Криминальный гамбит - Сартинов Евгений Петрович - Страница 30

— Это все, что ли? — удивился он.

— А что тебе еще надо?

— А отпечатки пальцев с бутылок и пистолета?

— По пистолету вот, а на бутылках ничего не было.

— А кровь с ковра?

— Тоже.

— Что значит тоже?! — невольно повысил голос Андрей.

— Не было никакой крови.

Колодников помолчал, потом сел напротив капитана, тем самым заставив его наконец-то оторваться от писанины.

— Николай, хочу тебя предупредить, — проникновенно начал Андрей. — Не ошибись в выборе.

— В каком смысле? — Касьянов откинулся на спинку стула и уставился на Колодникова голубыми глазами-льдинками.

— А вот в таком. Мамонов много обещает, но и Мамонов не Господь Бог. Он сам может загреметь, и очень прилично.

— Я не понимаю тебя.

— А зря. Ты знаешь, что в этом деле замешан его сын?

Касьянов промолчал, но по его глазам Андрей понял, что капитан в курсе.

— И не только он, — продолжил майор. По лицу Касьянова пробежала легкая усмешка.

«Все знает, скотина!» — подумал Колодников.

— Ну, Орлова, допустим, это так, издержки воспитания золотой молодежи, — сказал Андрей, заводясь. — Есть кое-что похуже, на чем твой покровитель может сгореть, как бабочка над пламенем.

— И что же это? — поинтересовался Касьянов. Колодников наклонился к уху капитана и тихо шепнул ему:

— Героин.

Капитан искоса взглянул на него, и Колодников понял, что про это капитан как раз ничего не знал.

— Он увяз в этом деле с головой, — продолжал Андрей. — Всего сказать не могу, но погореть он может каждую минуту.

После этих слов Колодников поднялся и быстро вышел, оставив хозяина кабинета в полной прострации.

В коридоре Андрея тормознул начальник милиции общественного порядка, подполковник Голов.

— Андрей, Мамонов требует, чтобы ты брал подозреваемых по делу этой утопленницы из колодца.

— Знаю. Что так срочно-то?

— А ты будто не понимаешь? Месяц идет к концу, а у нас показатели ни к черту. К тому же побег этот. Троих ведь до сих пор не поймали.

— Ладно, сейчас займусь, только, Василий Андреевич, — Колодников открыл свою папку. — Пробейте там, что мы имеем по Боре.

— По какому именно?

— Ну не по Ельцину же. Шалимов сказал, что, когда его били, один из парней сказал: «Атас, Боря, уходим». Я думаю, что надо искать среди наших старых знакомых — антоновской братвы.

— Хорошо, Андрей, сделаем. Результаты будут у дежурного.

После разговора с Головым Колодников заглянул в кабинет экспертов.

— Николай, ты видел акт экспертизы? — спросил он Сычева.

— Я так и предполагал. Но… — Эксперт оглянулся, сделал приглашающий жест рукой. Андрей вошел в кабинет и, повинуясь многозначительным жестам криминалиста, плотно прикрыл дверь.

— Смотри, — тихо шепнул Николай, доставая из кармана кассету с фотопленкой.

— Что это?

— Эта пленка стояла в «Зените», когда я начал щелкать ковер. Но там оставалось несколько кадров, и я поставил новую, которую и украли, а эту положил в карман. Я и забыл про нее, если б не эта кража. Здесь делать снимки я не хочу, боюсь, уйдут вслед за теми. Отдадим в фотоателье.

Колодников крепко пожал руку Сычеву.

— А ты молоток, Николай. Извини, как-то не ожидал от тебя…

Сычев с досадой поморщился:

— Вы с Мазуровым меня во врага народа записали. А я делаю все что могу.

Через полчаса оперативная группа во главе с Колодниковым выехала на место предполагаемого убийства гражданки Паршевой. «Уазик» сделал только одну остановку около фотоателье «Кодак-экспресс».

Астафьев занимался утомительным и неблагодарным делом. Изучив список всех владельцев синих «десяток», он выделил из них пять человек, про которых точно было известно, что они в бригаде Антонова. Из этих он выделил четверых, проживающих в одном районе, и, прихватив с собой Фортуну, начал обход домов.

Повод для этого они имели неплохой.

