История катастрофических провалов военной разведки - Хьюз-Уилсон Джон - Страница 3

Если же, с другой стороны, я вооружен всего лишь заточенным карандашом, но размахиваю им перед вашим лицом с недвусмысленным намерением выколоть вам глаз, то я, напротив, являюсь крайне опасным субъектом. Несмотря на весьма ограниченные возможности для агрессии (в каждом доме или офисе вы найдете пару таких карандашей), мои намерения не оставляют никаких сомнений. Таким образом, мы видим, что возможности и намерения суть вещи разные.

Эта проблема будет напоминать о себе снова и снова, когда придется говорить о просчетах разведки. Цикл сбора информации имеет целью разграничить две эти составляющие (другой вопрос, насколько успешно он это делает, но проводимое различие, тем не менее, получается достаточно четким). Определить возможности довольно легко — каждый может сосчитать, сколько у врага танков и самолетов,— но с намерениями все во много раз сложнее. Намерения человека — субстанция чертовски переменчивая. Даже самого проницательного разведчика может ждать конфуз, когда он столкнется с непредсказуемостью оппонента. Каковы, например, были истинные намерения Саддама Хусейна перед вторжением Ирака в Кувейт в 1990 году?

И действительно, на любом совещании разведслужб времен «холодной войны» так или иначе сопоставлялись возможности Советского Союза (множество танков и ракет) и его намерение использовать всю эту армаду. В тот период в разведслужбах верховодили «бухгалтера» (занимавшиеся, стало быть, подсчетом возможностей), призывавшие к симметричному ответу. Впервые в мировой истории технические средства позволили разведывательным органам собирать информацию в неограниченных объемах. Вся разведка свелась к получению колоссальных порций информации, добытой зачастую довольно дорогостоящим путем, а на выходе формировались весьма туманные прогнозы.

Проиллюстрировать такую ситуацию позволяет курьезный случай, произошедший на одном из совещаний разведки НАТО в 1979 году. Отчеты пестрели фотографиями советских танков, орудий, кораблей, самолетов и ракет, и Верховный главнокомандующий объединенными силами НАТО воскликнул, обратившись к одному молодому офицеру: «Итак, нас серьезно превосходят в технике!» — «Да, сэр»,— с энтузиазмом отозвался тот. «Но пустят ли русские ее в ход?» — последовал тихий вопрос. «Мы точно не знаем, сэр,— приуныл офицер, однако затем лицо его прояснилось. — Но они вполне могут это сделать!»

Порой нельзя не посочувствовать командующему, получившему подобный прогноз. Возможности далеко не всегда совпадают с намерениями.

Для того чтобы лучше понять процесс сбора информации, давайте вернемся к нашему командующему и его стремлениям. Первым этапом сбора информации будет определение им запросов к разведке. Что же он хочет знать?

Удивительно, но многие командиры нечетко представляют себе этот крайне важный аспект. Зачастую кажется, что и потенциальный противник, и все премудрости разведки — лишь досадная помеха на пути к их наполеоновским планам. Кстати говоря, при Ватерлоо Наполеон и герцог Веллингтон, два величайших полководца в истории, словно сговорившись, игнорировали маневры и планы противника, сосредоточившись только на своих войсках и позабыв совет Макиавелли, данный им еще триста лет тому назад: «Для хорошего полководца ничто не может быть полезнее, чем попытка проникнуть в замыслы своего врага».

Правда, мало-помалу генералы приходят к пониманию важности вопроса. «Собираются ли аргентинцы напасть на Фолкленды? Если да, то когда, в каком месте и какими силами?» — вот хрестоматийный пример правильного запроса, поставленного перед разведкой, который позволяет запустить цикл сбора информации. Если бы британский Объединенный разведывательный комитет в конце 1981 года ставил вопросы с такой четкостью, Фолклендская война никогда бы не развивалась по тому пути, по которому она пошла в реальности.

