Путешествие без карты - Ходза Нисон Александрович - Страница 18

В семь часов утра раскрылась дверь и вошёл друг Усениуса — большевик Густав Ровио. Его ранний приход не удивил ни Усениуса, ни жену его Марию. За последнее время они привыкли к его неожиданным появлениям. Зачем приходил к ним Ровио — Мария не знала. Каждый раз при его появлении Усениус молча смотрел на кухонную дверь, и Мария так же молча выходила из комнаты.

Но сегодня всё было по-другому. Ровио заговорил, не дожидаясь ухода Марии.

— Есть одно дело, — сказал он, присев на кончик стула.

Усениус, как всегда, уставился на кухонную дверь.

На этот раз Мария почему-то обиделась.

— Опять секрет от меня?! — Она резко повернулась, чтобы уйти, но Ровио остановил её.

— Погоди… Такой случай… Без тебя не обойтись… Слушай. Вечером к вам придёт человек… Русский… Он скажет: «Я с Камчатки». Укройте его у себя. На несколько дней. И никто не должен знать, что у вас живёт посторонний. Никто! Понятно?

Молчаливый Усениус коротко мотнул головой, и Мария спросила:

— Кто он, этот русский?

— Самый большой революционер в России, — сказал негромко Ровио.

— А как его звать?

— Ты очень болтлива, Мария! — Усениус сунул трубку в карман и натянул шляпу. — Пойдём, Густав, я опоздаю на завод.

— Пойдём. До свидания, Мария.

Уже на пороге Ровио обернулся и сказал:

— Иванов. Его фамилия Иванов… Константин Петрович…

…И вот господин Иванов живёт теперь у них. Мария не понимает, почему главный русский революционер должен скрываться в Финляндии, в Гельсингфорсе. От кого скрываться? От царя? Но царя в России больше нет. Восьмой месяц уже нет в России царя… Зачем же ему прятаться? Непонятно. Всё непонятно. Если господин Иванов скрывается, значит он кого-то боится. Но тогда почему он всегда спокоен и так любит шутить? Нет, непохоже, чтобы он кого-нибудь боялся.

В первый же вечер гость попросил плотно завесить окно его комнаты.

— Вам мешает спать утренний свет? — спросила Мария.

Господин Иванов потёр круглый, гладко выбритый подбородок.

— Наоборот, товарищ Мария! Я не хочу, чтобы мой свет мешал ночным прохожим. Бывают не в меру любопытные люди. Их может заинтересовать ночной свет в моём окне.

Свет в комнате господина Иванова горит почти до рассвета. Но когда бы ни лёг русский, в девять утра он выходил к завтраку и весело говорил по-фински:

— С добрым утром, товарищ Мария! — И продолжал по-русски — Газеты уже пришли? Сейчас посмотрим, что нового…

— Вы мало спите, господин Иванов, — сказала Мария. — Совсем мало. Так нельзя. У вас усталый вид… Отдохните…

— Обязательно отдохну, товарищ Мария, обязательно… Но не сейчас. Месяца через два-три…

Да, у русского революционера утомлённый вид. Его надо хорошо кормить. Но как? Мяса на рынке нет. Рыбы тоже нет. Не так-то просто сварить сегодня хороший обед. Может быть, сделать постные щи? А на второе? Придётся зажарить свёклу в масле. Ничего другого нет. Не всякий, конечно, любит такое блюдо, но может быть, русский и любит… Интересно всё-таки узнать, кто он такой… И почему он сейчас здесь, в Гельсингфорсе, а не у себя в Питере…

Константин Петрович вышел к обеду, как всегда, оживлённый, приветливый, размахивая газетой.

Гельсингфорс (Хельсинки), Хагнесская пл., 1. В этом доме на пятом этаже находилась квартира Густава Ровио, где жил Владимир Ильич.

Книгу «Государство и революция» В. И. Ленин писал на квартире финского коммуниста Густава Ровно.

— Добрый день, товарищ Мария. Что нового? Что слышно в городе?

