях на стуле, бел как снег;

Не шевелится, не глядит и держит,

Как прежде, яблоко в руках, но сам

Его не ест. Марлиночка подходит

И говорит: «Дай яблочко мне, братец».

Ответа нет. Тут за ухо она

Тихонько братца дернула; и вдруг

От плеч его отпала голова

И покатилась. С криком прибежала

Марлиночка на кухню: «Ах! родная,

Беда, беда! Я братца моего

Убила! Голову оторвала

Я братцу!» И бедняжка заливалась

Слезами и кричала криком. Ей

Сказала мать: «Марлиночка, уж горю

Не пособить; нам надобно скорей

Его прибрать, пока не воротился

Домой отец; возьми и отнеси

Его покуда в сад и спрячь там; завтра

Его сама в овраг я брошу; волки

Его съедят, и косточек никто

Не сыщет; перестань же плакать; делай,

Что я велю». Марлиночка пошла;

Она, широкой белой простынею

Обвивши тело, отнесла его,

Рыдая, в сад и там его тихонько

Под деревом тюльпанным положила

На свежий дерн, который покрывал

Могилку матери его… И что же?

Могилка вдруг раскрылася и тело

Взяла, и снова дерн зазеленел

На ней, и расцвели на ней цветы,

И из цветов вдруг выпорхнула птичка,

И весело запела, и взвилась

Под облака, и в облаках пропала.

Марлиночка сперва оторопела;

Потом (как будто кто в ее душе

Печаль заговорил) ей стало вдруг

Легко – пошла домой и никому

О бывшем с нею не сказала. Скоро

Пришел домой отец. Не видя сына,

Спросил он с беспокойством: «Где он?» Мать,

Вся помертвев, поспешно отвечала:

«Ранехонько ушел он со двора

И все еще не возвращался». Было

Уж за полдень; была пора обедать,

И накрывать на стол хозяйка стала.

Марлиночка ж сидела в уголку,

Не шевелясь и молча; день был светлый;

Ни облачка на небе не бродило,

И тихо блеск полуденного солнца

Лежал на зелени дерев, и было

Повсюду все спокойно. Той порою

Спорхнувшая с могилы братца птичка

Летала да летала; вот она

На кустик села под окошком дома,

Где золотых дел мастер жил. Она,

Расправив крылышки, запела громко:

«Зла мачеха зарезала меня;

Отец родной не ведает о том;

Сестрица же Марлиночка меня

Близ матушки родной моей в саду

Под деревом тюльпанным погребла».

Услышав это, золотых дел мастер

В окошко выглянул; он так пленился

Прекрасною птичкою, что закричал:

«Пропой еще раз, милая пичужка!»

«Я даром дважды петь не стану, – птичка

Сказала, – подари цепочку мне,

И запою». Услышав это, мастер

Богатую ей бросил из окна

Цепочку. Правой лапкою схвативши

Цепочку ту, свою запела песню

Звучней, чем прежде, птичка и, допевши,

Спорхнула с кустика с своей добычей,

И полетела далее, и скоро

На кровле домика, где жил башмачник,

Спустилася и там опять запела:

«Зла мачеха зарезала меня;

Отец родной не ведает о том;

Сестрица же Марлиночка меня

Близ матушки родной моей в саду

Под деревом тюльпанным погребла».

Башмачник в это время у окна

Шил башмаки; услышав песню, он

Работу бросил, выбежал во двор

И видит, что сидит на кровле птичка

Чудесной красоты. «Ах! птичка, птичка, —

Сказал башмачник, – как же ты прекрасно

Поешь. Нельзя ль еще раз ту же песню