История катастрофических провалов военной разведки - Хьюз-Уилсон Джон - Страница 30

Для ряда канадских националистов Дьепп стал одним из ключевых мифов, согласно которому бравые канадские солдаты были посланы на верную смерть жестокосердыми и некомпетентными британскими генералами. В глазах британской общественности это был жертвенный политический жест с целью убедить Сталина в том, что Британская империя действительно пытается снять часть нагрузки с СССР путем открытия второго фронта; сторонники теории заговоров расценивают Дьепп ни больше ни меньше как коварный британский заговор, целью которого было доказать американским стратегам в Вашингтоне, в 1942 году еще ничего не смыслившим в европейских войнах и требовавшим решительных действий против нацистов, что любое преждевременное наступление через Ла-Манш неизбежно закончится кровавым поражением.

Каждое из этих толкований содержит долю правды — но ни одно не является исчерпывающим. Ибо в одном очень важном отношении Дьепп уникален: это была единственная крупная наступательная операция, предпринятая имперскими вооруженными силами без официальной санкции Объединенного комитета начальников штабов. Это было единственным крупным оперативным решением союзников за всю Вторую мировую войну, не оформленным документально. Именно в этом кроется тайна, породившая все мифы о Дьеппе.

Тщательный анализ свидетельств дает все основания предполагать, что Дьеппская операция носила неофициальный характер и была проведена без согласования с соответствующими инстанциями. Штурм Дьеппа был предпринят без привлечения надлежащих ресурсов, при отсутствии разведывательных данных о многих ключевых аспектах немецкой обороны, и, наконец, он не имел полной поддержки командования британских войск, которое часто держали в неведении или просто игнорировали. Хуже того, разработчики операции принципиально не стали предупреждать официальные разведывательные органы о готовящемся десанте и не затребовали у них необходимую разведывательную информацию. В результате разведка оказалась самым слабым местом операции.

Может показаться странным, что некий военачальник рискнул без официального приказа штурмовать оккупированную вермахтом «крепость Европу», но странными были и личность, и амбиции, и послужной список человека, ответственного за Дьеппскую операцию, — лорда Маунтбеттена. В конце 1941 года капитан лорд Маунт-беттен был переведен с должности командира корабля Королевского флота и назначен руководителем объединенных операций, подчиненным фельдмаршалу сэру Алану Бруку, начальнику Генерального штаба. К марту 1942 года Маунтбеттен был повышен разом на три звания, став самым молодым вице-адмиралом в истории британского военного флота.

У Маунтбеттена было три главных предмета для гордости. Он показал себя отважным капитаном эсминцев — его последние три корабля были выведены из строя при обстоятельствах, которые, по мнению его многочисленных критиков, свидетельствовали лишь о его безрассудстве и неопытности. Во-вторых, он был специалистом по части саморекламы, подавая себя как молодого и дерзкого героя, способного дать отпор немцам и скрасить британцам горечь поражений. Наконец, у Маунтбеттена были огромные связи. Кузен короля, доверенное лицо премьер-министра, личный друг Ноэла Кауарда[8], способный легко заручиться поддержкой как друзей из Голливуда, так и представителей британского истеблишмента, Маунтбеттен был светлым пятном в мрачной военной панораме британской жизни начала 1942 года. Среди политиков-консерваторов даже велись разговоры (почти наверняка инициированные самим Маунтбеттеном), что его следовало бы наделить полномочиями, которые бы возвысили его над другими офицерами Генерального штаба.

За тщательно культивируемой легендой о Маунтбет-тене скрывались беспринципность и честолюбие, часто сопровождающие великих людей и их успех. Он не брезговал обманом во время флотских учений, чтобы выделиться среди других офицеров, и сознательно утаивал или фальсифицировал военные документы после войны, когда чувствовал, что его тщательно культивируемый исторический образ находится в опасности. Даже его официальный биограф счел нужным упомянуть, что Ма-унтбеттен был склонен «переписывать историю с высокомерным безразличием к фактам».