— Ничего хорошего, господин Иванов. Опять нигде не могла купить мяса на обед…

— Это беда небольшая, даже совсем не беда! Один день можно прожить и без мяса…

Финский коммунист Густав Ровио.

Мария вскинула на гостя настороженный взгляд. Она не могла понять, шутит он или притворяется.

— Уже неделя, как на этом столе не было мяса.

— Неужели?

Удивление Константина Петровича было столь неподдельно искренним, что Мария сразу поняла: гость не притворялся. Он просто не замечал все эти дни, что лежит на его тарелке.

— Вот и сегодня, господин Иванов, — начала Мария виноватым голосом, — вот и сегодня, щи, к сожалению, постные.

— Превосходно! — воскликнул Константин Петрович. — Превосходно! О щах мечтал даже великий Пушкин, он писал об этом в «Евгении Онегине»…

Здание Рабочего дома (Тампере), где находится Музей В. И. Ленина.

В этой комнате Музея В. И. Ленина в декабре 1905 года под руководством В. И. Ленина состоялась 1-я конференция РСДРП.

Мария Усениус не читала «Евгения Онегина», но, довольная, она закивала головой: а вдруг Пушкин и про свёклу что-нибудь хорошее написал… И она положила на тарелку господина Иванова большую ложку тёмно-фиолетовой маслянистой свёклы.

Как всегда, гость за обедом просматривал газету, Мария исподволь следила за выражением его лица: всё-таки, свёкла в масле не всякому мужчине по вкусу. Муж, например, в рот её не берёт…

Гость ел вяло, нехотя, не отрывая глаз от газеты. И вдруг Марии показалось, что он покривился.

— Вам не нравится! Я так и думала! — сказала она дрожащим голосом. — Я плохая хозяйка…

Константин Петрович оторвался от газеты, какую-то секунду молча смотрел на Марию, пытаясь понять, о чём она говорит.

— Да, да, я плохая хозяйка… Вам не нравится свёкла в масле…

— Вы плохая хозяйка?! Кто вам сказал такую чушь? Великолепная свёкла! Прекрасно приготовлена!

Он оставил газету и принялся за еду.

— Это поразительно, — сказал Константин Петрович, когда опустела тарелка. — Обыкновенная свёкла, и так вкусно!

— Муж мой почему-то её не любит, — сказала невпопад Мария.

— Неужели не любит? А у меня к вам просьба: дайте рецепт этого блюда. Да, да, обязательно! Сейчас же!

Он схватил газету и вытащил карандаш.

— Диктуйте, товарищ Мария! Вернусь в Питер и отдам рецепт жене…

Мария Усениус благодарно улыбнулась самому большому русскому революционеру.

— Это делается так, — начала она…

Карандаш господина Иванова быстро забегал по полям газеты.

— Володя, — сказала Надежда Константиновна. — Я разбирала старые газеты и обнаружила на полях одной какую-то шифровку. Она тебе нужна теперь?

— Шифровка на полях газеты? — Владимир Ильич удивился. — Странно… Не помню, совершенно не помню… Что же там написано?

— Представь себе, я не могла расшифровать. Абсолютно незнакомая мне система. Посмотри, может быть, ты вспомнишь…

Ленин взял из рук Надежды Константиновны старую газету и увидел на полях полустёртую запись: «Св. млк. нрз. влть кптк. држт. 45 м. псять»… Дальше карандаш стёрся и букв разобрать было нельзя.

Ленин смотрел на запись непонимающими глазами, потом лицо его вдруг просветлело, у глаз собрались морщинки и маленькая комната в Смольном наполнилась его неудержимым смехом.

— Шифровка! Да это же рецепт! Кулинарный рецепт! Жаренная в масле свёкла!

— Свёкла? Ничего не понимаю!.. По-моему, меньше всего на свете тебя интересовала кулинария…

— Ты права! Действительно, кулинария никогда не интересовала меня. Но мне всегда хотелось, чтобы у хороших людей было хорошее настроение. И поэтому на свет появилась сия таинственная шифровка. А что касается свёклы… то, ты знаешь. як ней равнодушен…