Трагедия армянского народа. История посла Моргентау - Моргентау Генри - Страница 13

Дарданеллы и Черное море

Моя дочь была для них добрым вестником, она рассказала им то, что они больше всего мечтали услышать: «Гебен» и «Бреслау» спаслись от британского флота и отправились в направлении Дарданелл. Поскольку именно эти два знаменитых немецких корабля «Гебен» и «Бреслау» сражались с британским разведывательным судном, свидетелем чему стала моя дочь!

На следующий день я по делам зашел в немецкое посольство. Но оживленное поведение Вангенхайма выдало его: он абсолютно не интересовался рутинными делами. Никогда раньше я не видел его таким возбужденным. Он не мог долго усидеть на одном месте; он постоянно вскакивал, подбегал к окну и с тревогой смотрел на Босфор, где примерно в километре от берега находилась его личная радиостанция на «Корковадо». Лицо его вспыхивало, а глаза горели. Он широким шагом передвигался по комнате, говорил о новой немецкой победе и вскользь о немецких планах на будущее, и затем он снова подходил к окну и смотрел на «Корковадо».

– Что-то серьезно отвлекает вас, – сказал я, поднимаясь. – Я пойду и вернусь позже.

– Нет, нет! – Посол почти кричал. – Я хочу, чтобы вы остались. Это будет великий день для Германии! Если вы останетесь еще на пару минут, вы услышите важнейшие новости – кое-что, что имеет непосредственное отношение к Турции и ее отношению к войне.

Затем он рванулся к портику и перегнулся через балюстраду. В тот же момент я увидел, как небольшой катер отходит от «Корковадо» в направлении посольской пристани. Вангенхайм поспешил вниз, выхватил конверт у одного из моряков и спустя мгновение вбежал в комнату.

– Мы их получили! – крикнул он мне.

– Получили что? – спросил я.

– «Гебен» и «Бреслау» прошли через Дарданеллы!

Он махал бумагой с энтузиазмом мальчишки, чья футбольная команда победила.

Затем, взяв себя в руки, подошел ко мне и торжественно, но не без определенной доли юмора покачал указательным пальцем и сказал:

– Конечно же вы понимаете, что мы продали эти корабли Турции! И адмирал Сушон, – подмигнув, добавил он, – поступил на службу султану.

У адмирала были более чем патриотические причины для ликования: прибытие этих кораблей было величайшим днем в его дипломатической карьере. Действительно, это была первая немецкая дипломатическая победа. В течение долгих лет мечтой Вангенхайма было канцлерство в империи. И сейчас он вел себя как человек, который уже видел свою награду. Путешествие «Гебена» и «Бреслау» было его личным триумфом, он вместе с турецким кабинетом устроил проход кораблей через Дарданеллы. При помощи радио он направлял их перемещения в Средиземном море. Доставив «Гебен» и «Бреслау» в Константинополь, Вангенхайм окончательно объявил Турцию другом Германии. Наконец-то спустя три года все его интриги и заговоры принесли успех.

Я не знаю, есть ли еще корабли, оказавшие большее влияние на историю, чем эти два немецких крейсера. Немногие из нас понимали тогда их огромную важность, но последующие события полностью объясняли ликование и удовлетворение Вангенхайма. «Гебен» был только что построенным военным кораблем, «Бреслау» хоть и не был большим, но, как и «Гебен», развивал большую скорость, что делало его просто незаменимым в этих водах. Эти корабли провели несколько месяцев до войны кружа по Средиземному морю. Когда же была объявлена война, экипажи кораблей пополняли запасы в Мессине. Я всегда считал странным совпадением, что два этих судна, скорость каждого из которых превышает скорость английских или французских кораблей в Средиземном море, к началу войны оказались неподалеку от Турции. Выбор «Гебена» был особенно удачным, поскольку команда этого судна дважды до этого бывала в Константинополе. Офицеры и люди с «Гебена» прекрасно знали Дарданеллы. Поведение экипажей обоих судов, узнавших об объявлении войны, свидетельствовало о том духе, с которым немецкий военный флот начинал военные действия: люди пели, кричали и подбрасывали своего адмирала. Среди людей царило истинно немецкое оживление. Говорят, что адмирал Сушон в качестве памятного сувенира сохранил свою белую форму с отпечатками пальцев моряков!

