Один в поле не воин - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 15

– Я же говорил, быстрее надо было выезжать! – донесся из «Газика» смутно знакомый голос.

Ближняя к Базе пассажирская дверь открылась, и из неё выпрыгнул боец в ОСОПовском камуфляже. В левой руке он сжимал что-то небольшое, слабо просвечивающее сквозь пальцы мягким красным свечением. Боец сделал шаг к Базе и остановился.

– Медведь, у тебя перед воротами аномалия! – Туман задрал голову. – Или это ложный вход?

– Угу, – прогудел здоровяк, вставая на ноги. – Ложный. И он же единственный. Туман, это точно ты? Мне говорили, что в тебя выстрелили ядерной ракетой. Как ты уцелел?

– Я держал автомат на вытянутых руках, – отмахнулся Берёзов. – В результате, когда он начал плавиться, то расплавленный металл капал мимо меня, и я не обжёгся.

– Теперь вижу, что ты настоящий, – Медведь на всякий случай поморгал. Мало ли что…

– Туман! – возле здоровяка мгновенно материализовался Кварц. – Где Рентген? Что с ним?

– «Что» действительно с ним, – брезгливо поморщился Берёзов. – Оно прицеплено к нему наручниками. – Он заглянул в салон «Газика» и негромко произнес: – Чисто. Это свои. Выходите.

Ещё не открытые двери автомобиля распахнулись. С переднего пассажирского места выбралась девушка лет двадцати в стандартном комбинезоне сотрудников ГНИЦ и помахала Медведю рукой.

– Здравствуйте, Медведь! Я рада вас видеть! – она растерянно оглядела превратившийся в руины Городок РАО. – Какой ужас… – невольно вырвалось у неё. – Что здесь произошло… – она умолкла.

– Совет Директоров РАО здесь произошел, – зло ухмыльнулся Медведь. – Здравствуйте, Лаванда, добро пожаловать в лагерь террористов и предателей Родины… О! Вот кого я действительно счастлив увидеть! – Могучий здоровяк подхватил стоящий на сошках «Печенег».

– Это ценный свидетель! – Вышедший из задней двери «Газика» Рентген на всякий случай заслонил собой Ферзя, прикованного к нему наручниками. – Он нужен следствию живым!

– Точно? – осведомился Медведь, разочарованно вешая пулемет на грудь. – Вы уверены, товарищ полковник? А то два года прошло с тех пор, как дело было закрыто.

– Откроем, – многозначительно заявил Рентген, осматривая Салмацкого. – Теперь мы располагаем достаточной доказательной базой. С широким кругом участников преступлений. С очень широким.

Облаченный в «Мембрану-М» помолодевший Ферзь стоял неподвижно и никак не реагировал на окружающее, его взгляд с пустым безразличием упирался в стену Базы. Убедившись, что с Салмацким ничего не произошло, Рентген заглянул в машину и извлек оттуда тот самый рюкзак.

– Их необходимо немедленно завести внутрь! – Кварц обеспокоенно вертел головой. – Базу сейчас накроет токсичной аномалией!

– Это которая с юго-востока должна прийти? – уточнил Туман, протягивая руку в ту сторону, откуда обычно появлялся Токсик. – Там есть какая-то. Топчется на месте, не знает, куда деться.

– Она вашего автомобиля боится, – подал голос молчавший до сих пор Водяной. – К нему нельзя подходить! – Он посмотрел, как Лаванда захлопывает двери за собой и Рентгеном, и хмуро добавил: – И трогать его тоже нельзя. Он опасный.

Болт бросил на Водяного странный взгляд, но ничего не сказал и обратился к Медведю:

– Коля, в дом-то пустите? А то очень кушать хочется! Я два дня толком ничего не ел.

– Двенадцать дней, ты хотел сказать? – не отнестись с пониманием к такому аргументу Медведь не мог. – У нас как раз обед планируется! Подходите к северной стене, сейчас подадим трап.

Здоровяк снял с себя пулемет и ухватился за лежащую неподалеку раздвижную лестницу.

– Он точно придет в нормальное состояние? – Кварц с подозрением разглядывал Салмацкого. – В таком виде его показания никто всерьёз не воспримет. Он словно Зомби.

