Леший и Кикимора - Копейко Вера Васильевна - Страница 18

— Посмотри, что я у него нашел. — Питер поманил Сашу. Он постучал по файловой папке, в которой лежали какие-то проспекты. — Оказывается, Алекс не так прост.

Саша подошла.

— Как ты думаешь, что это? — спросил он.

Саша смотрела на стол.

— Рекламные проспекты.

— Это я и сам понял. Но что в них? Камуфляжная одежда. А посмотри-ка на названия? Ничего не понимаю.

Саша уставилась на подписи.

— Леший, — прочитала она написанное английскими буквами слово. — Кикимора. — Она засмеялась.

— Кто они?

— Леший — ну… вы называете его «сатир». Это не точно. Наш Леший — хозяин леса, невидимый, очень хитрый, — подбирала она английские слова. — Он обаятельный, иногда вредный с плохими людьми, только не гадкий. Сатир — гадкий.

— А Кикимора? — не отступал Питер.

— Смешливая, хитрая, любит дразниться. Может обернуться кем захочет, поселиться в чужом доме и задурить голову. Закружить, завертеть любого… Громко хихикает.

— Она оборотень? — допытывался Питер.

— Не в том смысле, как у вас. Но может стать кошкой, птицей, лягушкой, чтобы получить то, что хочет.

— Она похожа на тебя. — Он постучал пальцем по лицу, которое высовывалось из капюшона маскировочного плаща.

— На меня? — Саша наклонилась еще ниже. — Ох, — выдохнула она. — Не-ет, это не я, — прошептала она, чувствуя, как холодеют руки.

— Я не говорю, что ты, — фыркнул Питер. — Но похожа — эти рыжие кудри, глаза.

Катерина Николаевна — без сомнения — смотрела на нее с рекламного проспекта. Почему?

— Отличные вещи, — не унимался Питер. — Особенно хорошо в них прятаться на гусиной охоте. Птицы очень осторожные. Жаль, что мы с Алексом не познакомились. Я бы мог закупать у него такие вещи для своих клиентов. Послушай, почему бы нам с тобой не скатать в Лондон? Ты наверняка ничего не видела, кроме «Грэйнджа»? Я угостил бы тебя «Гиннесом».

Судя по всему, подумала Саша, виски помогло его сердцу размякнуть. Она посмотрела на Питера и сказала:

— Я читала, что женщинам пить «Гиннес» неприлично. — Она все еще не отделалась от дрожи в теле. Может быть, померещилось? Но… если тетка послала ее сюда за бумерангом, значит, знакома с Алексом? Иначе откуда взяться на проспектах его фирмы ее лицу!

Рука зачесалась — позвонить и спросить. Но она остановила себя — если Катерина Николаевна не сказала сама, значит, это не ее ума дело.

Саша говорила с Питером, отвечала, кидая ему слова-шарики, смеялась, но словно во сне.

— Ты читала старые книги, Саша, — сказал Питер, отпивая по глотку из стакана. — Это написано к тому же о леди. Ты же не леди? Значит, можешь пить «Гиннес».

— Нет, — засмеялась она, медленно водя шваброй по полу, приближаясь к стене, на которой висел бумеранг. — Я не леди. — А может быть, схватить бумеранг и убежать?

— Но ты немного похожа на леди. — Он шумно выдохнул, и Саша ощутила запах виски.

— Чем это? — насмешливо спросила она.

— Леди не носят платья в обтяжку. Они одеваются так, чтобы формы угадывались, распаляя воображение мужчины. — Он засмеялся. — Твоя футболка болтается, — он потянулся, пытаясь ухватить за край желтой майки, — поэтому кажется, что у тебя фигура мальчика, но я проверю… сейчас.

Саша дернулась, подняла швабру, как копье, и процедила сквозь зубы:

— Отойди на два шага. — Детсадовская фраза выскочила из памяти и легко перевелась на английский. Так учила ее отвечать тетка, когда Саша жаловалась, что на нее в детском саду наваливаются влюбленные мальчишки. Сначала Катерина Николаевна не поняла, о чем она, а когда до нее дошло, она долго хохотала и велела отвечать ей так, как она сейчас Питеру.

Он покорно отошел от Саши ровно на два шага.

— Хорошо. Так мы поедем в Лондон?

— Охотно, — сказала Саша, хотя с большим удовольствием она отдубасила бы его шваброй.