Затем различные требования адресуются различным источникам и агентствам и становятся частью плана по сбору информации. Для подготовки такого плана необходимо, чтобы лица, вовлеченные в этот процесс, представляли себе сильные и слабые стороны этих агентств.

Так, например, агентурные разведданные (процесс работы с агентами, что всегда было епархией ЦРУ, MJ6 и многочисленных джеймсов бондов в детективных романах) полезны при выявлении намерений врага, тогда как спутниковые фотографии (епархия Национального управления воздушно-космической разведки США) помогают понять возможности противника, то есть пересчитать его танки и ракетные установки. Обоим агентствам было бы чрезвычайно трудно, если вообще возможно, поменяться функциями, сохранив свои источники информации. Естественно, не имеет смысла возлагать на конкретных исполнителей ту задачу, для которой они непригодны. Нельзя ожидать, что морской радар поможет собрать свежую информацию о ядерных исследованиях, ведущихся на суше.

План сбора информации примерно следующий:

Запрос командующего к разведслужбе:

Собирается ли враг атаковать? Если да, то когда, где и в каком количестве?

На какие вопросы ожидаются ответы:

• Каково расположение вражеских сил?

• Каково состояние их готовности?

• Проводится ли инструктаж в частях?

• Наблюдается ли активизация воздушных и морских сил?

• Проходит ли мобилизация гражданского населения?

• Идет ли подготовка к переброске частей и вооружения?

• Возможно ли выявить намерения врага?

Подробный план сбора информации готовится штабом разведки и рассылается в максимально возможное количество агентств и источников. Не вся информация относится к разряду секретной, однако та, что подпадает под эти условия, хранится отдельно («под грифом»), также для агентств устанавливается предельный срок для ответа. План сбора находится на постоянном контроле; «горячая» информация обычно передается незамедлительно.

Запросы могут быть еще больше детализированы, пример такой детализации в таблице.

ПРОВЕРКА И СОПОСТАВЛЕНИЕ ДАННЫХ

После того как информация собрана, ее нужно выверить. Это нудная, неблагодарная задача, но большая часть оперативной работы разведчика состоит в проверке поступившей информации, а не в ее сборе. Проверкой обычно занимается смышленый и трудолюбивый сотрудник, и его работа бесконечно далека от волнующих образов плаща и кинжала. Сегодня базы данных компьютеризированы, но во времена Наполеона те, кто отвечал за проверку информации, полагались лишь на гусиное перо и хорошую память. Интересный факт: лучший эксперт Гитлера по Советской армии, полковник Гелен из военной разведки Восточного фронта, по крупицам собравший превосходную картотеку по противнику, в конце 1945 года оказался востребован уже американцами. Именно Гелен создал Федеральную разведывательную службу Германии. Уникальная база данных перевесила всякую щепетильность.

Проверка информации важна еще по одной причине. В наш технологичный век, пожалуй, впервые возникла опасность перегрузить разведслужбы слишком большим объемом данных. Например, во время войны во Вьетнаме у американцев скопилось множество ящиков с фотографиями, сделанными с воздуха, на которые даже не было времени взглянуть. Эти ящики превратились в символ неспособности военной разведки Соединенных Штатов справиться с потоком информации, не говоря уже о том, чтобы передать ее своим боссам. Разведслужбам просто не хватало времени (а порой и сотрудников), чтобы изучить снимки, и кто знает, может быть, пропущенная информация могла бы позволить американцам предотвратить некоторые события и спасти тысячи жизней своих солдат.

Техника порой подавляет человека — полиция, установившая современные камеры наблюдения, уже столкнулась с этим, поэтому система проверки данных должна иметь функцию «быстрого отклика», то есть быть «на расстоянии протянутой руки» от лица, проводящего проверку, — только тогда от нее будет польза. Для проверяющего же непростительной ошибкой станет неспособность вычленить важную информацию и верно интерпретировать ее.