Последняя империя. Книга вторая - Сартинов Евгений Петрович - Страница 23

— И все-таки я хочу понять, есть ли политическое решение этого вопроса, — сказал Сизов.

Ученые переглянулись.

— Честно признаться, это вряд ли, — сказал академик. — Вся беда в том, что с обоих сторон существуют радикально противоположные экстремистские силы, просто не допускающие мысли о главенстве над ними другой религии. Они сейчас сильны и среди мусульман, и среди иудеев.

— Есть одна идея, передать часть Иерусалима с храмовым комплексом под управление международных сил, но с распадом ООН это невозможно осуществить, — высказал свою точку зрения другой, не менее маститый ученый и дипломат.

— Вряд ли израильское правительство согласится с подобной постановкой вопроса, — не согласился с ним академик.

— А если подобное решение им продиктует правительство США? — спросил Соломин.

— Нет, все равно им будет трудно добиться подобного решения. Отношения между Америкой и Израилем всегда походили на отношения между богатым папочкой, и упрямым, своевольным сынком. Тем более теперь евреи набрали достаточно сил чтобы некоторое время не зависеть от военной помощи стран НАТО. И не стоит забывать что за них стеной стоит могущественное еврейское лобби в сенате и конгрессе США.

— Ну, это уже проблема Маккреди, — решил Сизов и, поднявшись, дал понять что совещание закончено.

В тот день, в два часа ночи Сизова поднял телефонный звонок.

— Да, — сказал он, уже предчувствуя очередную неприятность. Выслушав доклад он сказал только одно слово. — Хорошо, — и стал одеваться.

— Что случилось, — спросила, приподнявшись с постели Ольга.

— В Волжанске взорвали химический комбинат, — ответил Владимир не оборачиваясь. — Массовое отравление хлором. Большие жертвы.

— Какой ужас!

— Да. Это должно быть страшно.

Спустя два часа после этого доклада три человека в громоздких костюмах повышенной химической защиты медленно пробирались по темным цехам громадного химического комбината. Огни мощных ручных фонарей высвечивали из темноты адское переплетение труб, емкостей, маршевых клеток. Идущий впереди остановился, из под плотной резины противогаза слабо донесся его голос.

— А здесь никого нет.

— Да, похоже они не попали в зону поражения. Ветер дул в другую сторону и они успели выбраться отсюда.

— Куда теперь?

— Дальше вверх, по лестнице, — сказал второй, а потом предложил, — Давайте я пойду первым, этот цех я знаю с закрытыми глазами.

Два спутника уступили дорогу третьему, более низкому ростом и казавшемуся более толстым даже в этих объемных балахонах. Это был главный инженер завода, действительно знавший производство как ни кто другой. Подобное путешествие нельзя было назвать приятным. Они поднимались все вверх и вверх по железным маршевым пролетам, на одной из площадок проводник споткнулся о что-то мягкое. Он подсветил себе фонариком и увидел неестественно вывернутое в странной позе человеческое тело. Лицо мертвеца было перекошено жуткой гримасой, рот открыт в последнем вздохе. Человек в прорезиненном балахоне попятился было назад, но его остановил второй из команды разведчиков.

— Что там?

— Труп.

Идущий вторым осмотрел погибшего и сделал свой вывод.

— Похоже он упал сверху, сломал шею. Но вряд ли он при этом еще был жив.

Они перешагнули через погибшего и начали подниматься дальше. Затем им пришлось спускаться, а затем снова подниматься вверх. Лишь через полчаса химразведка достигла своей цели. Отсюда, сверху, была хорошо видна громадная сферическая емкость с темным провалом в разорванном боку. По узкому железному мостику они добрались до самой верхушки сферы и скрестили лучи фонарей на проломе в железе.

— Все ясно, — сказал один из троих.

— Пожалуй да.

Самый высокий из разведчиков поднес к противогазу мобильную рацию и начал диктовать.

— База, база, это третья группа, мы добрались до отметки сорок.

— Что у вас там?

— Все подтверждается. На цистерне явные следы взрыва, края оплавлены и вогнуты внутрь. Сейчас возьмем анализы на остатки взрывчатки.

— Хорошо, берите и возвращайтесь.

В трех километрах от завода, в здании школы сорокалетний человек с одутловатым лицом и погонами генерал-полковника на пятнистом полушубке отключил рацию и усталым жестом протер лицо. Это был начальник МЧС Средневолжской губернии Виктор Юшков.

— И там тоже следы взрыва.

— Значит хорошо организованная диверсия? — спросил человек в штатском, глава Средневолжской губернии генерал-губернатор Моргунов.

— Более чем. Вот смотри.

На ты генерал Юшков называл губернатора неспроста. Еще лет семь назад они были простыми полковниками в службе МЧС. После июньского переворота дороги их разошлись, но оба они сделали неплохую карьеру. Бывшие сослуживцы склонились над планом завода.

— Прежде всего они нанесли удар по главной подстанции, да такой что наши службы до сих пор не могут подключить комбинат к системе электроснабжения. На территории всего завода потух свет, и уже через тридцать секунд прозвучали один за другим четыре взрыва. Была взорвана самая большая емкость с готовым хлором, затем взорвана эстакада, перегородившая дорогу в завод и препятствовавшая проезду техники, а так же еще два мостовых пролета, из-за которых ночная смена не смогла быстро покинуть территорию комбината. Люди оказались в ловушке, лишь у единиц из них оказались противогазы. Многие просто заблудились в темноте, этот комбинат просто жуткий лабиринт из всякого рода конструкций.

— Сколько человек было в смене?

— Более пятисот.

— Сколько вышло?

— Пятнадцать. В основном это ремонтники, по своей специальности обязанные пользоваться спецзащитой.

Губернатор прошелся по комнате, остановился у окна. Ему показалось что чуть-чуть пахнуло едким запахом хлора, но это было чистое внушение. Моргунов знал что ветер уже вторые сутки устойчиво дул в противоположную сторону, унося отраву на пригород и несколько расположенных рядом с Волжанском деревень.

— Говорят что многие погибли потому что не умели пользоваться средствами защиты? — спросил он.

— Да, это в основном женщины. Были плохо подогнанные противогазы, да они и не умели ими толком пользоваться.