Ферзь, уже без «Эмки», сидел в углу за отдельным столом, куда его усадил Рентген, и монотонными движениями бездушного механизма работал ложкой, поглощая кашу. Стеклянный взгляд Салмацкого не претерпел никаких изменений и по-прежнему был направлен в никуда. Все остальные собравшиеся на Базе люди сидели за общим обеденным столом и слушали совершенно невероятную историю тех, кого два года считали погибшими в эпицентре ядерного взрыва.

– Он не Зомби, – возразил Рентген. – Но до завершения своего пребывания в границах Ареала будет выполнять заложенную в мозг программу Зомби. Расконсервация высшей нервной деятельности начнется после выхода на Нейтральные территории. У нас будет двадцать часов, чтобы доставить его туда, куда нужно. Потом он станет полностью самим собой, и сможет сопротивляться и утаивать информацию. Если захочет получить пожизненное. Но проблема не в этом. У нас всего сутки, чтобы вывести его за пределы Ареала. Иначе его мозг получит необратимые повреждения. На него «Живой Воды» не хватило, к тому же нам её ещё неделю снимать нельзя.

– «Живой Воды»? – Рас дернулся, словно от удара током. – Как вы сказали?!

– Фрагмент выдал нам всего два таких мета, – поморщился Туман. – Больше у него не было. Синтезировать новые он не мог: синтез происходит во время Выброса, а по нам ударили почти сразу. Как только по Эпицентру запустили ядерную ракету, Фрагмент потерял даже остатки интереса к проблемам муравьёв, населяющих эту планету.

– Фрагмент? – переспросил Медведь. – Это который академик Лаврентьев?

– Он только выглядит, как Лаврентьев, – поправил его Берёзов. – На самом деле настоящий академик был убит грабителями. Фрагмент использовал его тело в качестве коммуникатора. Вообще Фрагментов два. Тот, с которым мы договаривались, это Фрагмент подпрограммы системы дальней связи их корабля, я же объяснял. Это с ним у меня было соглашение: «Янтарь» в обмен на Лаванду, Ферзя и ремутацию Ареала. Есть ещё второй, он осколок какого-то кода одной из подсистем климат-контроля или что-то в этом роде.

– Что было дальше? – выразил общее желание здоровяк. – Ты отдал им аварийный маяк?

– Отдал, – пожал плечами Туман. – Договаривались же. К тому же Фрагмент спас нас, когда прислал за нами Зыбь. Он ведь мог и наплевать на нас. Окружил бы Зыбью «Янтарь», и никто бы до него не добрался. Белов как увидел бы, что от нас осталось одно тряпьё, прекратил бы операцию и отвел людей. Ночью Фрагмент прислал бы за «Янтарем» полк Зомби, и вряд ли кто-нибудь оказался в состоянии им помешать. Или и того проще: «Янтарь» долежал бы под Зыбью до поглощения Желтой Зоной, им ведь спешить некуда. Двадцать лет ждали, подождали бы ещё годик.

– А в Желтой круглосуточно следить за поглощенным Зыбью артефактом опасно для жизни, – подытожил здоровяк. – В общем, Фрагмент поначалу намеревался соблюдать ваш договор. А потом?

– Потом… – Туман безрадостно фыркнул. – Потом тоже. Как только мы оказались в этом его спасательном модуле, он что-то там отрегулировал, и повысил воздействие эффекта обратной регенерации. Рентген полностью выздоровел минут за двадцать, и Фрагмент выдал мне две «Живых Воды», для него и для Лаванды. Это жидкие меты, я их затолкал им за пазуху, и жидкость сама распределилась по поверхности кожи. Рентген начал соображать нормально сразу же, Лаванда оклемалась через пару часов, сказалось долгое пребывание под воздействием всей этой инопланетной машинерии. Фрагмент немедленно приступил к подаче сигнала бедствия, параллельно они с Рентгеном обсуждали шпионские страсти. А потом по нам запустили ядерную ракету.

– Это моя вина, – хмуро вставил Рентген. – Я не сомневался, что Белов отслеживает каждый шаг генерала Воронцова, и тот окружен его людьми. Я даже предвидел, что Белов немедленно узнает о моем телефонном разговоре с Воронцовым, который мне организовал Фрагмент прямо из Эпицентра. Но я не просчитал, что Совету Директоров РАО удастся так быстро убедить Президента провести «Дезинфекцию». Я был уверен, что в моем распоряжении больше времени, и я успею получить от Фрагмента все обещанные данные и покинуть Ареал. Но пока мне передавали необходимую информацию и готовили свидетеля к транспортировке, ракета была запущена, и Фрагменту стало не до нас.