Разумное сомнение. Часть 1 (ЛП) - Грация Уитни - Страница 10

Она была студентом предпоследнего класса...

***

Я проигнорировал сегодня сообщение Алиссы, которое читалось как: «Если у тебя еще одно неудачное свидание сегодня вечером, позвони мне, когда увидишь это сообщение». 

Я был слишком зол, чтобы сказать ей что-нибудь. После всех часов, которые мы потратили по телефону, все то время, когда я говорил ей, что ненавидел лжецов, она солгала мне.

Неоднократно. 

Я хотел бы не голосовать за ее взятие на стажировку, но не мог заставить себя сделать это. После того, как мы закончили с последним собеседованием дня, решение на главный выбор было единогласным: Обри Эверхарт.

Тем не менее, в то время как они детально взвесили все за и против других претендентов, я сидел там, в оцепенении, злым на себя, что раньше не увидел насквозь всю ложь Обри.

В течение шести месяцев, что мы говорили, она всегда задавала вопросы, которые были немного просты, вопросы, которые иногда заставляли меня удивляться, но я никогда не думал дважды об этом. Она несколько раз упоминала Университет Дьюка, но она никогда не говорила об этом долго, и всегда создавала впечатление, как если бы уже окончила там учебу. Но ее постоянные разговоры о том, как она хочет получить одобрение от своих родителей, и имела противоречивые чувства по поводу выбора балетной карьеры или юриспруденции, должны были стать явным очевидным поводом, чтобы все сразу понять о ней.

На данный момент, я не был уверен, какая ложь была более грустной: тот факт, что она не юрист, тот факт, что она была еще в колледже, или тот факт, что она солгала о своей внешности. 

Налив шестую порцию за ночь, я понял то, что недавняя ложь – хотя и не имеет уже значения в огромной сети ее вранья - была той, что задела меня сильнее всех. Она была определенно моим «типажем», и еще одно, когда она пришла на это собеседование, я захотел ее, прежде чем узнал, кто она на самом деле, прежде чем узнал ее возраст.

 Выпив порцию, я услышал звонок моего телефона. Она.

Я закатил глаза и оставил телефон на столе. Я схватил одну из моих последних кубинских сигар и вышел на балкон. Мне нужно было подумать.

Сегодня небо было беззвездным, почти черным, как смола, и луна пряталась под занавес темных облаков. Насколько бы я не хотел в этом признаваться, но сегодняшнее небо принесло неприятное сходство с определенной ночью, которая произошла шесть лет назад. 

Это была ночь, когда моя жизнь изменилась навсегда, ночь, которая оставила меня сломанным, разрушенным и оцепеневшим. Все из-за череды лжи, душераздирающего и немыслимого вранья.

Я очень старался ограничить себя от воспоминаний, но я все еще мог слышать этот натянутый, прерывистый голос в моей голове: «Эндрю... Ты должен мне помочь... Ты должен вытащить меня отсюда... Пожалуйста... Спаси меня, Эндрю...»

Я покачал головой и заблокировал остальную часть этого воспоминания. В отличие от шести лет назад, я был под контролем в этой ситуации, и «Алисса» врала мне, что означает, наша дружба закончена.

Не было никакого оправдания за то, что она сделала, но прежде, чем я порву с ней, мне нужно заставить ее заплатить за ложь и понять, как это сделать.

Глава 4

Осуждение: 

Суждение вины против подсудимого. 

                                                   Эндрю

- Мистер Гамильтон? - Через две недели спустя, Обри поднесла кофе к моему столу. Я лично настоял, чтобы она работала в качестве моего стажера, даже не смотря на то, что, глядя на нее, я злился.

Я взял за правило не говорить слишком много около нее, чтобы сдержаться и не пялиться на нее слишком долго, и я не мог не быть жестче, чем когда-либо, даже пренебрежительным. Я сделал ее ответственной за мой повседневный кофе, требовал, чтобы она вновь переделывала каждое задание, по крайней мере, три раза и всякий раз, когда она просила меня о помощи, я беспристрастно отвечал ей «Выясняйте это сами».

