Три толстяка (Худ. И. Харсекин) - Олеша Юрий Карлович - Страница 14

Доктор просил прощения. Главным образом он боялся за участь куклы… Он говорил так:

«Я уже привык, я уже умею падать… Если я сорвусь с проволоки и упаду в бассейн, это ничего. Я имею опыт: я падал вместе с башней на площади у городских ворот… Но кукла, бедная кукла! Она разобьётся вдребезги… Пожалейте её… Ведь я уверен, что это не кукла, а живая девочка с чудесным именем, которое я забыл, которое я не могу припомнить…»

«Нет! — кричали Толстяки. — Нет! Никакого прощения! Таков приказ Трёх Толстяков!»

Крик был так резок, что доктор проснулся.

— Таков приказ Трёх Толстяков! — кричал кто-то над самым его ухом.

Теперь уже доктор не спал. Это кричали наяву. Доктор освободил глаза, или, вернее, очки, из-под шляпы и огляделся. Ночь, пока он спал, успела основательно почернеть.

Экипаж стоял. Его окружили чёрные фигуры: они-то и подняли крик, впутавшись в сон доктора. Они размахивали фонарями. От этого перелетали решётчатые тени.

— В чём дело? — спросил доктор. — Где мы находимся? Кто эти люди?

Одна из фигур приблизилась и подняла фонарь на уровень головы, осветив доктора. Фонарь закачался. Рука, державшая его сверху за кольцо, была в перчатке из грубой кожи, с широким раструбом.

Доктор понял: гвардейцы.

— Таков приказ Трёх Толстяков, — повторила фигура.

Жёлтый свет разрывал её на части. Поблёскивала клеёнчатая шляпа, ночью производившая впечатление железной.

— Никто не имеет права приблизиться к дворцу ближе чем на километр. Сегодня издали этот приказ. В городе волнения. Дальше ехать нельзя!

— Да, но мне необходимо явиться во дворец.

Доктор был возмущён.

Гвардеец говорил железным голосом:

— Я начальник караула, капитан Цереп. Я вас не пущу дальше ни на шаг! Поворачивай! — крикнул он кучеру, замахнувшись фонарём.

Доктору стало не по себе. Однако он не сомневался, что, узнав, кто он и почему ему нужно во дворец, его немедленно пропустят.

— Я доктор Гаспар Арнери, — сказал он.

В ответ загремел смех. Со всех сторон заплясали фонари.

— Гражданин, мы не расположены шутить в такое тревожное время и в такой поздний час, — сказал начальник караула.

— Я повторяю вам: я доктор Гаспар Арнери.

Начальник караула впал в ярость. Он медленно и раздельно проговорил, сопровождая каждое слово звяканьем сабли:

— Для того чтобы проникнуть во дворец, вы прикрываетесь чужим именем. Доктор Гаспар Арнери не шатается по ночам. Особенно в эту ночь. Сейчас он занят важнейшим делом: он воскрешает куклу наследника Тутти. Только завтра утром он явится во дворец. А вас, как обманщика, я арестую!

— Что?! — Тут уже доктор пришёл в ярость.

«Что?! Он смеет мне не верить? Хорошо. Я ему сейчас покажу куклу!»

Доктор протянул руку за куклой — и вдруг…

Куклы не оказалось. Пока он спал, она выпала из экипажа.

Доктор похолодел.

«Может быть, это всё сон?» — мелькнуло у него в сознании.

Увы! Это была действительность.

— Ну! — промычал начальник караула, сжимая зубы и шевеля пальцами, державшими фонарь. — Уезжайте к чёрту! Я вас отпускаю, чтобы не возиться со старикашкой… Вон!

Пришлось повиноваться. Кучер повернул. Экипаж заскрипел, фыркнула лошадь, железные фонари метнулись в последний раз, и бедный доктор поехал обратно.

Он не выдержал и заплакал. С ним так грубо разговаривали; его назвали старикашкой; а самое главное — он потерял куклу наследника Тутти!

«Это значит, что я потерял голову в самом буквальном смысле».

Он плакал. Очки его вспотели, он ничего не видел. Ему захотелось зарыться головой в подушку. Между тем кучер погонял лошадь. Десять минут огорчался доктор. Но вскоре вернулась к нему обычная его рассудительность.

«Я ещё могу найти куклу, — обдумывал он. — В эту ночь мало прохожих. Это место всегда пустынно. Может быть, никто за это время не прошёл по дороге…»

Он приказал кучеру продвигаться шагом и внимательно осматривать путь.

