Полвека с небом - Савицкий Евгений Яковлевич - Страница 66

Наступление войск 1-го Белорусского фронта началось14 января прорывом вражеской обороны с магнушевского и пулавского плацдармов. А уже ко второй половине следующего дня начался массовый отход противника из района Радом и Кельце, где 12 января перешли в наступление с сандомирского плацдарма войска 1-го Украинского фронта. В тот же день, 15 января, части 5-й ударной армии генерала Н. Э. Берзарина прорвали оборону противника на всю ее тактическую глубину, 2-я гвардейская танковая армия генерала С. И. Богданова, боевые порядки которой нам предстояло прикрывать с воздуха, готовилась войти в прорыв утром 16 января.

А мы второй день сидели на аэродромах. Погода стояла отвратительная: низкая облачность, дождь вперемешку со снегом, густой туман. В воздух поднимались только самые опытные экипажи. За первые два дня наступления авиация фронта совершила всего-навсего 276 вылетов.

«А что, если и завтра погода будет опять нелетная?! — с тревогой думал я, кляня в душе на чем свет стоит союзников. — Танки Богданова нас дожидаться не станут!» Союзники, понятно, к плохой погоде не имели никакого отношения. Если, конечно, не считать того, что из-за поражения в Арденнах наступление по их просьбе началось на шесть дней раньше намеченного срока. А за шесть-то дней, думалось мне, погода наверняка бы переменилась.

Но погода переменилась уже на другой день. Утром туман рассеялся, облачность разнесло ветром, и мысли о союзниках и их проблемах вылетели у меня из головы. Начиналась серьезная боевая работа. И прежде всего необходимо было позаботиться о новых аэродромах. Те, что находились на магнушевском плацдарме и предназначались для работы по прикрытию войск на время прорыва вражеской обороны, теперь уже не отвечали требованиям дня. Взлетавшие с них истребители сжигали значительную часть горючего еще до того, как оказывались в районах боевых действий. На патрулирование оставалось мало времени. Свободная охота, решавшая ту же задачу — не допустить на поле боя вражеские самолеты, разыскивая и перехватывая их на путях подхода к целям, — требовала горючего еще больше: из воздушной схватки выйти вовремя сложнее. Летчики, словом, работали на пределе. Чтобы сократить подлетное время и увеличить радиус действия истребителей, требовались новые площадки вблизи линий соприкосновения танковых частей с противником.

К середине дня на КП генерала Богданова, где я находился с утра вместе с начальником штаба полковником Кацем, поступили сведения, что передовые танковые части прорвались к Сохачеву и ведут бой недалеко от расположенного там вражеского аэродрома. Решив не терять времени, я вместе с капитаном Самойловым вылетел в Сохачев. Тамошний аэродром входил в число тех, которые мы планировали захватить еще в период подготовки к операции, и к нему, скорее всего, уже пробивался один из батальонов аэродромного обслуживания, чтобы подготовить все необходимое для приема наших истребителей. Но пока его здесь нет. Не видно на летном поле и немцев. Правда, стоят с десяток «мессершмиттов» и несколько «Фокке-Вульфов-190». Бросили при отступлении? Или готовятся к взлету? Нет, вроде непохоже. В стороне от аэродрома все еще идет бой. А здесь, на летном поле, тихо, никакого движения. Проходим с Самойловым на малой высоте еще раз — ни единой живой души! Значит, все-таки бросили в суматохе технику. Неизвестно только, успели ли заминировать полосу? Если не успели, сразу можно пару полков посадить, а им отсюда до районов боевых действий — рукой подать. Сесть, что ли, проверить?

Сам-то я сесть был готов. Да удержала возможность получить очередной нагоняй от начальства. Могут ведь, в конце концов, и от полетов отстранить — всему есть предел, а уж терпению начальства тем более. Решил от греха связаться сначала по радио с КП армии.

На КП армии в тот момент находился Руденко. Доложил ему, что танки еще ведут бой, но на аэродроме, судя по всему, немцев нет.

— А мины? — сразу же спросил командарм. — Вы же не хуже меня знаете, что противник, как правило, минирует при отходе взлетно-посадочные полосы. Посадите сперва У-2, пусть минеры обследуют летное поле и, если понадобится, разминируют.

— Много времени уйдет, — возразил я. — А нам этот аэродром не завтра, а уже сегодня требуется. Сердцем чувствую: мин нет. Не до того немцам было, даже самолеты взорвать не успели.

— И все же проверить надо, — стоял на своем командарм.

— А после проверки можно сажать полки? — не стал больше настаивать я.

— После проверки разрешаю!

Разрешение, командарма мне требовалось потому, что аэродром находился, по существу, на ничейной территории и поблизости от него все еще гремела орудийная перестрелка между нашими танками и артиллерией противника. И хотя я был уверен в ее благоприятном для нас исходе, но поручиться, конечно, было нельзя. Впрочем, это уже детали… Главное — разрешение я получил. Говорю ведомому:

— Разговор с командующим слышал? Вот и хорошо. А теперь давай проверим, есть ли тут мины или нет!

Прошлись мы с Самойловым несколько раз над полосой и на пологом планировании прострочили ее пулеметными очередями. Если бы была заминирована, хоть бы одна мина да взорвалась.

Теперь можно садиться. Сели. Только успели осмотреть полосу да взглянуть на брошенные фашистами самолеты — абсолютно исправные, даже горючее в баках есть, — как вдруг над аэродромом показались «яки» с птичьим крылом на капотах. И сразу заход на атаку. Один «мессер» в решето превратили, другой… Эдак, думаю, они все самолеты в утиль спишут. Хорошо хоть боезапас у них был на исходе, после выполнения боевого задания к себе на аэродром возвращались. Подсчитали мы потом с Самойловым все дыры и, связавшись с полком, поделились с летчиками своими наблюдениями. Потом рассказывали, что летчики в полное недоумение впали: откуда, дескать, у командира корпуса столь исчерпывающие сведения, да еще через каких-нибудь двадцать минут после налета!

А в Сохачев уже летели вызванные мной через начальника штаба эскадрильи истребителей. Кроме полков Рубахина и Власова сюда вскоре сел полк штурмовиков. Между тем подоспела автоколонна с батальоном аэродромного обслуживания, а вслед за ней и выделенная генералом Богдановым танковая бригада для охраны аэродрома.