Она никогда не казалась расстроенной или обиженной на мою жестокость, которая делала меня даже злее. Я думал, работая на меня и видя, как она ломается под моим давлением, тяга к ней увянет, но она только усиливалась с каждым разом, когда я видел ее лицо.

Особенно сегодня. 

Пока я тянулся к своему кофе, я заметил, что ее соски были видны через тонкое, бежевое платье, и оно было настолько узким, что я мог видеть следы кружевных трусиков.

Твою мать...

- Мистер Гамильтон? - снова спросила она.

- Да, мисс Эверхарт?

- У меня важная репетиция сегодня касательно балетной постановки, где я принимаю участие, поэтому я хотела бы узнать... - Она выглядела абсолютно нервной. - Могу ли я уйти домой пораньше?

- Нет. 

Она вздохнула. - Я действительно должна быть на этой репетиции... Это в Большом зале.

- Ну и что?

- То, что, - сказала она, прочищая горло, - при всем уважении, мистер Гамильтон, это очень важное дело для меня. Большой зал, как правило, бронируют для выступлений, чтобы они открыли его и позволили нам использовать его для репетиции... 

Я не слушал, и насколько бы я не хотел снова заняться своей работой и дать понять, что игнорирую ее, я не мог. Я был слишком занят, глядя на очертания ее рта.

- Это факт. - Она все еще продолжала говорить почему-то. - Я думаю, что я сделала за сегодня достаточно много дел, и так как я не прошу слишком многого, вы должны согласиться и отпустить меня.

- Возвращайтесь к работе, мисс Эверхарт.

- Мистер Гамильтон, пожалуйста...

- Возвращайтесь. К работе. - Я посмотрел на нее, вынуждая следующие слова вырваться из ее соблазнительного рта. - Меня не волнует ваша личная жизнь. Я плачу вам за двадцать пять часов в неделю, так что вы будете работать двадцать пять часов в неделю, и будете отрабатывать их, когда я говорю, что вы будете отрабатывать их. Так что, возвращайтесь в свой кабинет. 

Она смотрела на меня в течение нескольких секунд, и я не мог не заметить слезы, навернувшиеся на ее глаза.

- Вы можете взять эту коробку салфеток с собой, когда будете выходить, - сказал я.

Качая головой, она отступила назад и направилась к двери. - Я собираюсь спросить мистера Баха, могу ли я уйти пораньше. При всем уважении к вам.

 - Простите? - Я встал. - Что вы только что сказали?

Она продолжала идти к двери, звук ее каблуков стучал все быстрее и быстрее. Прежде чем она успела повернуть ручку, я развернул ее и захлопнул рукой дверь.

- Я не поклонник неповиновения, мисс Эверхарт.

- Вам не придется больше беспокоиться об этом. - Ее лицо было красным, наполняясь гневом. - Я собираюсь попросить мистера Баха перевести меня к кому-нибудь другому, потому что я отказываюсь работать с вами. 

- Удачи с этим. Никто не хотел вас нанимать. Только я.

- Я очень сомневаюсь в этом. - Она попыталась отойти, но я схватил ее за руки и прижал их над ее головой. 

- Я была лучшим собеседником и вы, черт возьми, знаете это, - прошипела она. - И так как мы оба знаем, что это факт, я больше не обязана мириться с вашим дерьмом. - Она выглядела так, словно хотела плюнуть мне в лицо. - Вы жестокий, холодный, ко всему относящийся с пренебрежением, мудак, и я не собираюсь учиться этому дерьму у вас. Я сомневаюсь, что кто-нибудь будет.

- Следите за своим проклятым ртом. Я все еще ваш босс.

- Вы были моим боссом. 

Я усилил хватку вокруг ее запястий, и посмотрел ей прямо в глаза, прижав свою грудь напротив ее груди. - Позвольте мне сказать вам, что должно произойти, Обри. Вы вернетесь на свое место, и останетесь там, пока не сделаете все за день - встанете только, чтобы принести мне новую чашку кофе. Вы скажете своему руководителю балета, что вы придете после выполнения всей вашей работы, и не пойдете к мистеру Баху и не скажите ничего, потому что мы не переназначаем стажеров только потому, что они плачут.