Последняя империя. Книга вторая - Сартинов Евгений Петрович - Страница 6

— Хорошо мы Ленку в Саратов к сестре услали, как чувствовали, — сказала она фразу, в сотый раз прозвучавшую за эти три дня.

— Да, это точно. Не рванулась бы только она сейчас сюда, а то еще подумает что спасать нас надо...

Их разговор прервала требовательная трель звонка. Супруги вздрогнули, переглянулись, Иван бесшумно проскочил в прихожую, успев шепнуть жене только одно слово:

— Ружье!

А в дверь уже во всю дубасили руками и ногами.

— Открывай! — донеслось до супругов. — Эй, Иван, отдавай Ленку!

— Кажется это Ерик из сорок шестой квартиры, — шепнул Иван жене. — Он давно на нашу дочь глаз положил.

— Сволочь! — всхлипнула Анна.

Железная дверь звенела под напором тел, с потолка сыпалась штукатурка.

— Хрен вы нас так возьмете, — пробормотал Иван взводя курки. Патроны он зарядил еще трое суток назад, когда в Алма-Ате началась вся эта заваруха. И началось все это как-то сразу, неожиданно и одновременно, во всех районах города. Толпы молодых парней с автоматами в руках появились с утра, они штурмом взяли ГОВД, мэрию, и основные объекты города: вокзалы, аэропорт, почтамт. Почти все они были выходцами с юга Казахстана, молодыми, малограмотными парнями трудившиеся на заводах бывшей столицы на самых неквалифицированных работах. У них оказался и свой вождь, некто Усто-Баллауддин, бородатый мулла, заявивший, что Южный Казахстан отделяется от северного и входит в конфедерацию народов мусульман Средней Азии. На помощь к восставшим рвались силы талибов, с трудом сдерживаемые в Киргизии бросаемыми в топку войны силами быстрого реагирования России. А в Алма-Ате сразу же начались погромы, грабили и убивали не только русских, но и видных казахских ученых и общественных деятелей не угодивших в благонадежные по мусульманским понятиям. Эти трое суток семья Пименовых провела дома, запершись на все замки и потихоньку подъедая небольшой запас продуктов. Самой большой проблемой была вода. Водопровод перестал работать в первый же день погромов, Пименовы даже не успели запастись ею. Все горожане набирали воду из фонтана, он еще пульсировал влагой, но выходить русским на площадь было небезопасно. На глазах у Пименовых троих русских мужиков появившихся около фонтана с ведрами в руках убили эти молодцы с автоматами. Спасла от жажды их соседка, Айгуль, принесшая им ведро воды.

— Вы не выходите, — шепнула она протягивая воду. — Я если что еще принесу.

Дверь держалась из последних сил, она уже болталась под ударами тел, когда тяжелый, мощный рев со стороны улицы заставил Пименовых выскочить на балкон. Они увидели уже удаляющийся силуэт громадного самолета, но красные звезды на крыльях не оставляли ни какого сомнения откуда он прилетел.

— Наши! — восторженно заорал Пименов, и разрядил заряженное ружье в толпу на площади. В ответ по нему так же начали стрелять, но через несколько секунд над городом снова раздался тяжелый, давящий гул летящего на минимальной высоте самолета. Дальний стратегический бомбардировщик ТУ-160 проходил над городом на высоте не более двухсот метров. От удара звуковой волны в домах вибрировали и вылетали стекла. Несмотря на это Иван не уходил с балкона, только зажал руками уши. Он видел как открылся продолговатый вырез бомболюка и вниз посыпалась масса чего-то небольшого, круглого. Самолет скрылся за домами, а на улицах и площадях с ослепительными вспышками начали рваться свето-шумовые гранаты. Погромщики кинулись в разные стороны, некоторые из них на ходу бросали оружие, истошный вопль донесся до ушей Ивана.

— А, суки, не нравится! — заорал он.

Вскоре на улицах не осталась ни кого, лишь с треском догорала машина убитого декана. Его жена, голая, с разбитым в кровь лицом с воем подползла к лежащему на парапете фонтана телу дочери. Ее голова была неестественно откинута назад, широко открытые карие глаза смотрели в серое небо, а в воду фонтана с перерезанного горла сочилась иссекающая струйка крови.

Мать еще причитала над ее телом, когда на пустой площади появилась женская фигура в национальном казахском костюме и прикрыла мертвое тело простыней, а на плечи вдовы декана накинула пальто.

В это время в аэропорт Алма-Аты уже высаживался головной отряд мобильных войск России. Для подавления сопротивления исламистов хватило роты десанта. При виде спускающихся с небес рослых парней в камуфляже мятежники побросали оружие и попытались уйти в горы. Лишь их командир, бородатый мужик лет сорока до конца ожесточенно отстреливался из пулемета в башне управления полетами. Когда же первые десантники ворвались вовнутрь они увидели над его трупом надпись на стене: «Аллах акбар! Привет из Чечни!».

Мятеж южно-казахстанских сепаратистов и вторжение талибов застали Сазонтьева в Париже. Это был первый выезд одного из глав Верховного Совета за пределы России. Официально Главковерха пригласило министерство обороны Франции, но все знали что большую заинтересованность в этом самого президента Жака Лемьера. Такого наплыва журналистов аэропорт Орли не помнил даже при визитах более высокого уровня. Телекомпании напрямую транслировали на добрый десяток стран все перипетии торжественного церемониала. Когда в открытой двери самолета показалась мощная фигура Сазонтьева все комментаторы восторженно взвыли. Много было пересудов о том, не явится ли военный министр России в Париж пьяным, основное пристрастие Главковерха было известно. Но Сазонтьев был трезв как стеклышко, подтянут и собран. На его погонах сияли большие маршальские звезды. Это звание ему присвоили специально перед визитом, дабы поднять вес министра в глазах французских военных и политиков. Сам мундир новоиспеченного маршала представлял собой шедевр портновского искусства. Темно-синего цвета, с золотыми погонами, аксельбантами на правом плече, с внушительной орденской планкой, с серебряным крестиком Георгия Победоносца на шее, золотой звездой Героя России на груди. При всех этих регалиях Сазонтьев был внушителен и величав. Фуражка с золотым кантом и нещадно задранной вверх тульей еще больше увеличивала рост гиганта. По сравнению с ним министр обороны Франции Жак Шенье при росте метр восемьдесят пять смотрелся просто подростком. Отточенным жестом отдав честь Сазонтьев вместе с министром прошелся вдоль застывшего строя почетного караула, затем они прослушали гимны, придирчиво рассмотрели торжественный марш одетого в старинные костюмы и кивера караула. Прежде чем покинуть аэропорт Сазонтьев подошел к банде колышущихся, как во время прибоя, журналистов.