Школьная вселенная - Коршунов Михаил Павлович - Страница 36

— Проел небось! — выкрикнул голодный Барышев.

— У меня их отняли, — очень грустно ответил Игорь.

— Кто?

— Бандиты. Во второй серии, когда я должен был одного из них убить.

Сигаев тут же начал показывать локоть: вот… его ранили прямо сюда… Пулей или ножом… Болит очень… Выступать он тоже не может.

— А у меня что, — закричал Вася Филёнкин, — ноги железные, что ли? Кривые совсем, И неизвестно, когда теперь выпрямятся.

Коля Мухин, Данилин и Завитков подумали: как хорошо, что они вовремя пересели с лошадей на обыкновенные стулья. А ведь на этих стульях можно постепенно спрыгнуть с экрана — и в зал… к зрителям…

И спрятаться среди них. От бандитов и от всех ковбоев.

А Вася Филёнкин не успокаивался, кричал:

— И песку полный рот у меня… Вот! — И Вася начал выплёвывать песок. Вот! Вот! И сигары я больше курить не могу — тошнит!

— И меня… — сказал мрачный Сигаев. — Тошнит. И денег нет, чтобы обратиться там к врачу. А я раненый. И вообще не известно, где там врач!

— А скоро будут новый фильм про ковбоев показывать, — сказал Тема. — Я слышал.

— Иди ты отсюдова! — закричали в гневе ребята. — Натерпелись! Хватит!

Киногерой уехал на такси, и как его теперь найдёшь, чтобы заставить вернуться на экран?

Ребята бегали, искали. Но результатов пока никаких — Ковбой не обнаружен. Он, очевидно, тоже не желает больше этой ковбойской жизни. Решил — хватит с него. Правда, ребята видели в городе одного водителя такси: весёлый такой, очень похож на Ковбоя. Но попробуй докажи! Носит форменную фуражку, лысины не видно.

Так что никаких доказательств. Как говорится, концы в воду.

…Вскоре фильм о приключениях Ковбоя с экрана сняли. Пропал не только Ковбой, но начали пропадать и другие герои, все его друзья. Один за одним.

Неужели он их всех переманивает работать водителями такси?

…А Тема Новиков получил денежный перевод по почте на один рубль. От кого?

Обратного адреса не было.

Колесо истории, или Сверхпроводимость

1

Это было ярко написано на огромных афишах, которые висели на стенах домов, на заборах, на рекламных тумбах, в витринах книжных магазинов, около входов в метро и в кинотеатры.

Попробуй не остановись и в изумлении не открой глаза, а потом и рот. Рот, он всегда открывается от изумления, хочешь ты или не хочешь. При конструкции школьника так было задумано, и бесполезно с этим бороться. Вообще со многим бесполезно бороться: со шнурками, чтобы всегда были завязаны, с шапками, чтобы всегда были ровно надеты, с портфелями, чтобы всегда были целыми.

Ребята останавливались, читали, открывали рты. Продавцы мороженого пользовались открытыми ртами, подкатывали повозки поближе к афишам. Тем более, в афишах шла речь об институте Холода. Родственное предприятие!

— Юные друзья холода! — кричали продавцы. — Подходите, знакомьтесь!

И юные друзья холода знакомились. Порции мороженого как раз хватало, чтобы прочесть афишу до конца, разглядеть её как следует, обсудить, помечтать возле неё. На афише были нарисованы мальчик и девочка, которые шли счастливые, взявшись за руки. Мальчик и девочка на афише уже не только мечтали, но и действовали.

Одного из читателей афиши поймала за руку мать.

— Ты чего здесь стоишь? — сказала она строго. — Тебе дали переэкзаменовку. Отправляйся домой заниматься!

На бульварах и скверах были забыты сражения в футбол, девочки перестали скакать через верёвочки. Тоже все читали и обсуждали афиши. Каждый старался вспомнить что-нибудь подходящее из своей жизни в отношении холода: кто когда зимой прилип языком к ручке двери, грыз сосульки, пробовал сам лично отремонтировать холодильник или зашить варежку. Дырявая варежка имеет отношение к холоду. А нос? Вот что имеет отношение к холоду. Он самый главный зимой. На этом сошлись многие, тоже из личного опыта.

2

— Что ж, по-моему, должна привлечь.

Перед афишей в коридоре института стоял пожилой человек с круглым лицом, в круглых очках — заместитель директора Вадим Павлович Громцев. Рядом с ним стояли сотрудники, празднично взволнованные, улыбались, шутили. Все в чистых новеньких халатах.

— Как вы просили, Вадим Павлович, — сказала Наташа Сарафанова. — Афиша с огоньком и комсомольским задором.

Громцев с удовольствием прочитывал афишу.

— В лабораториях всё готово, — доложила Тамара Владимировна, инженер. — Стенды, демонстрационные схемы. Освободили места для практических занятий. В мастерской подобрали интересный инструмент.

— Покажем им ещё стеклодувную, если заслужат. Николай здесь?

— Да.

— А наша милая Пунченок?

— Тоже здесь.

Николай — стеклодув. Пунченок — его помощница. Она самая юная в корпусе. Все её звали по фамилии, потому что есть такие удивительные фамилии — Пунченок, Леваненок — звучат будто имена.

— Можно познакомить с искусственным климатом в корпусе, — предложил Ионов, старший научный сотрудник.

— Отчего же, конечно, — кивнул Громцев.

Наташа Сарафанова улыбнулась.

— Митя Нестеров разрабатывает запах свежей моркови. Говорит, полезно дышать морковью. Новый климат.

Громцев на эту шутку не откликнулся, промолчал. Митя Нестеров всех в корпусе измучил: он управляет климатом.

— Вадим Павлович, вас опять к телефону, — позвала секретарша Марта Петровна.

Громцев прошёл в приёмную и взял трубку.

— Да. Сегодня принимаем. Восьмые и девятые классы… Э-э, нет, Ферапонтов, смену самим растить надо! Олимпиады. Эксперименты. Ну ладно, ладно, — добродушно засмеялся Громцев. — Будут излишки — передадим и к вам в институт. Молодёжь — наше общее дело. Спасибо!

Едва он положил трубку, раздался новый звонок.

— Марта Петровна, выслушивайте поздравления сами. Некогда мне. — И вместе с остальными сотрудниками Громцев направился к дверям. Но ему было приятно, что с самого утра в корпусе не стихают телефонные звонки, не стихают поздравления и пожелания от соседних институтов и лабораторий. Позвонили даже с местного почтового отделения (у них не хватает юных почтальонов) и с местной овощной базы. Митя Нестеров дружит с овощной базой, покупает морковь для опытов с климатом.

— Лекционный материал, — спросил старший научный сотрудник Ионов, — с чего начинать будем? С квантовой механики или с теории сверхпроводимости?

— Я думаю, практика покажет. Да и Главный Криоген, когда вернётся, внесёт поправки. Не сомневаюсь.

Главный Криоген («крио» — холод, «ген» — творю) — это директор института академик Мельников. Сейчас он в командировке.

— А что за шум? — прислушался вдруг Громцев.

Из коридора доносился говор, топот. Явление исключительное, потому что в институте всегда была тишина, как основа научной работы.

Ионов пожал плечами. Тамара Владимировна, инженер, тоже не знала.

Шум нарастал.

Будто поднялась и катилась морская волна!