— Ну что?.. Ну что? — спрашивал он каждую минуту.

— Ничего не видно. Ничего не видно, — отвечал кучер.

Он сообщал о совсем ненужных и неинтересных находках:

— Бочонок.

— Нет… не то…

— Хороший, большой кусок стекла.

— Нет.

— Рваный башмак.

— Нет, — всё тише отвечал доктор.

Кучер старался вовсю. Он высмотрел все глаза. В темноте он видел так хорошо, точно был не кучером, а капитаном океанского парохода.

— А куклы… вы не видите? Куклы в розовом платьице?

— Куклы нет, — говорил кучер печальным басом.

— Ну, в таком случае её подобрали. Больше искать нет смысла… Здесь, на этом месте, я заснул… Тогда ещё она сидела рядом со мной… Ах!

И доктор снова готов был заплакать.

Кучер несколько раз сочувственно потянул носом.

— Что же делать?

— Ах, я уж не знаю… Ах, я уж не знаю… — Доктор сидел, опустив голову на руки, и покачивался от горя и толчков экипажа. — Я знаю, — сказал он. — Ну конечно… ну конечно… Как мне раньше не пришло это в голову! Она убежала, эта кукла… Я заснул, а она убежала. Ясно. Она была живая. Я сразу это заметил. Впрочем, это не уменьшает моей вины перед Тремя Толстяками…

Тут ему захотелось кушать. Он помолчал немного, а потом заявил очень торжественно:

— Я сегодня не обедал! Везите меня к ближайшему трактиру.

Голод успокоил доктора.

Долго они ездили по тёмным улицам. Все трактирщики позакрывали свои двери. Все толстяки переживали в эту ночь тревожные часы.

Они приколотили новые засовы и заставили входы комодами и шкафами. Они забили окна перинами и полосатыми подушками. Они не спали. Все, кто был потолще и побогаче, ожидали в эту ночь нападения. Цепных собак не кормили с утра, чтобы они стали внимательнее и злее. Жуткая ночь наступила для богатых и толстых. Они были уверены, что каждую минуту народ может снова подняться. Слух о том, что несколько гвардейцев изменили Трём Толстякам, искололи куклу наследника Тутти и ушли из дворца, распространился по городу. Это очень тревожило всех богачей и обжор.

— Чёрт возьми! — возмущались они. — Мы уже не можем надеяться на гвардейцев. Вчера они подавили восстание народа, а сегодня они направят свои пушки на наши дома.

Доктор Гаспар потерял всякую надежду утолить свой голод и отдохнуть. Вокруг не было никаких признаков жизни.

— Неужели ехать домой? — взмолился доктор. — Но это так далеко… Я умру от голода…

И вдруг он почувствовал запах жаркого. Да, приятно пахло жареным: вероятно, бараниной с луком. А кучер в ту же минуту увидел невдалеке свет. Узкая полоса света шаталась под ветром.

Что это было?

— Вот если бы трактир! — воскликнул доктор в восторге.

Они подъехали.

Оказалось, вовсе не трактир.

В стороне от нескольких домишек, на пустыре, стоял дом на колёсах.

Узкая полоса света оказалась щелью неплотно закрытой двери этого дома.

Кучер слез с козёл и пошёл на разведку. Доктор, забыв о злоключениях, наслаждался запахом жаркого. Он сопел, посвистывал носом и жмурился.

— Во-первых, я боюсь собак! — кричал кучер из темноты. — Во-вторых, здесь какие-то ступеньки…

Всё обошлось благополучно. Кучер взобрался по ступенькам к дверям и постучал.

— Кто там?

Узкая полоска света превратилась в широкий, яркий четырёхугольник. Дверь раскрылась. На пороге стоял человек. Среди пустого окрестного мрака на этом ярко освещённом фоне он казался плоским, вырезанным из чёрной бумаги.

Кучер отвечал за доктора:

— Это доктор Гаспар Арнери. А вы кто такие? Чей это дом на колёсах?

— Здесь балаганчик дядюшки Бризака, — ответила китайская тень с порога. Она чему-то обрадовалась, заволновалась, замахала руками. — Пожалуйте, господа, пожалуйте! Мы очень довольны, что доктор Гаспар Арнери посетил балаганчик дядюшки Бризака.

Счастливый конец! Довольно ночных странствований! Да здравствует балаганчик дядюшки Бризака!

И доктор, и кучер, и лошадь нашли приют, ужин, отдых. Дом на колёсах оказался гостеприимным домом. В нём жила бродячая труппа дядюшки Бризака.