Тщеславие Маунтбеттена не знало границ. В разгар военных действий его можно было видеть позирующим перед камерой на съемочной площадке фильма «Там, где мы служим» — агиографической агитке, снятой на основе его личного опыта, где удалого капитана эсминца играл его близкий друг Ноэл Кауард. Вот что в этой связи писал Маунтбеттен Кауарду после Дьеппского рейда: «Твое письмо застало меня в мой самый занятый день... но поскольку дело... не терпит отлагательств, я сперва решу его, а потом уже займусь своими служебными обязанностями». Нормальный командир на его месте посетил бы раненых и умирающих и выслушал доклады оставшихся в живых.

Сам Бивербрук, зная, что Маунтбеттен не терпит никаких нападок на свою репутацию, тщательно создаваемую им самим, предупреждал во время войны: «Не доверяйте Маунтбеттену никаких ответственных должностей». Несмотря на предостережение Бивербрука, молодой, беспринципный, тщеславный и честолюбивый аристократ получил место в высшем военном совете страны, а также ресурсы и власть для нападения на оккупированное немцами побережье Европы. Характер Маунтбеттена в сочетании с новоприобретенной властью и амбициями привел к трагическим последствиям.

У Дьеппского рейда 1942 года был исторический предшественник: рейд на Зебрюгге в День святого Георгия в 1918 году. Под началом адмирала Роджера Киза из Дуврского патруля диверсионная группа, состоявшая из боевых кораблей, морских пехотинцев и солдат, штурмовала ангары с немецкими подводными лодками на бельгийском побережье в отчаянной попытке предотвратить выход в море лодок кайзеровского флота. Рейд был отчасти успешным и, несмотря на тяжелые потери, поднял боевой дух британцев, пошатнувшийся в результате последнего наземного наступления немцев в Первой мировой войне. Рейд на Зебрюгге преподносили как пример блестящей войсковой операции, нанесшей серьезный ущерб противнику ценой малой крови, — именно такая разновидность непрямого нападения в течение многих лет была излюбленным приемом британских стратегов.

В 1940 году Киз вновь объявился на арене военных действий, на этот раз в качестве начальника Штаба объединенных операций, имея задачу атаковать победоносных немцев на берегах Европы и повторить свой успех 1918 года. Трудно сказать, что именно подтолкнуло британцев к нападению на защищенные позиции на европейском побережье, — немцы никогда не испытывали потребности предпринять подобную военную авантюру на побережье Британии. Как бы то ни было, в 1940 году новый премьер-министр Черчилль решил, что, несмотря на вытеснение британских войск с континента, необходимо продолжать наступательную стратегию — не только с целью нанесения урона немцам, но и для ободрения страдающего населения оккупированной Европы, у которого в 1941 году не было другой надежды на освобождение. Кроме авиационных бомбардировок, наступление было единственным шансом.

Штаб объединенных операций был необычной структурой. Это был экспериментальный штаб по координации и планированию боевых операций, созданный с целью объединения ресурсов трех видов вооруженных сил. Когда в 1941 году Маунтбеттен по прямому распоряжению Уинстона Черчилля сменил Киза, его задача, по словам самого Маунтбеттена, состояла в том, чтобы «продолжать проведение рейдов, столь блистательно начатых Низом, для поддержания наступательного духа... Во-вторых, готовиться к вторжению в Европу, без чего мы никогда не победим в этой войне». Кроме того, по словам Маунтбеттена, Черчилль сказал: «Я хочу, чтобы вы превратили южное побережье Англии из оборонительного бастиона в трамплин для нападения».

Это был головокружительный взлет для недавнего 41-летнего капитана коробля, вершиной мечтаний которого было командование одним из новых авианосцев Королевского флота. Но Черчилль в своем выборе и назначении на высокую должность безрассудного Маунтбеттена руководствовался прежде всего политическими соображениями: премьер-министр хотел продемонстрировать американцам, только что вступившим в войну и скептически относившимся к боевому потенциалу своего союзника, наступательный дух британских войск. После поражений в Норвегии, во Франции, под Дюнкерком, в Греции, на Крите, в Малайе и Сингапуре, после побед Роммеля в Северной Африке с кульминацией в виде сдачи Тобрука в июне 1942 года американцы имели все основания невысоко расценивать боеспособность британской армии. Даже Черчилль не мог понять, почему капитуляция следует за капитуляцией, часто с горечью повторяя: «Почему наши солдаты не хотят сражаться?»