— Добрый день, — вежливо начинал разговор Астафьев, показывая хозяевам свои корочки. — Извините, что побеспокоили, но вы знаете, что в городе чрезвычайная обстановка: из изолятора сбежали несколько уголовников. Мы хотели поговорить по поводу ваших соседей или других людей, кто ведет антиобщественный образ жизни. Наркоманы там, алкоголики, бывшие уголовники. Беглецы вполне могут скрываться у этих личностей.

Приманка действовала безотказно. В каждом подъезде находилась своя «паршивая овца», и, пользуясь случаем, мирные граждане выливали на головы своих соседей ушаты грязи. Вполуха слушая словоохотливых хозяев, Астафьев незаметно рассматривал квартиру, в этом ему активно помогал хитрый Фортуна, отвлекая хозяев вопросами.

Юрий и сам не знал, что искал, но удача улыбнулась ему на третьем по счету «визите вежливости». Дверь открыла пожилая женщина в старомодных круглых очках.

Лейтенант начал со своей традиционной фразы, но внезапно замолчал. Фортуна удивленно взглянул на напарника и подхватил нить разговора. А Юрий не мог оторвать глаз от рук женщины, в которых она держала вывернутую наизнанку джинсовую куртку с нещадно выдранным куском рукава…

Колодников прохаживался за спиной следователя прокуратуры Артурова, проводившего допрос Валентины Игошиной.

— Так вы утверждаете, что Варвара Паршева к вам никогда не приезжала и после освобождения вы ее не видели?

— Нет, — тихо ответила Валя, рослая, неопрятная женщина непонятного возраста. Колодников знал, что ей всего двадцать семь, но на вид можно было дать и все сорок. Одна прядь ее давно немытых волос постоянно падала на глаза, и та замедленным, неуверенным движением поправляла ее. Когда-то, видимо, она была красива: курносая, большие темные глаза. Сейчас их заволокла пелена дурмана.

— Ну а как вы объясните, что тело вашей подруги найдено всего в ста метрах от вашего дома?

— Не знаю я, как она тут очутилась. Мы уезжали тогда.

— Тогда это когда? — переспросил следователь. Валя поняла, что ляпнула лишнее, и замолкла.

— Когда — тогда? — повторил свой вопрос Артуров, но женщина молчала.

Следователь покосился на Колодникова и не выдержал.

— Ты можешь не ходить за спиной, а? — раздраженно попросил он.

— Не могу, — буркнул Андрей, потирая лицо руками. — Я тогда сразу усну.

— Ну, пойди куда-нибудь и ляг! Когда закончим, разбудим тебя.

— Ага, спасибо. Всю жизнь мечтал в притоне покемарить. Может, еще кольнуться, «мультики» во сне посмотреть?

Подошедший Сычев прервал легкую перебранку, за руку потянув Колодникова в зал.

— Смотри, — сказал он, показывая на криво повешенный над кроватью небольшой коврик моды пятидесятых годов с Царевной Лебедью. — Видишь этот чудный гобелен?

— Ну.

Сычев подвел Андрея поближе, отогнул край. Под ним на обоях открылось большое серое пятно с потеками.

— Сюда, похоже, перевесили недавно, раньше он висел на той стене. — Николай показал на противоположную стену, где выделялся более яркий прямоугольный кусок обоев. — И я тебе без всяких экспертиз скажу, — Сычев кивнул на серое пятно, — это типичные следы замытой крови.

— Слушай, ей ведь весь затылок размозжили? — припомнил майор.

— Да.

— Уверен, что это кровь?

— Я же сказал — стопроцентно.

— Давай-ка сюда хозяина дома.

Ввели Засыпкина — угрюмого худого мужика лет сорока с бесцветными глазами.

— Так, Николай Федорович, что это у вас за пятно на стене?

— Да так, бутылкой раз в Вальку запустил. Разбилась.

— И что было в бутылке?

— Вино, что же еще.

— А анализы показали, что это кровь. Ты же сидел, Засыпкин, знаешь, что такие вещи мы определим хоть через сто лет. Если экспертиза покажет, что это кровь Паршевой, то тебе светит сто пятая пункт второй, а проще — убийство.

Но Засыпкин молчал, только желваки играли на худом лице. Тогда Колодников вышел в кухню и попросил Артурова:

— Одолжи-ка мне твою даму на пару минут.

Он вывел Валентину в зал и, ткнув пальцем в ковер, спросил:

— Это что?

Лицо наркоманки в первый раз за все это время дрогнуло, и в глазах заблестели слезы.