— Будь готова завтра. Выезжаем в шесть утра, чтобы не провести полдня в пробках.

11

Шла четвертая неделя после отъезда Саши. Как и договорились, она не звонила. Катерина Николаевна ей тоже. Погружение в языковую среду — вот что самое важное для изучения, никаких русских слов, которые могли бы отвлечь. Айрин позвонила и отчиталась, что девочка у Шейлы, не о чем волноваться.

Дружеские отношения с Айрин возникли давно, когда Катерина Николаевна устраивала на отдых жен английских шахтеров. Это была акция солидарности — в Уэльсе закрывались нерентабельные угольные шахты, рабочие протестовали, чем вызвали сочувствие и симпатию у советских людей.

Айрин оказалась трезвой женщиной, она говорила, что все протесты бессмысленны, никто из хозяев не станет содержать шахтеров в убыток себе, но это она говорила только Катерине, когда они прогуливались по пляжу в Пицунде, куда привезли шахтерских жен на целый месяц отдыхать от борьбы. Теперь, из нынешнего времени, еще виднее, насколько права Айрин — похожее происходит в России.

Не было никаких вестей и от Лешего, впрочем, их и не должно быть. По крайней мере пока она не заберет его подарок.

Исходя из этого, сказала себе Катерина Николаевна, надо просто жить, каждый день. Как говорят умные люди, не искать смысла жизни, а придать его ей.

Сегодня она встала рано, хотя до полуночи читала индийскую книгу, автор которой обещал сделать ее моложе на пятнадцать лет. Она посмотрела в зеркало — нет ли перемен?

На нее взглянуло недовольное сонное лицо. Пострашнее прежнего, усмехнулась она. Впрочем, может, сначала рухнуть на дно, а потом медленно выбираться? Все, печальные мысли прочь, их надо убивать без всякой жалости, как пламя сандаловой свечи микробов. Этому ее научил автор книги.

Катерина Николаевна привела себя в порядок, позавтракала, как велено, — гречневая каша без масла, свежевыжатый морковный сок. Но кофе она все-таки выпила, хотя он не входит в число перечисленных продуктов здорового питания.

А Галия оказалась настойчивой, вздохнула она, размышляя о предстоящем рабочем дне. Она уговорила Катерину отвезти гостей из Индии, которыми занималась, на пасеку к Мишиному дедушке.

Позвав ее на чашечку кофе в буфет три дня назад, она сказала:

— Катерина, если бы тебя спросили навскидку — куда мы еще не возили «дорогих подруг»? — Темные, как ее любимые греческие маслины, глаза впились в нее.

— На пасеку, — быстро ответила Катерина.

— Та-ак? — Брови, чуть светлее глаз, поползли вверх. — Продолжай. Где такая пасека?

— У Сашиного Миши, точнее, у его деда. От Москвы сто пять километров по Симферопольскому шоссе.

В общем, когда чашки кофе опустели, Катерина Николаевна уже набирала номер Мишиного дедушки.

Честно говоря, она сама хотела как-нибудь съездить и познакомиться с ним и его пчелами. Но ей было неловко. А Галия… Ах, Галия!

Иван Петрович, Мишин дедушка, согласился принять гостей. Он пообещал показать дамам из Индии все, что их душеньке угодно. Но попросил об одолжении, которое сегодня с утра Катерина Николаевна собиралась исполнить. Купить в аптеке пищевую добавку для соседа.

— Значит, не от всего помогает мед? — удивилась она.

— Мне — от всего. А таким упрямцам, как он, — нет. Услышал по радио про какое-то средство, теперь ночами не спит.

Катерина Николаевна остановила свою «девятку» возле аптеки. У окошечка, за которым сновала провизор в белом, она увидела только старушку в шляпке, украшенной букетиком искусственных незабудок. Отлично, обрадовалась она, никакой очереди.

— У вас есть керосин? — тихим голосом спрашивала старушка.

— Господь с вами, — отшатнулась провизор.

— Медицинский, — спокойно добавила старушка.

— Нет.

— Керосин с орехами?

— Нет, — спокойно повторила провизор, а Катерина Николаевна восхитилась ее мудростью. Только терпение способно победить в этом раунде. Точно так, как написано в книге, которую она читала на ночь. «Терпение», — говорила она себе, когда рука тянулась к телефону — позвонить Саше.

— А керосин с медом? — ввинтился в уши вкрадчивый голос настойчивой клиентки.