Вопреки всей радости от предвкушения битвы, ситуация с этими кораблями оставалась очень опасной. Они не могли тягаться с многочисленными британскими и французскими военно-морскими силами, которые базировались в Средиземном море. «Гебен» и «Бреслау» находились вдали от родных баз. Проблема угля стояла очень остро, а Англия занимала все ключевые позиции, где же тогда они могли найти безопасное место? Несколько итальянских истребителей кружило над немецкими кораблями в Мессине, тем самым демонстративно декларируя свой нейтралитет и периодически напоминая о том, что те могут оставаться в порту лишь в течение двадцати четырех часов. Часть английских кораблей располагалась в проливе Отранто, в Адриатике, и могли в любой момент отрезать их, если те попытаются добраться до австрийского порта Пола. Кроме того, британский морской флот охранял Гибралтар и Суэц, другие два возможных выхода, дававшие им возможность спасения. Было еще лишь одно место, где «Гебен» и «Бреслау» могли найти безопасность и дружелюбное отношение. Это Константинополь. Очевидно, руководство британского военно-морского флота гнало от себя эту мысль, считая подобное невозможным. В то же время, в начале августа, международный закон частично еще являлся руководством к поведению наций. Турция еще была нейтральной страной, и, вопреки многим свидетельствам немецкого влияния, казалось, что она желает сохранить этот самый нейтралитет. В Парижском договоре, подписанном в 1856 году, как и в Лондонской конвенции 1871 года, был пункт, согласно которому военные корабли не должны использовать Дарданеллы без разрешения султана, которое можно было получить лишь в мирное время. В действительности же правительство очень редко давало подобное разрешение, и то лишь для официальных мероприятий. В существующих обстоятельствах нарушение султаном запрета на нахождение военных кораблей в Дарданеллах посчитали бы враждебным действием, а разрешение «Гебену» и «Бреслау» оставаться в турецких водах больше чем на двадцать четыре часа было бы равносильно объявлению войны. Совершенно ясно, что в начале августа 1914 года, когда Германия еще не объявила, что «международный закон прекращает свое действие», Британия рассматривала эти условия в договорах как запрет немецким кораблям находиться в Дарданеллах и Константинополе. Полагаясь на безгрешность международных правил, британский морской флот закрыл все пункты, через которые немецкие корабли могли спастись, за исключением прохода через Дарданеллы. Если бы Англия, немедленно по объявлении войны, отправила в этот жизненно важный пункт сильную эскадру, как бы изменилась тогда история последующих трех лет!

«Его величество полагает, что «Гебен» и «Бреслау» успешно прорвутся!» Таким было радиосообщение, поступившее на эти суда в Мессине в пять часов вечера 4 августа. Почти истекли двадцать четыре часа, разрешенные итальянским правительством. В проливе Отранто находились британские военно-морские силы, отправлявшие немцам ложные радиосигналы, согласно которым те должны были следовать к Поле. Играла музыка, и развевались флаги. Офицеры и экипажи, ободренные ораторами и спиртным, повели свои корабли прямо в руки ожидавшего их британского флота. Маленький «Глостер», разведывательный корабль, постоянно находился на связи и постоянно телеграфировал главной эскадре о передвижениях немцев.

Внезапно, за мысом Спартивенто, «Гебен» и «Бреслау» стали подавать в радиоэфир шумовые сигналы, создавая таким образом радиопомехи, мешавшие «Глостеру» отправить понятные сообщения. Затем немецкие крейсеры повернули на юг и отправились в Эгейское море. Смелый маленький «Глостер» шел по пятам и даже, чему и стала свидетельницей моя дочь, дерзко вступил с ними в бой. За ними гналась британская эскадра, отставая на несколько часов, но безуспешно, поскольку два немецких корабля хоть и были слабы в сравнении с ней, но в то же время гораздо быстроходнее. Возможно, даже и тогда британский адмирал полагал, что нарушил немецкие планы. Немецкие корабли в первую очередь должны были добраться до Дарданелл, но там путь им блокировало международное соглашение, запрещавшее проход.